Виктор Доценко - Террор Бешеного
- Можно и Савелием называть: это уже перестало быть тайной, - с грустью заметил он.
- Тем более, Савка!
- Что - тем более?
- Огромный привет Розочке!
- Да ну вас, - ответил он, но добавил: - Спасибо! - И протянул трубку Майклу.
- Костя, я вот о чем хотел тебя спросить, - чуть отойдя в сторону, начал Майкл. - Мне тут нужно одну догадку проверить, а своих людей я туда послать не могу: дело неофициальное.
- Хочешь Бешеного послать? - сразу догадался Богомолов.
- Не возражал бы.
- Это опасно?
- Да нет, так, приятная прогулка.
- Далеко ли ему придется прогуляться?
- На один из островов Никарагуа.
- Никарагуа? - Майкл сразу почувствовал, что название страны вовсе не воодушевило Богомолова, и поторопился пояснить:
- Никаких боевых действий: только смотреть, запоминать и анализировать.
- Ладно, если он согласится расстаться ненадолго со своим ребенком, то я не буду возражать, - после небольшой паузы ответил Богомолов.
- Вот спасибо, - повеселел Майкл.
- Это тебе спасибо за Воронова.
- Рады стараться. Кстати, тебя, Костя, ждет сюрприз.
- Какой сюрприз? - снова насторожился Богомолов.
- Посылочка от меня...
- Что за посылочка?
- Увидишь: мой офицер, Фрэд Хилл, который будет сопровождать Воронова, и передаст...
- Надеюсь, не кот в мешке?
- Увидишь, - с улыбкой повторил Майкл.
Попрощавшись с Вороновым в машине, Савелий закрыл крышку коробки, закрепил ее скотчем, чтобы случайно не открылась, проследил, как ее занесли в салон самолета, и дождался, пока борт не набрал высоту.
- Хорошего полета тебе, братишка! - прошептал Савелий и повернулся к Майклу: - А теперь срочно отвези меня к Розочке!
- С радостью!
Они сели в машину Майкла: ярко-красную "Шевроле", за руль взялся сам генерал.
- Может, позвонишь сначала? - спросил он. - Вдруг ее дома нет?
- Нет, пусть ей будет сюрприз!
- Как мы все любим преподносить сюрпризы, - покачал головой Майкл.
- Кстати, генерал, я же тебе тоже привез подарок.
- Так что же не отдаешь? - воскликнул Джеймс. - Очень люблю подарки!
- Минуту. - Савелий достал с заднего сиденья свой чемодан и вытащил из него полукилограммовую банку черной икры. - Помнится, ты очень восхвалял сей продукт!
- Боже, это же целое состояние! - воскликнул Майкл и едва не утратил управление автомобилем.
- Для друзей мне ничего не жалко, особенно... для живых! - перевел дух Савелий. - Ты уж следи лучше за дорогой: икра от тебя никуда не уйдет.
Когда они подъехали к особняку Розочки, Савелий спросил:
- Может быть, все-таки зайдешь?
- Нет, дорогой, не хочу мешать: вам не до меня будет. Лучше завтра встретимся.
- Как скажешь. Спасибо тебе!
- За что, господи?
- За то, что живым довез, - пошутил Савелий.
- Я всегда вожу с гарантией, - в тон ему ответил Джеймс. - Привет любимой.
Савелий долго смотрел вслед машине, словно нарочно отдаляя встречу с Розочкой, чтобы справиться с неожиданно нахлынувшим волнением. Потом встряхнул головой и нажал кнопку звонка. Он не сразу обратил внимание на некоторые изменения у входа: над его головой виднелся небольшой, но зоркий глазок видеонаблюдения.
- Господи, Савушка! - услышал он радостный вопль Розочки, прозвучавший прямо над ним в динамик.
Щелкнул замок, и дверь начала медленно открываться. Савелий толкнул ее и увидел стремительно бегущую к нему Розочку. Эта была она и не она: все такая же юная, легкая, воздушная, и в то же время в ней появилось что-то степенное, взрослое, да и грудь существенно увеличилась. Сейчас Розочка напоминала ребенка из очень высокопоставленной семьи, которому и порезвиться по-детски хочется, но уже есть и понимание, что нельзя забывать свое высокое положение.
Савелий закрыл за собой дверь, опустил чемодан на пол и, не удержавшись, тоже бросился к ней навстречу. Казалось, время для них остановилось, и бегут они очень и очень медленно, во всяком случае, не столь быстро, как хотелось, не столь быстро, как бились их сердца, не столь быстро, как стремились навстречу друг другу их души. Десять метров... восемь... пять... Ну, когда же? Когда?.. Два метра... и...
Розочка бросилась ему на шею, обняла, нежно прильнула всем телом к нему и стала целовать его, целовать, целовать в нос, в щеки, в лоб, в глаза, в губы... На ее глаза навернулись слезы, и были эти слезы слезами радости небывалой, счастья безмерного и огромной любви. А между поцелуями она тихо шептала:
- Милый... родной мой... Я так ждала... Так ждала тебя... Приехал наконец... Счастье мое!.. - Тут же, успевая разглядывать его лицо, добавляла: Боже мой, исхудал-то как... И морщинки новые появились... И волосы седые... Родной мой, как же я люблю тебя!.. Так сильно, что даже самой страшно!.. Господи, как же долго тебя не было!
Савелий вслушивался в ее любимый голос, и его сердце готово было выскочить из груди от счастья.
"Господи, разве я достоин подобной любви? Ты такая нежная, добрая, преданная, а я... увлекся спасением человечества! Вот кого нужно спасать! Вот кого нужно охранять!"
Эти мысли жужжали в его мозгу, а губы, словно эхо, вторили Розочке:
- Родная моя девочка!.. Счастье мое!.. Как же я скучал без тебя, без твоих нежных рук, без губ твоих!.. Ты самая любимая!.. Самая добрая!.. Если бы не ты, я бы не выжил...
- Я знаю, милый! Каждую твою боль, каждый миг, когда тебе трудно, я всегда чувствую и пропускаю через себя... через свое сердце...
- А знаешь: ты мне снилась вместе... - Розочка не дала ему договорить, приставив свой пальчик к его губам:
- Я знаю... - тихо проговорила она и закончила за него фразу: - Вместе с ребенком!
- Откуда?! - удивленно воскликнул он, но Розочка снова прикрыла его губы ладошкой.
- Откуда я знаю, что тебе снился ребенок? - Она посмотрела в его глаза с некоторой хитринкой.
Савелий, конечно же, мог без труда "прослушать" мысли Розочки, но он верил ей и любил ее, иными словами, подобный поступок был для него равносилен предательству. Его способность была оружием, а использовать оружие против своих не может ни один честный боец.
- Ты хочешь сказать, что я... - тихо и взволнованно начал Савелий и прочитал в ее глазах недвусмысленный ответ. Он подхватил ее на руки и закружил, закружил, закружил, громко выкрикивая: - Я отец! У меня родился сын! Деревья, вы слышите: у меня есть сын! Как его зовут, родная?
- Савочка, как же иначе? - счастливо рассмеялась Розочка.
- Небо, ты слышишь: у меня родился сын и зовут его Савочка! Учитель, ты слышишь меня? Я стал отцом! Космос, ты слышишь меня? У меня есть сын!!! - еще громче воскликнул он и тут же ощутил чуть заметное жжение на своей груди, а все небо неожиданно заиграло какими-то удивительными красками, похожими на те, что он видел на Великом Сходе, и это длилось какие-то мгновения, словно только для того, чтобы их увидел Савелий. - Да, Космос, ты слышишь! - Он заразительно засмеялся. - Да, Учитель, я понял: ты слышишь!
- Боже, милый, что это?! - воскликнула Розочка, прислоняясь щекой к его груди.
- О чем ты? - улыбнулся он.
- От тебя исходит такое тепло... нет, энергия... Точно, энергия! И я получила ее! И мне кажется, взмахни я сейчас руками - и полечу, как птица!
- Нет, не улетай от меня, пожалуйста, хоть сегодня, - с иронией попросил Савелий.
- Милый, ты не понимаешь и поэтому шутишь, - с некоторой обидой произнесла она. - Я же серьезно!
- Согласен, милая, я не понимаю. - В этот момент великого счастья, каким одарила его Розочка, он был готов согласиться с ней в чем угодно.
- Нет, ты погоди: сейчас я тебе покажу, что я имею в виду, - сказала Розочка и выскользнула из его объятий.
Она пошла вперед и остановилась в двух метрах от ближайшего дерева. Потом закрыла глаза, согнула руки в локтях, выставив ладони возле своих бедер в сторону этого дерева, сделала глубокий вдох и с выдохом резко выбросила руки ладонями вперед. Казалось, из ее рук вылетел сильный порыв ветра, под которым согнулись ветви. Если бы Савелий не находился рядом и не видел все собственными глазами, то наверняка подумал бы, что движение ее рук просто совпало с порывом ветра.
"Выходит, Космос уже взял ее под свое покровительство. Спасибо тебе, Учитель!" - проговорил он про себя, снова почувствовал легкое тепло в груди и понял, что Учитель его услышал.
- Ты видел, милый? Ты видел? - совсем как ребенок, радовалась Розочка.
- Я все видел, милая. И все понял. А где же мой Савушка?
- А он давно на тебя смотрит, - рассмеялась Розочка, кивнув на веранду, где стояла дородная негритянка лет сорока, она держала на руках мальчугана, который смотрел на Савелия и с огромным нетерпением тянул к нему свои ручонки.
Савелий подскочил, подхватил ребенка на руки, прижал к своей груди, и вдруг из его глаз брызнули счастливые слезы. А мальчуган что-то загукал по-своему и, внимательно всматриваясь в него, ласково провел рукой по щеке отца, потом потрогал его нос.
- Господи, он так смотрит на меня, словно давно знает! - удивился Савелий.
