Мертвые девочки не проболтаются - Челси Ичасо
Но помимо мамы, в списке звонков был какой-то непонятный номер.
В тот день, когда Пайпер упала, ей три раза звонил некто по имени Алекс. На два звонка она ответила, один пропустила.
Алекс? Перебираю в памяти всех, кого только можно, но никого по имени Алекс ни в моем классе, ни в классе Пайпер не вспоминаю. Но потом мысль словно бьет меня кулаком в живот, и я чуть не роняю и так частично разбитый телефон Пайпер.
Я знаю Александру. Она из Школы выживания.
Могут же Александру звать Алекс? Если так (и в телефоне Пайпер была именно она), то, вероятно, она последняя, кто разговаривал с моей сестрой. Алекс, именно этот человек последним говорил с моей сестрой по телефону. Знала ли Александра, что задумала моя сестра? Намекала ли на это Пайпер?
Мой палец зависает над ее именем. Не успев себя отговорить, я, затаив дыхание, жму на «Вызов». Жду.
Два гудка, и кто-то берет трубку, но не отвечает. Слышно только дыхание.
Сердце судорожно бьется в моей груди. Не знаю, чего именно я ожидала, но заготовленной речи, чтобы разговорить этого человека, у меня не было.
– П-п-привет. Это Саванна Салли…
Три коротких гудка раздаются у меня в ухе, я дергаюсь так, словно рядом взорвалась бомба. Затем ничего, только тишина.
* * *
Надо отнести телефон Пайпер в полицию. Кто-то знает больше, чем говорит. Алекс – последний человек, разговаривавший с моей сестрой. Вдруг Алекс поделится с нами, в каком состоянии была Пайпер в тот день? И что именно случилось.
Но полиция увидит и мое сообщение. Да, я его удалила, но они умеют их восстанавливать. Ведь умеют же?
А что, если они решат, что Пайпер прыгнула из-за меня? Или не станут рассматривать такой ход событий? Ведь полиция ни разу не приходила, ни о чем меня не допрашивала. Родители могут и дальше твердить, что с Пайпер произошел несчастный случай, но все остальные (включая полицию) считают иначе. Это место известно не только как смотровая площадка, но и как Площадка самоубийц. Моя сестра – не первая, с кем произошел такой «несчастный случай».
Нет, если я хочу, чтобы полицейские меня выслушали, нужно забрать из кладовки рюкзак Пайпер и показать им. После этого нужно выяснить, при чем здесь Алекс. Если я смогу доказать, что она была вместе с Пайпер на смотровой площадке или разговаривала с ней до случившегося, то, может, полицейские снова возьмутся за закрытое дело Пайпер и повернут расследование в другое русло.
Мысленно возвращаюсь к другой папке, что лежала раскрытой на письменном столе Пайпер. В груди щемит. Сестра что-то печатала, почти не обращая на меня внимания. Это была суббота, после начала учебного года прошло две недели. Поздний вечер, но я все еще лежу в пижаме, растянувшись на ее кровати.
– Ты понимаешь, что мы должны разделить деньги? Так будет правильно.
Смотрю на призы, полученные Пайпер за участие в дебатных турнирах. Они стоят в ряд на полке, и затмить их могут только журналистские награды, развешанные по всей стене. Когда Пайпер стала членом редколлегии школьной газеты, папа был в таком восторге, что отправился покупать ей старомодный карманный диктофон. Она начала его всюду с собой таскать, хотя вполне могла использовать приложение в телефоне. Она останавливалась в школьных коридорах и что-то в него наговаривала, словно частный детектив.
Когда я сказала отцу, что меня взяли в школьную футбольную команду, он лишь нахмурился и посоветовал не спешить с решением. Хотя ему было чем гордиться – я только первый год училась в старшей школе.
– Так будет честно, – продолжала я, теребя вышивку на лоскутном одеяле, которое сшила бабушка после рождения Пайпер. – Если я должна зарабатывать деньги для участия в турнире, то и ты должна это делать.
– Но ты же слышала, что сказала мама, – ответила Пайпер, не прекращая стучать по клавиатуре. – У меня нет времени.
Конечно, она просто повторяла за мамой. Я сдержалась, чтобы не ответить грубо: если хочешь чего-то добиться от Пайпер, нужно быть милой. Плюс ко всему было трудно спорить с ней, сидя в пижаме.
– У нас еще остается пара месяцев. Сможем заработать вместе.
Я ткнула пальцем в декоративную подушку у нее на кровати, и в воздух поднялась пыль.
– Каким образом?
Она стукнула еще по нескольким клавишам и принялась листать учебник.
– Будем продавать лимонад? – предложила я.
– Это смешно, Ванна.
Пайпер – единственная, кто так меня называет. Она дала мне это прозвище, когда ей было два года, и не потому, что она не могла произнести мое имя полностью, а потому что по телевизору показывали «Колесо фортуны»[3]. Пайпер заметила, что мое имя очень похоже на имя Ванны Уайт. Я делаю вид, что прозвище «Ванна» меня жутко раздражает, но это не так.
– Я просто предложила, – переворачиваюсь на живот и принимаюсь рассматривать облупившийся розовый лак на ногтях. – У тебя есть лак?
Пайпер прекратила читать и повернулась ко мне.
– Шучу. У меня тоже нет времени красить ногти, потому что я пытаюсь придумать, как нам заработать деньги. Много-много денег. Кстати, что ты делаешь?
– Выполняю домашнее задание по программе углубленного изучения мировой литературы. А это контрольные по химии за последнюю неделю, – она кивнула на папку, набитую бумагами. – На этих выходных я должна их проверить вместо мистера Дэвиса.
– Вау! Я думала, что быть ассистентом учителя означает ходить в учительскую и копировать бумажки. А почему он сам не может проверить?
– Это я предложила свою помощь. Вообще-то ассистент много что делает. Но я не знала, что миссис Сандерсон задаст нам на выходные эссе на десять страниц и что собрание кружка по физике пройдет в воскресенье, где весь день будем обсуждать какой-то проект.
Пайпер вздохнула, а солнечный свет из окна упал на несколько выбившихся прядей вьющихся белоснежных волос, придавая ей небесное сияние. Это прям про нее: Святая Пайпер.
– Может, мне проверить контрольные? Я тебе помогаю, мы делим деньги? – дерзко я подмигнула. – Есть же правильные ответы, да?
Пайпер посмотрела на меня, обдумывая предложение. Потом снова взглянула на стопку контрольных.
– Не знаю, Саванна. Тут и твоя работа…
– Ты на самом деле думаешь, что я буду исправлять свою контрольную? Если не
