Безмолвие - Джон Харт

— Да пойми ты, я на работе всего лишь пятый день! Тебе потребуется специалист по апелляциям высшего уровня.

— Эта работа тебе по плечу.

— Как ты можешь такое говорить?

— Ты прошел программу колледжа за три года и закончил юридическую школу за два. К тому же ты — мой единственный друг.

— Это несправедливо.

— Ничего другого у меня нет.

— Черт бы тебя побрал. — Джек поднялся, прошел к зарослям папоротника и повернулся к Джонни спиной. — А нельзя просто выпить? Выпить бурбона, съесть сома, а остальное отложить на завтра?

— За тобой должок, Джек. — Произнесено это было с той же осторожностью, с какой вынимают металл из незалеченной раны. — За все десять лет я ни разу не дал прошлому встать между нами. Я ни во что тебя не впутывал.

— Знаю, так и было.

— Кроме тебя, мне никто больше не поможет.

Джек кивнул. Стакан он держал пятью здоровыми пальцами — пять маленьких бессильно сжались в кулачок.

— Ставки велики. Твоя земля, твоя жизнь. — Он сделал широкий жест. — Лес. Река. Даже не знаю, хочу ли я все это на свою голову.

— Боишься? — спросил Джонни.

— Шутишь? Я в ужасе.

Молодежь сыпала этим «в ужасе» направо и налево, и Джонни вдруг криво, но неожиданно сочувственно улыбнулся.

— Ну, тогда и не переживай. Отложим проблемы на завтра.

— Точно?

— Конечно. Садись. Выпей.

Джек так и сделал. Джонни налил еще.

Джек снова выпил.

* * *

Джек проснулся среди ночи — один, в мертвой тишине — и сразу же сел. Глухо стучало сердце.

Что его разбудило?

Он не знал, но испытывал жуткий страх, как будто в голове у него чьи-то ногти скребли по стеклу.

Сон?

Джек спустил ноги на голый пол, и как только поднялся, голова закружилась, и его повело в сторону. Он прислонился к стене, но для устойчивости этого оказалось мало. Он согнулся, схватился за полы рубашки, потом медленно выпрямился, ощупью добрался до стула у окна и свалился на него, прижимая руку к груди. По лицу и шее катился липкий пот. Жидкий бледный свет растекался по столу, но все прочее оставалось в серой тени: углы, пол, пространство под стулом. Глядя через стекло, Джек увидел окутавший деревья туман и чахлый свет утренних сумерек.

— Джонни?

Открыв дверь, Джек ступил в мир — такой притихший, такой безмолвный, что он казался нарисованным. Не слышно было ни насекомых, ни лягушек. Пройдя вперед, Джек наткнулся на тропинку, которая вела через папоротники к некоему местечку под деревьями. Там было сумрачнее и прохладнее. Дальше лежало болото, напоминавшее о себе запахом черной грязи и гнили. Идти туда было незачем, но в снах смысла вообще мало, а происходящее ощущалось именно как сон: серебристая дымка, чувство тяжести в груди. Джек хотел проснуться в своей постели, но туман поредел, и на краю болота вырисовалась чья-то фигура.

Джонни?

Слетело слово с губ или осталось на них? Звук утонул во мгле, а Джонни не шевельнулся. Он стоял в черной воде, без рубашки, в мокрых до колена джинсах. На плечах под кожей перекатывались и подрагивали мышцы. Подойдя ближе, к самому краю воды, Джек обхватил себя руками и попытался проследить за взглядом друга. Тишина висела такая, словно само болото затаило дыхание.

— Ты что тут делаешь? — Ни ответа, ни даже жеста. — Джонни?

— Видишь?

Джек присмотрелся — вода… тьма… вдалеке островок.

— Ты о чем?

Джонни вытянул руку.

— Неужели не видишь?

— Там ничего нет. Идем.

Но Джонни и не ответил, и даже руку не опустил. Присмотревшись, Джек увидел болотную траву и деревья, а дальше, за ними, что-то вроде растущей припухлости. Восходящая луна? Войдя в воду, он заглянул другу в глаза, остекленевшие и едва открытые.

— Джонни? Эй? Ты в порядке? — Джек тронул его за плечо. Джонни вздрогнул и моргнул.

— Джек? Что происходит?

— По-моему, ты ходишь во сне.

— Холодно. — И действительно, губы у него посинели, кожа была как лед. Ее чувствовал даже Джек: стылость сгустившегося воздуха, взявшегося невесть откуда и повисшего над жарким и влажным августовским болотом.

— Помнишь, как оказался здесь?

Джонни не ответил.

— Ты разговаривал со мной. Помнишь?

Джонни медленно кивнул и провел пальцами по лицу, как будто снимая невидимые клочья паутины.

— Всё в порядке. — Джек взял его за руку. — Ты просто спишь. Давай вернемся в дом.

Джонни поначалу сопротивлялся, потом вытащил ногу из трясины, повернулся к берегу и даже позволил себя вести, так что Джек на минуту поверил собственной лжи, поверил, что лишь случай привел их обоих на край болота. Но с каждым шагом фальшь этого объяснения ощущалась все острее. Мир затих и налился тяжестью, воздух был холоден, как что-то мертвое, и температура падала с каждой секундой. В какой-то момент дыхание вдруг вырвалось изо рта у Джека белым перышком пара.

— Дом, — словно молитвенное заклинание, произнес он, и тому было объяснение: вместе с холодом шел страх. Джек чувствовал его кожей как пощипывание на спине, будто из темноты надвигалось что-то ужасное, пугающее. — Идем, Джонни. — Джек потянул друга за собой, но тот застыл на месте, как коряга в иле, с вытянутой рукой, указывая на появившееся в тумане нечто. Бесформенное, ни на что не похожее, пустое пятно висело на фоне поднимающейся луны. Глядя на него, Джек не смог бы, наверное, сказать, что чувствует, но ощущение было такое, словно весь холод и весь страх истекают оттуда, из этого мутного мазка пустоты.

— Видишь? — спросил Джонни.

Джек не слушал и тянул друга все сильнее. Тянул к свету и теплу, куда-нибудь, но только подальше от проклятого болота.

— Черт возьми, Джонни! Давай же! — Он даже пустил в ход слабую руку; вырвал из топи одну ногу, потом другую. Сначала получалось медленно, потом быстрее, темная вода разлеталась брызгами, грязь тащилась за ногами. Джек выбрался из воды первым, Джонни за ним. Пошатнувшись, рванулся к папоротнику, и когда нога ступила на твердую землю, холод и ужас схлопнулись.

Застрекотали под деревьями сверчки.

В тростнике запели лягушки.

* * *

Джек повел друга в хижину, но тот двигался так медленно и неуклюже, словно его удерживали невидимые веревки, а потом вдруг свалился на кровать, будто веревки разом обрезали. Джек оставил его, а сам проверил окна и дверь. Ветер покачивал деревья. Туман рассеивался.

Что же это было?

Память уже расплывалась, страх рассеивался, как туман. Джек посмотрел на ноги — между пальцами темнела грязь. Настоящая. Значит, все было наяву. Как и кровь на руках и ногах. Как и