Виктор Меньшов - Белая кобра
Я опустил глаза и к своему немалому удивлению увидел стоявшую передо мной задрав голову вверх, совсем крошечную тетку, которая, привстав на цыпочки, трясла меня за рукав.
- В чем дело, мадам? - стараясь быть галантным, спросил я. - Я все же не денежное дерево, что вы меня так старательно трясете. Как бы вы ни стрались, вместо листьев с меня не полетят зеленые доллары.
- Зачем мне ваши доллары, мушшына? - отозвалась тетенька.
- Тогда в чем же дело? - спросил я.
- Вот и я тоже очень даже хочу знать в чем же дело? - пробасила тетка. - Я вторую неделю звоню в "мосгаз", вызываю аварийщиков. И вот он приехал. И что происходит? То он не приезжает, а когда он приезжает, он тут же уезжает.
- Вы ошиблись, мадам, - попытался я осторожно снять с рукава эту птичью лапку. - Вы обращаетесь не по адресу.
Как бы не так! Эта воробьиха вцепилась в меня маленькой лапкой, как ястреб в добычу. Ее душа исстрадалась в ожидании нерадивых газовщиков, и теперь она никак не желала расставаться с подарком судьбы, принимая меня из-за моего комбинезона за газовщика, перепутав мосгаз и метрострой.
- Мадам, как все великие люди, вы заблуждаетесь, - решил я вежливо просветить её. - Я,
некоторым образом, совсем даже не газовщик, я метростроевец, я отношусь к другому ведомству. Вот видите, у меня и написано совсем другое на комбинезоне, "метрострой", и эмблема совсем другая.
- У вас, мушшына, - эмблема, а у меня - проблема, - категорически возразила маленькая тетка. - Если бы я была лет на совсем даже немножко помоложе, вы бы не стали мне рассказывать про то, кто вы есть: метростроевец, или газовщик. Вы бы бегом помчались ко мне, вот в этот самый симпатичный домик, на второй этаж, чтобы быстренько посмотреть, что у меня происходит с моей газовой плитой и оказали бы ей должное внимание.
Подумав, я частично согласился с её аргументами, и спросил на всякий случай, решив, что скорее всего ей самой требуется должное внимание, и если она просто поговорит с кем-то, ей станет лучше.
- А что у вас происходит с плитой? - важно спросил я.
- Когда я её включаю, - показала тетка ручкой, как она это делает, она шипит и на кухне пахнет газом.
Это было серьезно. Я задумался. Мне было некогда, я ждал появления майора, с которым связался по радиотелефону из машины, когда вынес во двор первые сумки. Я не мог не вернуть ему все долги, которые числились за ним. Я должен был похоронить своих убитых, и в первую очередь Машу. Не мог я оставить это за спиной.
Но что-то нужно было сделать с этой теткой. Надо было как-то помочь ей. Но идти и ремонтировать плиту мне было некогда. И тут меня осенило.
- А вы спичку зажигаете, когда открываете газ? - спросил я её, подмигнув.
- Что за глупые вопросы? - обиделась обладательница великолепного баса. - Я что, похожа на сумасшедшую старуху? Когда я варю обед - я зажигаю спичку, а когда включаю плиту, чтобы просто послушать, как она шипит, я не зажигаю спичку, а слушаю, как шипит.
- Зачем же вы так делаете?! - растерялся я.
- Просто я люблю слушать, как шипит, - грустно призналась тетка, посмотрела на меня снизу маленькими старушечьими совершенно вылинявшими глазками. Наверное, она в жизни много плакала.
Она смотрела на меня в надежде, что я научу её, как слушать веселое шипение газа и чтоб не пахло газом. Она даже робко и неумело мне подмигнула.
И тут я заметил въезжавший медленно во двор микроавтобус с тонированными стеклами. У меня сразу заныло под правой лопаткой, я понял, что мне пора, что вот он, мой должник, но как-то не хотелось оставлять эту милую даму, бросив один на один с её проблемами.
- А вы знаете что, купите себе воздушный шарик, - посоветовал я.
- Хорошо, - покорно согласилась тетка. - А зачем?
- Надуете, завяжите ниточкой и повесьте на гвоздик, а потом, когда вам заочется, чтобы шипело, развяжете и выпускайте потихоньку воздух. Когда прикладываешь такой шарик к уху - он так славно шипит.
- Лучше чем газ? - недоверчиво спросила тетка.
- Лучше, лучше, - убежденно заявил я, надувая щеки. - Уверяю вас как специалист!
- Так ты же метростроевец? - прищурилась тетка, переходя на ты.
- Это я маскируюсь, - подмигнул я ей.
- Вот видишь! - восторженно пробасила она, улыбнувшись и погрозив мне пальцем. - Я газовщиков сразу чувствую! По запаху!
Она улыбнулась мне ещё раз и заковыляла на коротких, толстых ногах к подъезду. Я помахал ей вслед и посмотрел на микроавтобус.
Он медленно пополз по двору, наверное, меня ещё не заметили, похожий на блестящую черепаху, или улитку. Я ещё раз махнул рукой обернувшейся тетке и полез в машину.
Когда я включил зажигание, в окошечко ко мне неожиданно заглянула Галя.
- А мне купят маленький воздушный шарик? - спросила она, глядя на меня, и глаза её были непривычно беспомощны и печальны.
- А зачем тебе шарик? - спросил я.
- Я тоже хочу, чтобы что-то шипело, - вздохнула она.
Долго молчал, наблюдая, как микроавтобус сначала медленно, а потом уже увереннее направился в нашу сторону.
- Я так и думала, - не дождавшись ответа, вздохнула Галя. - Это я так просто спросила, на всякий случай, ты не бери в голову, Костя. Ты только на Ирину зла не держи. Это я её уговорила тебе не верить. А про шарик я просто так спросила. Я знала, что мне его не купят.
Она все ещё не видела микроавтобус, а я понимал, что если она уйдет в дом, то люди Юлдашева могут пойти за ней, а там была ещё и Ирина. А что они смогут вдвоем против вооруженных бандитов? Нужно было что-то быстро предпринимать.
- Да нет, почему? - распахнул я дверцу. - Садись, я куплю тебе шарик.
- Это к чему бы? - удивилась она, смешно оттопырив нижнюю губу.
- Будем считать, что сегодня мне стукнуло миллион, - не выдержав улыбнулся я, - и по этому случаю я так решил. К тому же я всего-навсего сажаю тебя в машину, а не себе на шею, так что почувствуй разницу. И видишь вон ту машину? То-то. Садись скорее, я тебя вывезу в честь
своего праздника. Но на большее не рассчитывай.
- Хорошо, не буду, - согласилась она, усаживаясь в машину.
- Тогда хорошо, поехали, - в тон ей ответил я.
И мы поехали, а блестящая черепаха поперла за нами. На ходу она оказалась быстрее, чем я думал, и вскоре попыталась прижать нас к тротуару, но мне удалось вывернуть машину, а заодно разглядеть в приоткрытое из-за жары окошко микроавтобуса тонкие черные усики и замотанную в белый кокон бинтов узкоглазую голову.
Я вздохнул с облегчением: сработало! На душе стало легко и спокойно. Не было ни страха, ни эйфорической взвинченности, ни нервного напряжения, которое обычно бывает перед схваткой, перед боем. Была только внутренняя опустошенность и облегчение оттого, что пришло твердое понимание, что все происходящее подходит к своему концу, к финалу. Сумасшедшая карусель разогналась на предельной скорости, на ней, вцепившись в гривы деревянных, раскрашенных лошадок, осталось совсем мало пассажиров...
Мне удалось все же оторваться от этой черепахи, я ушел от неё резкими поворотами в переулках, и поехал, сбавив скорость, вглядываясь в суету тротуаров, понимая, что ушел я ненадолго, что опытный в таких делах Юлдашев настигнет меня. Да и не входило в мои планы уходить совсем от этой блестящей черепахи.
- Ты что, с ума сошел?! - крикнула Галя, не понимая моих маневров. Уходить надо! Уходить! Они же догонят!
- Не мешай! - прикрикнул я сердито.
Галя замолчала, а я облегченно вздохнул, увидев то, что искал. Резко притормозив у самого края тротуара я полез в сумку, поспешно вытащил несколько плотных пачек долларов и протянул Гале, которая ничего не понимая все же взяла их и положила в элегантную сумочку, которая тут же распухла. Я порылся в кармане и протянул ей смятый полтинник.
- Зачем это? - совсем растерялась она, глядя на меня растерянно и встревожено.
- Вон видишь стоит парень и торгует шариками? - показал я пальцем на тротуар. - Ты же просила купить тебе шарик. Я говорил, что мне сегодня стукнуло миллион. Иди, купи себе самый яркий и большой шарик за мое здоровье, только самый большой, чтобы подольше шипел.
- И что будет дальше? - надежда в её глазах погасла
- Дальше, когда он лопнет, положишь этот шарик между страницами книги и засушишь, чтобы потом много лет вспоминать об этом случае, произошедшем со всеми нами. Ну, все. Я выполнил свои обещания. Иди, а?
Она вышла из машины, потом быстро обежала её, наклонилась к открытому окошку и поцеловала меня в щеку. Не могу сказать, что мне это было неприятно.
- Как же ты? - спросила она немного растерянно. - И что передать Ирине? Мне кажется, ты ей не безразличен. И мне тоже.
- У меня ещё один разговор остался, - развел я руками. Конфиденциальный.
- А что дальше? - не отступала упрямая Галя.
- Извини, я не Нострадамус, чтобы заглядывать так далеко, - улыбнулся я, и оставив без ответа вопрос о том, что передать Ирине, тронул машину, посчитав, что сказано достаточно, ещё немного и мы скажем те слова, о которых потом можем пожалеть.
