переКРЕСТок одиночества 2 - Руслан Алексеевич Михайлов
Невольно задался вопросом — а куда канализация ведет? Под пол все стекает. А дальше? В крестах система проста — век за веком все льется наружу. Учитывая здешние морозы, я искренне и всей душой верю, что кто-нибудь из здешних зверушек полюбил иноземное говно падающее с небес. Если никто не жрет отходы сидельцев… то мы окружены кольцевым многометровым валам из дерьма.
Ну да к черту проблемы иноземной экологии. Мы сюда не просились, поэтому нам и не стыдно, что взяли и загадили чужой мир. Зеркала, кстати, расположены так, что в них отражается как моющийся, так и справляющий нужду. Странно… что за туалетно-ванный нарциссизм?
А как запускается вода? Под каждым унитазом ножные рычаги. Нажал ногой в носке — в металлическую чашу хлынул ревущий поток воды.
А с душем как?
Под каждым гусаком имелось три металлические пластины в ряд. Три этаких квадратика. Я нажал на крайний. Ничего. Ткнул в средний. И отскочил, избегая хлынувшей из гусака ржавой воды. Поспешно ткнул еще раз, внезапно испугавшись — сейчас где-то в центре увидят, как закрутился веками молчавший счетчик воды и решат выяснить с чего бы это заработал душ в заброшенном наблюдательном пункте.
Чушь. Я нарочит неспешно снова пустил воду.
Если кто-то следит за статусом этой древней постройки дистанционно… он уже давно засек запуск энергетической системы и в таком случае меня уже ждут рядом с разложенной на просушку одеждой.
Поэтому воду я пустил еще раз. Пусть стекает.
А в крестах вода постоянно течет… ну да — то ведь сидельцы тупые, а здесь как-никак интеллигентные люди работают, они с кранами уж разберутся как-нибудь.
Отставить язвительность, Охотник. Отставить. Продолжаем осмотр.
Вернувшись в центральное помещение, я убедился, что гостей не появилось. Попытался дернуть рычаг, но не преуспел. Тогда дернул тот, что рядом с входом и дверь в тамбур покорно открылась — как и ожидалось. Повернувшись к тамбуру спиной, я прошагал через комнату и, взявшись за ручку, вручную откатил еще одну дверь. И уставился в могучую массу сжатого снега за прозрачным огромным окном.
Вот и рабочее помещение — длинный металлический стол вдоль окна, несколько металлических кресел на колесиках. Еще пара столом поменьше по сторонам. Длинная лавка у стены. В длинном столе зияют дыры — еще одна разоренная консоль с безжалостно вырванными приборами. Тщательно осмотревшись, убедился, что находок тут не предвидится и вышел.
Осталась правая сторона. Но от нее я особого не ожидал издали увидев ее предназначение. Тут даже двери нет — открытый дверной проем ведущий в крохотную комнатенку с большим столом, несколькими распахнутыми шкафчиками и пустым пространством, где раньше явно что-то стояло.
Кухня. Здесь была кухня.
Логично.
Что надо восьмерым и явно однополым рылам — если только тут не иные правила приличий — прибывшим сюда с миссией изучения, наблюдения и прочего? Правильно — самое простейшее. Место для работы, место для сна, место для расслабления и приема пищи, место для готовки этой самой пищи.
Центральное помещение, спальная комната с бытовыми удобствами, крохотная кухня, рабочая зона с обзорным окном и тамбур ведущий на бетонную площадку. Вот и все.
Почти все. Вот лестница в углу центральной комнаты. Над ней рычаг и сдвижной — сдвижной все-таки — люк ведущий на крышу. Скорей всего, когда пункт был активен и обитаем, на толстенной крыше постоянно находился летающий крест. Чтобы не ждать эвакуацию и всегда иметь под боком возможность экстренно смотать удочки. Ведь они не за закатом наблюдали. Они пялились на Столп — плененное ими невероятное космическое существо исполинских размеров, которому совсем не нравится быть плененным им же порожденными заморышами.
Все? Я ничего не упустил?
Я еще раз пробежался везде, выискивая незамеченное ранее.
И умудрился отыскать под диваном — тем самым неудобным и заваленным моей одеждой — нечто неожиданное. Я отыскал две икебаны. Или два гербария? Понятия не имею. Но скорей всего икебаны — в прозрачные полуметровые блоки с квадратным сечением были заключены красивые пучки ветвей и цветов. Выглядели они так, словно их только что срезали, небрежно совместили в этакие роскошные букеты и окунули в остывающий пластик. Красотища с какой стороны не глянь. Яркие пурпурные крупные цветы, веточки с маленькими синеватыми листьями, длинные красные стебли травы, одна колючая ветвь с длиннющими грозно выглядящими шипами. Вторая икебана почти такая же, разве что цветы там желтые, а все так же синеватые листья покрупнее и другой формы.
— Обалдеть! — буркнул я, выставив находки на стол и медленно обходя их кругом — Эстеты блин!
Понять их можно — вокруг снег и мрак. Холодно телу. Холодно душе. А так хоть какое-то отдохновение взору. Раньше тут наверняка был какой-никакой телевизор с кучей развлекательных программ, имелись и другие «отвлекалки» — среди них и икебаны вот затесались. Под каждым блоком надписи из закорючек. Даже пытаться не стал прочесть. Там может быть начертано все что угодно.
«С пламенным приветом борцам с мировым злом!».
«Сию небрежную вещицу создал по вдохновению мастер седьмого калибра,
