Д. Пален - Живой товар
— Ну что вы, право… — изволил пророкотать Борис Олегович.
У меня тошнота к горлу подступила — кажется, Димка попал не в бровь, а в глаз.
— Мы давно мечтали открыть небольшое собственное дело, заниматься, например, информационным обеспечением научных и коммерческих исследований. А для этого нам нужно мирно, без обид расстаться со своими фирмами — господином Манохиным и товарищем Петром Петровичем, нужно иметь самую незапятнанную репутацию в глазах пролетарской милиции, небольшой начальный капитал и солидных заказчиков.
— Не так уж мало вы просите.
— Согласен. Но часть этих услуг вы оплатите в счет текущей деятельности, а главное — вместо простой выплаты вы производите инвестицию капитала.
Борис Олегович поднялся и зашагал взад-вперед. Солидный мужчина обдумывал решение. Остановился, поднял глаза:
— Вы уверены, что вы двое стоите таких хлопот?
— Мы стоим большего.
— Нас вполне устраивает информационная служба СНАМИ.
— Это задание выполнила не СНАМИ, а мы вдвоем. А СНАМИ в городе уже засвечена. Откуда, по-вашему, мы узнали о ее подлинном профиле? Я там проработал всего три месяца, и Иван Иваныч со мной не откровенничал.
— Вот как?
— Да, он мне сливал о негласной работе на МВД и благородном деле борьбы с преступностью.
— А разве это не благородное дело? — в голосе Бориса Олеговича звучала как бы искренность, как бы святая простота.
— Самое благородное — после борьбы за собственную жизнь и благосостояние, — в Димкином голосе тоже звучали искренние интонации.
— А мне вы — по слухам — представлялись существом более… идейным.
— Объективная реальность задавила… прочистила мозги через заднепроходное отверстие, — со вздохом ответствовал Колесников.
Хозяин было возобновил свое вышагивание, но тут же остановился и развернулся на месте:
— Так как же вы узнали о СИАМИ?
— Это выяснила Анна Георгиевна через свою сеть.
Борис Олегович медленно обратил ко мне благосклонный и удивленный взор и чуть приподнял бровь.
Я подняла на него глаза, потом приспустила веки и наклонила голову на пять градусов. Раз уж сижу тут битый час и молчу как дура, так пускай это будет такой имидж — Немая Тень.
Кажется, произвело впечатление. Он заложил руки за спину, поднял глаза к потолку с квадратными деревянными балками темного цвета и задумался — правая нога рассеянно пошлепывала по полу, трубка повисла в зубах.
И наконец — свершилось!
— Хорошо. По рукам!
Димка тоже поднялся, и они соединили руки в долгом торжественном рукопожатии. Как Молотов с Риббентропом.
Потом хозяин прошел к двери, приоткрыл ее и что-то кому-то сказал. Вернулся в кресло.
— Итак: вы получаете иммунитет. Ни в каких дальнейших переговорах ваши имена моей стороной не упоминаются. Если же их упомянет вторая сторона, я оговариваю вашу неприкосновенность. В этом вопросе моего слова будет достаточно. Петр Петрович получает оговоренную заказом сумму за вычетом затрат по сегодняшней операции…
— Но как же… Иван Иваныч?
— Ему не следовало появляться без предупреждения. Он проявил этим недоверие к моему слову.
Это прозвучало категорично, как стук молотка по крышке гроба.
— Однако его водитель получит компенсацию, — тут голос несколько оттаял.
— Разумно, — поддержал Дима. — Это квалифицированный и вдумчивый агент, с которым я охотно работал бы и дальше.
— Как вам угодно… Ваши деньги сейчас принесут. Полный текст отчета вы мне представите…
— Надеюсь, послезавтра к исходу дня. Мне не хотелось бы привлекать постороннюю машинистку.
— Хм… Ладно, тогда пока что изложите краткое резюме.
Он вытащил из ящика диктофон и положил на стол возле Димы.
— Начинайте.
Димка не торопился — снова устроил цирк с двумя сигаретами, уселся поудобнее в кресло, выжидательно забарабанил пальцами по подлокотнику.
Борис Олегович чуть шевельнул щекой, изобразив саркастическую улыбку, и процитировал:
— «Вы не в церкви, вас не обманут…»
Впрочем, тут появился горилла-повар-официант с деньгами — только не в кейсе, как в шпионских фильмах, а просто в руке. Это оказалась довольно небольшая пачка. Честно говоря, двадцать пять тысяч зеленых, как мне представлялось, должны выглядеть внушительнее. Правда, если сотнями — всего-то две с половиной банковские упаковки…
— Прошу пересчитать.
Колесников вяло, большим пальцем одной руки, приподнял угол верхней упаковки, дал бумажкам прошелестеть, сдвинул всю пачку ко мне. Я вдруг с ужасом подумала, как стану сейчас расстегивать куртку, добывать из-под нее сумочку, демонстрируя подтянутые до подмышек Димкины брюки… Но тут сообразила, что это мужская куртка и должны же быть в ней внутренние карманы…
А Димка начал рассказывать — и все, что мы вымучивали и выбегивали две недели, уложилось в пять минут. Не все, впрочем: Валентину он упомянул буквально один раз, без фамилии, как супругу Манохина. Братца ее распрекрасного вообще не вспомнил, зато несколько раз как бы невзначай отметил «по данным Анны Георгиевны», Иру назвал, но не стал говорить, что это мы ее прячем.
Я тем временем помалкивала и пила кофе — он, конечно, у этого господина был и черный, и горячий, но после Ирочкиного казался мне цикорием. Могли бы такому деятелю и получше варить.
Черт его знает, что-то мне Димкин рассказ показался таким же куцым и невнушительным, как эти двадцать пять тысяч. Но для холеного Бориса Олеговича, видимо, этого было достаточно. Дима замолчал и снова закурил, а Большой Человек перемотал пленку в диктофоне, прослушал еще раз и довольно кивнул:
— Действительно, с этим уже можно идти к Манохину. А если еще присовокупить кое-какой первичный материал…
— Передам с отчетом.
— А отчего не сейчас?
— Надо снять копии для Петра Петровича.
— Что вас так волнует Петр Петрович?..
— Не хочется иметь врага со связями в милиции.
Хозяин усмехнулся и поправил:
— В КГБ…
— A-а, вот откуда у них эти ухваточки… Впрочем, и вам такой враг тоже ни к чему.
— Мне? — в голосе Бориса Олеговича прозвучало презрительное высокомерие.
— Я понимаю, это моська против слона — но даже моська может тявкнуть не вовремя.
Борис Олегович очень сильно прищурился:
— Владимир Ильич вам настолько доверял?
— О нет. Но могу же я и сам о чем-то догадаться?
— Любопытно, по каким признакам?
— Ни в Садах, ни здесь я не видел ни одного лица кавказской национальности, как ныне принято выражаться. Значит — не Арсланов. А третьей такой серьезной фирмы я в городе не знаю.
И тут только до меня дошло — это Слон! Ни фига себе!
— Даже двух серьезных фирм для одного нашего города слишком много… — процедил хозяин.
— В группу, сформированную по национальному признаку, посторонним внедряться трудно, — заметил Дима извиняющимся голосом.
— Арсланов финансирует СИАМИ, — произнесла я невозмутимым тоном. В конце концов, Димка велел подыгрывать.
— Это достоверная информация? — безразличным тоном, но явно встревоженно спросил хозяин.
Мне хотелось ответить чем-нибудь залихватским, вроде «Другой не держим», но я вспомнила придуманный себе имидж и ограничилась лаконичным «да». Зато Димка поспешил предъявить товар лицом:
— Анна Георгиевна не распространяет недостоверную информацию. Даже бесплатно.
— Ах мерзавцы, на эмблеме слоника нарисовали, а денежки берут у шакала… Ну что ж, может быть, нам действительно понадобится новая информационная фирма… — пробормотал Слон. И посмотрел на нас — сперва на меня, потом на Колесникова — с новым интересом. — Но вы что-то там упоминали насчет кота в мешке?
— А вы упоминали, что вся наша договоренность не включает кота в мешке…
— Ну и как мы выйдем из этого тупика, Вадим Андреич? Меня вы заинтриговали, да и вам самому хочется сбыть товар…
— Но не хочется продешевить…
— Вадим, серьезные люди не мелочатся, — бросила я и отпила еще глоток кофе. Наверное, для имиджа лучше было бы закурить, но у меня и так уже в глотке драло от курева.
— Ну ладно, — согласился он. Отодвинул подальше диктофон, задумался, потом вопросительно приподнял бровь, указал пальцем левой руки на дверь и сделал отстраняющий жест.
— Не волнуйтесь, в этом доме моих разговоров не подслушивают.
Но Димка уперся:
— Борис Олегович, вы всегда успеете довести до своих сотрудников то, что их касается.
— Ох, Маугли, ну что вы цену набиваете!
Тем не менее поднялся, с недовольным видом прошествовал к двери и что-то сказал в коридор.
— И пусть подслушку выключат! — бросил вслед Колесников.
Слон вернулся на свое место. В дальнем углу вдруг сам собой погас торшер.
