Он и она минус он и она - Лариса Павловна Соболева
– Лучше бы трудилась со скальпелем, – процедил зло Феликс. – Приезжает нам гадить. Мне кажется, она с кем-то из начальства спит, оттого такая… м… культурно выражаясь, смелая. Ничего, поживем – увидим, в чьем кармане шоколадка тает. Куда мы, Паша?
– В больницу.
Никитина очнулась через четыре дня, но…
…не могла говорить, настолько бала слаба. Ирэна склонилась над ней и, конечно, наговорила кучу приятного:
– Ну что, вампирша? Как дела? В тебя столько крови влили… моей в том числе, теперь попробуй помереть, прибью. Тебя тут как царицу охраняют, каждый день навещает следователь, так что давай, приходи в норму.
Ирэна в больнице неплохо прижилась, являясь натурой деятельной помогала управляться с больными, ей это даже понравилось, она ощутила себя нужной и уважаемой. А еще через пару дней к Ляльке пришел следователь, раненая уже кое-как говорила и умудрялась покомандовать, ничему ее жизнь не учит. Терехов сел на стул рядом с кроватью, Феликс остался стоять у ног, но достал смартфон и настроил его на запись. Ирэна присутствовала, как же без нее.
– Знаю, вам трудно говорить, но ваши показания очень важны, – начал Павел. – Чтобы облегчить вам задачу, я буду задавать вопросы, а вы отвечайте.
Ляля еле заметно сделала движение головой, соглашаясь.
– Аристарх вас ударил ножом?
– Да, – ответила Ляля.
– Он застрелил Татьяну? – Получи утвердительный ответ, задал следующий вопрос: – Когда вы узнали, кто он на самом деле?
– В салоне. В тот вечер, когда меня…
– Понятно, он раскрыл карты. А зачем, что хотел? Вы же до последнего не догадывались, так?
– До последнего.
Ирэна не преминула вставить:
– А я предупреждала, вот как чувствовала! Все же я умная, а меня все дурой называют, первая Лялька.
Никитина не могла говорить в течение долгого времени, этот процесс, оказывается, забирает много физически сил, у нее их без того мало, а в обычной жизни мы этого не замечаем. Она назвала адрес Аристарха, но квартира оказалась не его собственностью, а съемная, разумеется, он съехал. В компании, в которой он работал, о нем ничего не знали, не проверив, поверила ему только глупая Лялька.
Павел с Феликсом ездили каждый день, чтобы записать показания, которые она давала охотно, впрочем, у нее выбора не было. Картина сложилась весьма неприглядная. Вообще-то не принято эту тему обсуждать с фигурантами, но Павел поехал к Зарубину, где продолжали жить Платон с Камиллой. Несмотря ни на что, они наиболее пострадавшая сторона, могли заплатить очень высокую цену за то, чего не делали, и за свою беспечность, а потому им надо знать все. Так он решил. Правда, это все – с точки зрения Ирэны и Никитиной, ну и личные выводы Терехова.
* * *
Да, жизнь у Татьяны с Платоном не сложилась, она понимала – не любит, мало того, она противна ему, ее это сильно задевало. Бедняжка опустилась до слежки, выяснилась связь с Камиллой, самолюбие Татьяны страдало, но она еще надеялась взять мужа в руки. Иногда сложно человеку смириться: у него есть все, а такая малость как личное пространство в полном разложении, еще больней становится, когда это пространство зависит от другого, того, кто рядом и в то же время он далеко. Уж что только не делала, как ни ублажала она Платона – все впустую. И вдруг полтора года назад выясняется, что она неизлечимо больна, но сначала, конечно, был этап лечения, Татьяна ездила за границу, лечилась дома, полгода мучений – результат нулевой. Ах, если б раньше!
Платону ничего не сказала, да и никому не говорила, в курсе была только Лялька, но кому-то же надо излить душу. И вот вердикт: при поддержке всяческих терапий можно рассчитывать еще на год – может, больше, может, и меньше. Тут ее занесло: она уходит, а Платон, высосавший из нее последние соки своим равнодушием, женится на своей рыбе, они будут счастливы и богаты, доживут до глубокой старости.
– Не будут, не доживут, – сказала Татьяна.
Зная, что конец предстоит невыносимый, что она захочет умереть, тогда-то в ее голове и родилась идея наказать обоих за обман, подлость, измену, за то, что они сократили ей и без того короткую жизнь. Этой идее посвятила оставшийся год. И как ни странно, когда взялась за воплощение адского предприятия, Татьяна словно получила новый импульс, ожила, вдохновилась, превратилась в одержимое создание. И посвятила в план Ляльку, соблазнив наградой:
– Я куплю тебе квартиру, чтобы ты не ютилась в каморке, из которой вылезти чрезвычайно трудно. У тебя будет свой салон, самый лучший в городе, через полгода мы его откроем. Я приглашу столичных критиков, заплачу за статьи о тебе, здесь сделаем рекламу. Соглашайся, ты талант в своем деле, но без денег не выберешься, а мне они уже не нужны.
– Что взамен? – спросила Ляля.
– Ты поможешь мне умереть.
Ляля испугалась, убить она не сможет, ни за что и никогда. А этого и не нужно. Убьет киллер, который это делает за деньги, но убьет на условиях Татьяны, а проконтролирует Лялька. Не видя ничего предосудительного в таком решении, Никитина согласилась – уж больно соблазн велик.
Татьяна продала свой склад, это огромные деньги, выполнила все обещания, данные подруге, настал период второго этапа. Надо заметить, она попыталась привлечь актрису Горлинскую, только лишь потому, что Лялька боялась связываться с криминальными структурами, как выяснилось много позже, не зря. Поначалу Милену готовили, обрабатывая постепенно, у нее масса поклонников, среди них есть и бывшие бандиты, перекрасившиеся в бизнесменов, однако та быстро смекнула, куда ведут подружки:
– О нет, девочки, я в ваши игры играть не стану.
– Подожди, ты же не знаешь, о чем идет речь, у меня есть для тебя классное предложение… – попыталась вразумить ее Татьяна, Милена не дала ей договорить:
– И знать не хочу, мне достаточно того, что я услышала. Девочки, никогда я не буду рисковать своим положением, пускаясь в опасную авантюру, поэтому никакие предложения меня не заинтересуют, даже если взамен подаришь остров.
Горлинская ушла. После этого они обратили свой взор на Ирэну, она же сидела в колонии, стало быть, выход на нужных людей у нее имеется. А всего-то надо найти человека, у которого есть связи с криминальным миром, та привела Лабуха и, в сущности, отскочила от тайн, впрочем, ее особо и не посвящали.
Лабух устроил Татьяне
