Тик-так - Александр Руж
Она бы говорила еще, но Алекс, лентяй из лентяев, заявил, что ночь — не самое удачное время для дискуссий и что после треволнений сегодняшнего дня категорически необходимо отдохнуть. Завтра они проснутся в другом настроении, и атмосфера на корабле предстанет перед ним совсем по-иному.
Выдав сию тираду, он бессовестно захрапел. Поворочавшись с боку на бок, заснула и Анита. Сон, однако, длился недолго — час или два. Она пробудилась от того, что кто-то тянул ее за штанину.
— Кто здесь? — во мраке она не сразу разобрала, что происходит, испугалась, не пробрался ли в каюту одичалый австралиец или громила-негр.
— Это я, Анна Сергевна, — зашептала ей в ухо Вероника. — Не полошитесь…
— Чего тебе?
— Мутит меня… Не знаете, часом, где у них, на энтом корыте, отхожее место?
Аните несколько раз доводилось плавать пассажиркой, и она уповала на то, что все корабли сконструированы примерно одинаково.
— На носу посмотри. Там должна быть дырка, над ней — сиденье и веревки… Держись за них крепче, а то за борт смоет.
Получив наставления, Вероника вышла из каюты. Дверь осталась приоткрытой. Снаружи сочилась блеклая лунная желчь. Это означало, что тучи рассеиваются и после того, как окончательно уляжется шторм, можно ждать сносной погоды.
Тишину прорезал нечеловеческий вопль. Анита как подброшенная вскочила с койки.
— Алекс!
Он тоже подпрыгнул, стукнулся макушкой о потолок.
— Что случилось?
— Не знаю… Но это Вероника!
Служанка вбежала ни жива ни мертва. Легкий кружевной чепчик — ее привычный головной убор в южном климате — съехал набок, волосы растрепались, а из полуоткрытого рта вырывалось бессвязное:
— Там… этот… басурманин…
— Ты про кого? — Анита взяла ее за плечи, тряхнула: — Говори толком!
Вероника собралась и на одном дыхании выпалила:
— Индиец… на палубе лежит… как есть мертвяк!
Глава вторая
03:00–05:00
Удар в спину. — Рассказ бывшего старателя. — Осада фок-мачты. — Первый подозреваемый. — Анита роется в чужих вещах. — В гостях у капитана. — Дерево из Восточной Азии. — Апостол Андрей и колесо Дхармы. — Часы бьют четверть пятого. — Неукротимая ярость. — Сеньор Руэда в роли переговорщика. — Неожиданная развязка. — Трюм. — Шхуна поднимает паруса. — Клич петуха в неурочный час. — Улыбка на мертвых устах.
Пронзительный крик Вероники перебудил всех на корабле, и когда Анита с Алексом добежали до места происшествия, там уже собралась команда во главе с капитаном Руэдой.
Зажгли фонари и осветили скорченного Санкара. Он лежал возле левого борта, сжимая в руке огарок фальшфейера. Под его лопаткой расплывалось бурое пятно, посредине которого виднелся разрез длиной не меньше двух дюймов.
— Убит, — объявил Руэда, осмотрев рану. — Ножом в спину, прямо в сердце. Умер моментально.
— Профессиональный удар! — оценил Максимов, повидавший на своем веку немало жестоких деяний. — Ножа, конечно, нигде нет?
— Если убийца не дурак, он выбросил оружие в море, — заметила Анита.
На палубе при беглом осмотре не обнаружилось ни кровавых следов, ни оброненных предметов. По распоряжению капитана труп обыскали. Под полотнищем, которое индус наматывал на себя вместо одежды, не нашлось ничего, разве что амулет на шелковой нитке, надетый на шею убитого. Анита вгляделась в затертый образок и различила на нем изображение бородатого мужчины, из-за плеч которого выглядывали перекладины косого креста.
Она показала образок капитану.
— Вы знаете, что это?
— Понятия не имею. Санкар не любил рассказывать о своих побрякушках.
В толпе матросов шумели, переговаривались на разных языках. Анита увидела смоляного Нконо, плосколицего боцмана-японца, аборигена Джимбу, на этот раз нарядившегося не в карнавальный костюм, а в латаный плащик. Присутствовали и те, кто не был ей знаком: голубоглазый юноша со свежим безусым лицом (надо полагать, юнга Парис), заросший рыжим курчавым волосом мужик в парусиновой рубахе и таких же штанах… Определение «мужик» само пришло на ум, ибо он более всего походил на крестьянина из русской глубинки.
Где-то у кубрика качнулась косматая тень. Анита приподнялась на цыпочки, чтобы выяснить, кто это, но тут к бездыханному Санкару протолкался Рамос, он кипел как тульский самовар.
— Кто это сделал?
Он повернулся к капитану, словно тот знал ответы на все вопросы. Руэда куснул трубку и выдал:
— Проведем расследование. Кто нес вахту вместе с ним?
— Я, сеньор, — из рядов выдвинулся широкоплечий детина с редкими пучками волос на лысеющей голове и шрамами от ожогов на щеках.
— Кто это? — шепотом поинтересовалась Анита у Рамоса.
— Хардинг. Он из Сан-Франциско, американец. Искал золото в Калифорнии, не преуспел…
Еще один неморяк, отметила она. А Хардинг начал говорить, монотонно и сипловато:
— Санкар стоял на руле, я жег фальшфейеры. Потом он попросил подменить его, сказал, что глаза устали. Я стал к штурвалу, он ушел на бакборт. Больше я его не видел, но слышал, как он отбил пять склянок.
— Он не звал тебя? Не кричал? — допытывался Руэда.
— Нет. Я ничего не слышал до того момента, как эта… — бывший золотодобытчик посмотрел на Веронику, гадая, как правильно ее обозначить, — как она подняла гвалт.
Служанка уже передала Аните детали своего похода в уборную. Шла она, значит, в потемках, держась за леер, натянутый вдоль левого борта, как вдруг споткнулась обо что-то мягкое. Нагнувшись, пригляделась и завопила во все горло. Это был он, индус. Уже неживой. А рядом? Рядом ни души. Ну, то есть ей так показалось, а в следующий миг она уже неслась сломя голову в каюту к господам.
Руэда, выслушав Хардинга, отправил его обратно к штурвалу, поскольку судно уже несколько минут шло никем не управляемое, после чего задал несколько вопросов присутствовавшим: кто где был в момент убийства и кто что видел. Как и следовало ожидать, ответы не внесли ясности в картину преступления. Капитан сидел у себя, прикидывал на карте, как бы половчее скорректировать маршрут, если шхуну отнесло сильно в сторону, а остальные, помимо вахтенных, спали в кубрике.
— Я тоже закемарил, — винился Рамос. — Лег на койку Санкара и — как отрезало. Кто входил, кто выходил — пес его знает…
Анита, видя, что следствие зашло в тупик, выскользнула из освещенного фонарями круга и, оказавшись за спинами матросов, поманила к себе Алекса и Веронику.
— Идемте! Надо подумать, а они мне мешают…
Возвратились на ют. Анита хотела прилечь на койку, так как тело после вчерашних вынужденных упражнений ломило нещадно, но
