Катя & 2/3 - Наталия И. Новохатская
Короче, братья Петровичи подкинули нам с «Аргусом» клиента, за которого никто не взялся бы даже каминными щипцами. Назовём его Сероухов, но это опять не важно. Для начала отметим, что клиент находится в бегах, пришлось ездить на рандеву в ближнее зарубежье, где он таится от правосудия и экстрадикции, но мечтает заключить сделку с законом и отчаянно торгуется при моем посредстве.
Этот так называемый Сероухов, в прошлом советский аппаратчик малого калибра, далее некрупный чиновник невесть какой структуры опять же не Бог весть как, но провинился. Ему дали порулить денежным фондом, то ли инвалидами, то ли сиротами, то ли льготами, а он выкроил себе небольшой кусочек, что выяснилось при внеочередной проверке. Если вина такого милого человека не слишком зашкаливает, то процедура обыкновенно строится полюбовно. Лихоимца ловят за руку, с улыбкой просят вернуть заначку и вежливо спихивают с должности в связи с переходом на другую работу. Он обычно охотно сотрудничает во избежание иных, более решительных последствий, каковые, он знает, что не замедлят. Если, конечно, он не свой в доску, но не тот случай.
Тем не менее мой Сероухов оказался чрезмерно изобретателен и сам себя перехитрил. Обыкновенно такая публика строит дачу, покупает «Мерс» или «Джип Чероки», заводит счёт в Сбербанке, обвешивает жену и девочек золотыми цепями – таким способом готовит товар для конфискации. Однако Сероухов, на свою и мою голову, пошёл другим путём, попытался предвосхитить и заморозить процесс изъятия неправедных богатств. Чтобы не увязнуть в подробностях, сообщу кратко. Он собрал деньги в кучу, безналом переправил за рубеж и в одном очень богатом месте приобрёл дорогую побрякушку, очень компактную, можно носить в кармане или надеть на шею и притвориться, что безделушка от Сваровски.
Так вот, Сероухов вывез вещицу в отечество и запер в банковский сейф за сотней замков так ловко, что теперь сам не может достать, когда припекло. По закону достать невозможно, Сероухов постарался на совесть. Тогда он в смятении чувств сбежал к дядьке в Киев и оттуда вступил в торг со старшим Петровичем. Опасался, что тому наскучит ждать и что процесс доставания сокровищ пойдёт лучше из-за решётки, стимула прибавится. На данной стадии братья Петровичи обратились ко мне в контору. Им не отказывают, потому я самолично поехал в Киев (или в Бишкек) к беглому Сероухову. Там ознакомился с ситуацией и, увы мне, не нашёл её чрезмерно трудной, просто глупой до крайности, в чём была первая ошибка, как оказалось, вполне фатальная. Там над разлитым Днепром или ввиду озера Иссык-Куль, в первой беседе с Сероуховым возникла она, многолетняя подружка последнего, и опять, увы мне, ныне покойная. Признаюсь и каюсь, это я, грешник, прогадил ситуацию целиком и полностью, пардон за просторечие. Сероухов в покаянных чувствах доложил, как у них легла карта, а я посмеялся и пообещал уладить дело в ноль минут. Как видишь…
Так вот, кратко о карте, фишке и прочих мелочах жизни. Сероухов ввёз алмазную подвеску в отечество, почти как Д,Артаньян, но в отличие от последнего не отдал дамочке прямо в руки, а запер штучку в банковский сейф, под кодовый шифр, сейф снял на три года на имя госпожи Бонасье. Зачем у меня примешалась детская беллетристика, скажи на милость? Наверное, потому что упомянутая дамочка плохо кончила, хотя она скорее напоминала Миледи из того же романа, которая тоже плохо кончила. Впрочем, если я запутался, то ненамного. Сероухов, как огня, боялся ордера на арест и конфискации, поэтому выбрал банк со строгими правилами. Именной сейф, как он расписал, был замурован в особой нише за решёткой, заходи и смотри, сколько влезет, но открыть замок может только лицо, упомянутое в особой банковской хартии, с анкетными данными и фотографией в досье. Лицу с анкетными данными положена карточка, без имени и фотографии. Когда лицо на карточке сует последнюю в решетку, банковский компьютер считывает данные с карточки, сверяет с досье, далее чиновник сверяет лицо с фотографией, или голос и отпечатки пальцев, я не знаю уже. Когда съёмщик сейфа удостоверяется, то он может толкнуть решётку, и она откроется, тем самым отворяя доступ к запертому сейфу.
Без владельца карточка не действует, банк не откроет даже английской королеве, не то что нашим внутренним органам. Далее, за решёткой стоит сейф, он открывается без карточки и ключей, комбинацией цифр или букв. У Сероухова выстроилась схема: его дамочка владеет карточкой, он знает цифры, так что у него конфисковать ничего нельзя, разве что голову, а сообщница может открыть решётку, не более того. Вроде красивая комбинация, не правда ли? На проверку выяснилось обратное.
Когда Сероухов понял, что дело его труба и ожерелье надо отдавать, с тем чтобы его продали обратно и выручили казённые деньги, это уже другая история, впрочем неважно. Важно то, что Сероухов решился отдать и даже обещался, а дамочка улыбнулась и сказала, что нет, она решетку открывать не станет, и заставить её нельзя. Далее предложила новую схему жизни. Мол, они вместе достанут ценность, возьмут ноги в руки и ищи ветра в поле! Там они начнут новую жизнь с хорошими деньгами и заключат брак, о котором она мечтала, как оказалось, много лет, хотя виду не подавала.
Для начала Сероухов должен развестись с прежней женой, после развода и скорого второго брака, мол, решётка откроется. Озабоченный Сероухов попытался дамочку отговорить, затем обмануть, но она стояла неколебимо. Сообразила, что это её шанс в жизни, что может диктовать условия, потому как без её добровольного содействия сейф за решеткой не откроется никому на свете. Доселе наш Сероухов не подозревал в красотке волевых качеств, полагал любовницу существом женственным, отчасти капризным, но вполне управляемым. Поэтому доверил решетку с карточкой. К тому же имел ошибочное мнение об их взаимных чувствах, с нашим братом случается. Это ещё Антон Павлович заметил, беллетрист Чехов в стадии Антоши Чехонте, что «с виду она очаровательное создание, а в сущности – совершеннейший крокодил». Пардон, я слегка забылся, к присутствующим сентенция не относится.
Продолжаю скорбное повествование. Дамочка с карточкой стояла на своём, Петрович, великий и ужасный, ждал обещанного возврата и проявлял признаки нетерпения, у Сероухова сдали нервишки, он скрылся под покровом ночи, доехал до Киева или Бишкека, и оттуда, будучи в недоступности для российских законов, стал жалобно просить уладить своё пакостное дело.
