Брелок и противовес - Ольга Игоревна Котина
Мурзик обиженно отвернулся от Дарьи и недовольно мяукнул. Теперь Даша стала ходить по комнате кругами, но продолжала не замечать кота. Она чувствовала себя начинающим детективом, которому поручили раскрыть дело особой сложности. Но всё чаще ей начинало казаться, что она делает из мухи слона, и письмо – это, возможно, красивое и загадочное приложение для покупателя-лингвиста или скрытая реклама сборника «Письма о любви».
– О чём я только думаю?! – наконец вздохнула Даша. – Мне уже давно следовало позвонить Мари и рассказать ей о письме!
Девушка взяла телефон и набрала нужный номер.
Глава 4
– Алло! – неожиданно произнёс мужской голос на другом конце провода. – Я вас слушаю!
От неожиданности Даша на какой-то момент потеряла дар речи. Голос показался ей почему-то знакомым, и он точно не мог принадлежать Мари.
– Алло! – нетерпеливо повторил голос. – Вас не слышно!
– Здравствуйте, я могу поговорить с Мари? – наконец, набравшись смелости, спросила Дарья.
– Нет, – после минутной паузы ответили на другом конце, – не можете.
– Она не может подойти к телефону? – решила уточнить Даша.
– Да, не может. – Снова повисла пауза. – Потому что это не её телефон.
– Что? Простите, я не расслышала. Что вы сказали?
– Это не её телефон!
– Извините, – от такого поворота Даша опешила, – я, наверно, неправильно набрала номер.
Она завершила вызов и набрала номер снова, сверяя каждую цифру.
– Алло? – на другом конце снова отозвался тот же голос.
– Простите, это снова я. Видимо, подруга дала мне неправильный номер. Извините за беспокойство, – растерянно произнесла Даша.
– Ничего страшного. С каждым бывает.
На другом конце повесили трубку, раздались неприятные гудки, но Даша почему-то снова и снова вслушивалась в них, не отключая телефон. Наконец, она завершила вызов и положила телефон на стол, после чего медленно опустилась в кресло. Мурзик сразу же запрыгнул на её колени. Даша машинально погладила кота.
– Ох, Мурзик, знал бы ты… – начала она. – О, бедное животное, я тебя ещё не покормила?
Мурзик, поняв, что его наконец-то заметили, жалостливо махнул хвостом из стороны в сторону, как бы в подтверждение своей обиды.
– Ну что ж, пойдём, мой дорогой, это нужно сейчас же исправить! – сказала Даша бодро, надеясь, что привычный утренний ритуал настроит её на нужный лад, и ей удастся найти ответ хотя бы на половину вопросов.
Мурзик тут же вскочил и грациозно прошествовал на кухню, как и подобает важной особе, коей он всегда себя считал. Накормив Мурзика, Даша подняла глаза на стол и увидела записку, написанную аккуратным маминым почерком. В записке было следующее:
«Даша, ты так сладко спала, что мы с папой не стали тебя будить, нам нужно было отлучиться по делам, но, думаю, мы скоро вернёмся. Покорми Мурзика и не забудь позавтракать сама. Овсяную кашу и твой любимый пирог найдёшь на столе. Целуем, мама и папа».
Основательно занявшись овсяной кашей и оставленной специально для неё порцией яблочного пирога с корицей, Даша почти забыла о письме и событиях вчерашнего дня. А после мытья посуды эти мысли и вовсе выветрились из её головы.
Выйдя из кухни, девушка направилась к себе в комнату – проверить почту. В папке «Входящие» было два новых сообщения – фотографии от друзей, путешествующих в данный момент по Италии, и грозное письмо от редактора, ожидавшего получить отчёт о выставке ещё вчера.
Даша вздохнула и, достав блокнот со своими заметками, быстро начала листать его.
– Так-так… – бормотала она вслух, – посмотрим-посмотрим…
«Нэцкэ «Голландец с петухом». Датировано второй половиной XVIII века. Киото. Мастер неизвестен. Чем примечательно: петух почти одного размера с голландцем, держащим его на руках. Перья птицы вырезаны очень подробно, взгляд вызывающий, как у бойцовского петуха. Одежда голландца также прописана детально. Полы кафтана украшают гребни волн, отсылая нас к иностранному происхождению изображённого человека. Скорее всего, это не конкретный, а собирательный образ, показанный несколько комично, но в то же время выразительно».
«Нэцкэ «Обезьяны-акробаты»…»
– Хм, кого-то они мне напоминают, – задумчиво произнесла Даша, силясь вспомнить, но всё же продолжая чтение.
«…брелок-противовес датируется серединой XVIII века. Школа Киото. Чем примечательно: цирк в Японии. Начало. Кроме того, это первое увиденное мною нэцкэ, включающее столько действующих лиц, – перед нами сразу четыре персонажа. В то время как обычно мастер выбирает 1–2, редко 3 для сюжета своих нэцкэ».
««Обезьяна». (Для сравнения). Редкость – нэцкэ середины XVII века. И снова Киото. Чем примечательно: ранняя форма. Непроработанность деталей. Трещины – свидетели времени. Обезьяна восседает на постаменте, что намекает: данное нэцкэ могли использовать и в качестве печати».
«Дракон. XVII. Место изготовления – Камигата…»
– Ну, наконец-то, – воскликнула Дарья, – не все же мастера родом из Киото.
«…область – Киото и Осака…»
– Как так? Я, что ли, записала названия только нэцкэ из Киото? Так дело не пойдёт, надо найти фигурки из другого города. Что у меня там ещё понаписано? – обратилась Даша сама к себе.
«Улитка. Датировка: конец XVIII – начало XIX века. Место изготовления: Нагоя»…
– Это уже что-то новенькое, – радостно отметила Даша.
«… чем примечательно: подпись мастера Тадатоси. Проработано очень детально, фактура предмета готова обмануть глаз. Кажется, что перед нами не деревянная фигурка, а живая улитка»!
– О Боже, я, кажется, забыла указать материал! – воскликнула Даша. – Ну хорошо, здесь я ещё его упоминаю. Но при описании остальных нэцкэ… пожалуй, мне следует быть внимательнее к деталям.
«Дракон. Датировка: первая половина XIX века. Место изготовления: Гоцу. Чем примечательно: основа – пластина из слоновой кости. На лицевой стороне выгравировано изображение дракона, на оборотной – текст. Текст включает в себя 8 коротких стихотворений. Мастеру потребовалось привлечь всё своё умение, чтобы уместить их на такой миниатюрной поверхности».
– Кажется, это все мои записи. Но что-то я устала, – пробормотала Даша, – пойду на кухню и съем яблоко,
