Андрей Быстров - Если останемся живы
- За руль - и гони вовсю! - закричал он.
Стефи мигом влезла в кабину. Через несколько секунд "Мерседес" свернул за угол, и Стефи придала машине предельное ускорение. Сзади слышались выстрелы. Затормозила она только минут через двадцать, в глухом лесу, при свете луны и крохотных звезд, видимых сквозь кроны деревьев. Стефи обессиленно уронила голову на руль. Корин подошел к кабине, открыл дверцу и обнял свою любимую и отважную женщину.
- Ну вот и все, а ты боялась, - он погладил Стефи по плечу.
Они забрались в фургон. Желтая лампочка освещала лица двух человек на полу. Бертенев бубнил что-то в забытьи.
- Не свихнулся бы он с перепугу, - произнесла Стефи.
- Не свихнется, - пообещал Корин. Он приподнял Шалимова и усадил на скамью. Тот с трудом приоткрыл глаза.
- Где я?
За последние сутки лексикон Шалимова состоял преимущественно из этой фразы.
- У друзей, - успокоил Корин.
Шалимов обвел затуманенным взором Корина и Стефи, увидел распростертого Бертенева.
- Что это... Корин? - он задыхался, старался говорить быстро, пока волевой импульс удерживал его на поверхности сознания. - Корин, я ошибался... Запомните: Ратников... Ратников - предатель.
Это он погубил "Атлантис"... Скорее, сообщите...
Я... - Он снова впал в беспамятство и прислонился к стене в углу.
Это услышал и Бертенев. Имя прозвучало, а с ним рухнули остатки надежд. Бертенев еще не опомнился, но подсознательно он воспринял сигнал ужасной катастрофы.
- С ним все будет в порядке? - обеспокоенная Стефи имела в виду Шалимова.
- Думаю, да, - кивнул Корин.
И действительно, Шалимов постепенно освобождался из цепких щупалец наркотика. Вскоре он уже мог нормально говорить и адекватно реагировать на обращения.
- Саманта... Скажите мне, что с Самантой, Корин?
Корину не хотелось лгать, и не так уж слаб был Шалимов, чтобы не перенести правды. Могучий организм космонавта успешно боролся с препаратами доктора Ладыгина.
- Плохо, Андрей.
- Она мертва?
- Нет. - У Шалимова вырвался вздох. - Она в Париже, в клинике. Врачи борются за ее жизнь.
Шалимов ухватил Корина за рукав.
- Что не сделают врачи, то сделаю я. Я должен быть с ней! Немедленно отведите меня туда, Корин!
- Что?! А вы разве не знаете, где находитесь? - Шалимов уставился в лицо Корина.
- Нет. Где?
- Под Москвой.
Шалимов сжал кулаки:
- Ну да... Врачи говорили по-русски... Но, черт побери, Корин! Я обязан быть с Самантой!
Корин подумал.
- А что, это, пожалуй, можно устроить... - Во взгляде Шалимова загорелась робкая надежда. - Но прежде вы расскажите мне все о Ратникове и о случившемся.
- Знаю немного... Ратников помог террористам захватить "Атлантис". Потом мы скрывались... В Париже нас прятал молодой журналист, как его... Лесли Энджел. Потом ворвались гангстеры... И вот я здесь. Там были двое в белых халатах...
- Чего они хотели от вас?
- Не знаю... Проводили какие-то тесты, кололи наркотики... По-настоящему я только сейчас в норме.
Корин обернулся к Стефи.
- Слушай, я растолкаю этого, - он пнул в бок Бертенева, - и ты завезешь нас на его городскую квартиру. Там я им займусь вплотную. По дороге позвоню Алану Смиту. Он скажет, куда привезти Шалимова. Вы свяжетесь с Коллинзом или со Стюартом. Расскажи им о наших приключениях и передай точно мои просьбы: Шалимова надо перебросить в Париж. Я настаиваю, чтобы он находился под неусыпной опекой ЦРУ! В России ему оставаться нельзя, кто знает, как тут все получится...
- Вставайте, Дмитрий Анатольевич, - позвал Корин, видя, что Бертенев заворочался. Полковник взобрался на скамью, ощупывая синяк на скуле.
В последние минуты он мыслил рационально: операция лопнула, и пора подумать о сохранении собственной шкуры.
- Давайте ваш адрес, - продолжал Корин. - Поедем к вам. Я намерен устроить обыск без санкции прокурора, если, конечно, вы добровольно не выдадите интересующие меня материалы.
- Мне больше нечего скрывать, - буркнул Бертенев. - Ратников - это был последний секрет.
Все в ваших руках,
- Последний ли? - прищурился Корин.
- Я выдам материалы.
Бертенев неплохо владел английским языком и отлично понял разговор Корина со Стефи. В его квартире они окажутся вдвоем. Бертенев полезет за бумагами в сейф, там лежит пистолет... Он разберется-таки с Кориным. И пусть операция провалена, Шалимов выдаст все ЦРУ, Бертенев успеет скрыться...
Больше всего полковник сожалел о неудаче, дважды постигшей его людей в охоте на Корина, и об идиотском решении попытаться перетянуть его на свою сторону. Ведь знали, с кем имеют дело!
Самоубийственная, вызванная скорее нервным перенапряжением, чем рациональным анализом, преступная самонадеянность!
Корин в эту минуту был далек от подведения итогов и воздаяния хвалы самому себе. Его беспокоили последствия перестрелки в клинике. Примчится милиция, вмешается ФСБ - кто предскажет, чем это может кончиться!
- Мы сделаем так, - внес поправку в последующие действия Корин, обращаясь к Стефи. - Я отведу машину к дому Бертенева и из его квартиры позвоню Смиту. Он приедет и заберет вас с Шалимовым.
Корин и Бертенев перебрались в кабину, Стефи и Шалимов остались в фургоне. Бертенев жил в центре, в паре кварталов от Лубянской площади.
Сам ли он выбрал такое соседство или так вышло непреднамеренно, но символичность совпадения позабавила Корина.
В подъезде восседал швейцар, но он лишь уважительно кивнул грозному жильцу. И сам Бертенев ничего не мог сказать старику, потому что пистолет Корина едва не упирался ему в спину.
В пятикомнатной квартире Корин первым делом проверил нет ли здесь кого-нибудь еще, а потом поднял телефонную трубку.
Алан Смит не спал. Вряд ли в эту ночь спал хоть кто-то из посвященных в операцию людей.
- Лондон тридцать, - сказал Корин. Это был личный код заместителя директора ЦРУ, означавший особые полномочия. Корин назвал улицу и номер дома Бертенева.
- У подъезда стоит фургон "Мердседес". Приезжайте немедленно, там вас ждут мужчина и женщина, Стефи Джонсон. Она в курсе всего и передаст вам мои инструкции. Дальнейшее обсуждение с Коллинзом. Я выйду на связь в самое ближайшее время. Все.
Он положил трубку. Побледневший Бертенев сидел на стуле под дулом направленного на него пистолета.
- Ну, Дмитрий Анатольевич, - мягко дожал Корин, - где же ваши материалы?
- Сейчас.
Бертенев подошел к сейфу и начал набирать комбинацию.
В дверь позвонили. Бертенев вздрогнул и обернулся.
- Кто это? - спокойно, даже слишком спокойно произнес Корин.
- Не знаю.
Звонок повторился.
8
Дмитрий Анатольевич Бертенев не имел оснований питать к Корину нежную привязанность, но Корин был не единственным опасным для него человеком. Бертенев плотно попал на крючок к Шебалдину и Ласкерову.
В кабинете Шебалдина горели все лампы, гудел компьютер, стол был завален всевозможными бумагами и схемами, испещренными многочисленными пометками. Оставаясь в неведении относительно главного факта предательства Ратникова, Шебалдин и Ласкеров тем не менее кое-чего добились.
Из фотографий московских знакомых Ратникова Боровская выбрала снимок полковника Бертенева - не очень уверенно, с массой оговорок, но она допускала, что он мог быть человеком, приезжавшим к Ратникову перед их разводом. Экспертиза определила на чашке Данилина наличие высокой концентрации обогащенной вирусом гриппа питательной среды, причем по ряду характерных признаков это была именно та культура, с которой работали в медицинском институте Звездного городка.
Далее, лично Бертенев посещал Звездный с целью инструктажа космонавтов, и время его пребывания там совпадало со временем начала болезни Данилина. Всего этого было достаточно, чтобы подозревать полковника, а со смертью Гольданского появились новые сопоставления.
- Смотрите, Леонид Савельевич, - Шебалдин провел авторучкой по экрану монитора. - Вот даты визитов Гольданского в США. А это, - он нажал клавишу, и в правой части экрана засветился второй столбик цифр, - даты, когда в Америку выезжал Бертенев. Три из них - пятого, четырнадцатого и двадцать восьмого - совпадают. Любопытно, не правда ли?
- Любопытно, - согласился Ласкеров, вглядываясь в экран. - Но не получается.
- Что не получается?
Ласкеров присел на краешек стула, отхлебнул кофе из чашки.
- Бертенев сам передал нам информацию ЦРУ о связи Гольданского с Берринджером. Без этого мы бы и внимания не обратили на убийство какого-то коммерсанта. Так что же, он сам себя подвел под монастырь?
- А что ему рставалось делать? - возразил Шебалдин. - Скрой он эту информацию, запутался бы еще больше. Как бы он объяснил пробел Рубинову и нам?
Ласкеров хотел что-то ответить, но в дверь постучали, и вошел майор Савичев. За сутки они виделись десятки раз: Савичев поставлял сведения из аналитического центра, ему в обязанности вменялись выискивать в криминальных сводках все маломальски необычные случаи. Узнав о перестрелке в отдельной клинике, он поспешил в кабинет Шебалдина.
