Ангел ходит голым - Измайлов Андрей

А сегодня, в ожидании мужа — рассеянный взгляд из «мини-купера» окрест.

Ах! Вот угол Загородного и Казачьего. Самый-самый угол. Булочная. Над ней ещё такая витиеватость архитектурная, приглашающая внутрь — типичный «слоник». Богатое воображение. Но не в булочной, не в «слонике» дело. Над тем «слоником», этажом выше — эркер. Вот! Там! Она бы там устроила такой Эдем! В натуре. Не в жаргонной натуре, а в натуре.

— Ой! Обрати внимание! Эркер над «слоником», а?! Я бы там такой Эдем…

Любой каприз, любой каприз!

Да, есть у неё такое. Даже не каприз. Тяга. Неодолимая. К флоре. Qui fleurit sa maison fleurit son coeur. Пардон за мой французский. Кто украшает дом цветами — украшает собственную душу. Лилит… Эдем… Гены? Через годы, через расстояния. Давнишняя Набрань — сказка, которая была… (Сколько кануло, сколько минуло!) Repete: чего хочет женщина…

Короче, на — тебе! М-м, не сказать «короче». Расселение коммуналки над «слоником» — годик хлопот. И мытьём, и катаньем. Подчистую. С привлечением всех и всяческих ресурсов. Даже не пожертвовав «двушкой» на Богатырском. Но теперь: на — тебе, вот — твоё. А ты — моё! Моё всё! (Вот ошибка, чемпион чемпионов! Роковая! Вот она где!)

Чемпион, понимаешь! Сила есть — ума не надо! Дверь зачем снёс?! Треск, грохот!

Консьержка-тётушка, выворачивая шею на второй этаж, испуганно пугала, сама приужахнувшись: «Сейчас милицию вызову!»

Не вызвала. Милые бранятся — только чешутся.

Да, знает этого молодого человека… Да, тут живёт… Жил… То есть бывал. Раз в месяц, дай бог. А то и месяцами. Жена — да, жена — живёт. Такая… приветливая, в общем. Никаких нареканий. Тоже не каждый день. Но не раз в месяц, чаще… Последний раз? А как раз три дня назад. Нет, четыре. Как раз авария со светом была на сутки. Сидишь в полной темноте, в духоте и думаешь… Да, четыре. Ну, мы же не зазря тут. Следим. За что и платят. Копейки, правда…

— Вот он пришёл. Как к себе домой. А он и пришёл к себе домой. Ключ заело? Замок-то новый. Стал колотиться. Думала, кувалдой. Такой звук: бух! бух! Ногами. Выбил дверь. Выбил, слышно. Тресь! И — тишина. Главное, даже не матерился. Тут же спустился. Вы шум не поднимайте, говорит. Просто, говорит, домой никак было не попасть. Тыщу дал, одной бумажкой, в компенсацию. Ваше право, говорю. Насчёт шума — это он да-а-а уж…

— Потом?

— Потом? Потом утром идёт по лестнице — оскаленный, улыбка такая. Сумка на плече. Говорит, дверь я прикрыл, но на соплях. Проследите, говорит, не обижу. И ещё тыщу дал, одной бумажкой. Если вдруг жена вернётся (знаете её? н-ну, знаю…), позвоните мне сразу по номеру, Амина попросите. Не обижу.

— По какому номеру?

— Вот по этому. Вот, на листочке.

— Позвольте? Возьму? Угу. И? Потом?

— Потом — она.

— Сразу?

— Не-ет. Часа через два… три…

— В каком состоянии?

— В… нормальном. Такая… никакая.

— В смысле?

— Нормальная… Говорю: простите, у вас там с дверью… проблемы. Говорит: то есть? А что мне сказать? Сама смотри. Или мужу звони. Я-то сразу позвонила, как просил. Там говорят: «Вы позвонили в оздоровительный комплекс „Казачьи бани“. Ваш звонок очень важен для нас!» И музыка… Потом ответили человеческим голосом. Говорю: мне Амина. Говорят: а кто его спрашивает? Говорю: какая разница? Говорят: есть разница. Говорю: а вы кто?! Говорит: Чингиз.

— Чингиз?

— Понятия не имею! Слушайте, избавьте меня от всего этого! Я и так тут за копейки… Что знала, то сказала.

— Момент! А вам не показалось, что в тот момент, когда вы сказали про дверь, жена покойного…

— Покойного? Как — покойного?!

— Да вот так.

— Ах! Какая неожиданность!

Не снёс бы дверь сам, чемпион чемпионов, — глядишь, перспектива наметилась бы. Вась-вась начеку, стойку сделал: ага!

Что — ага?!

А то!

— Смотри, малóй. Предположим. Предположим?

— Ну!

— Муж — глава семьи. Так?

— Ну!

— Обеспечивает полностью.

— Вот молодец!

— Но регулярно в отсутствии. Месяц, два, три…

— Скрывается? Разлюбил?

— Малóй! Ты бы такую разлюбил?

— Не-е… Слежу за мыслью.

— Следи. Он — чемпион. У него сборы, тренировки, турниры. Периодическое длительное отсутствие. А супруга…

— А что же делает супруга одна в отсутствие супруга?

— А-а-атставить цитаты! Распустились тут мне!

— Что — я! Пушкин…

— Ладно, Пушкин. Что там потом?

— Занятий мало ль есть у ней? Грибы солить, кормить гусей, заказывать обед и ужин… И горестно гадать на мужа…

— Достаточно! Итак? Что имеем?

— Регулярно ходит на рынок за продуктами…

— Или ездит? У неё машина, «мини-купер».

— Ходит — до рынка. До Сенного. Сто метров от Казачьего, через мостик. Зачем ей в этом случае машина?

— Согласен. Ходит.

— Далее. Регулярно готовит — в ожидании супруга…

— Ч-чёрт, идеальная семья! Ты женат, малóй?

— Пока бог миловал.

— И дурак!.. Или я дурак?

— Чего?

— Ничего-ничего… Значит, регулярно готовит. Наперёд. Не зная, когда муж появится. Но чтоб было.

— Осетринка паровая!

— Да. Могут себе позволить… Б-блин, у нас там не завалялось ли чего?

— Осетринки? Паровой?

— Очень смешно!

— Тут у нас где-то сушки…

— Валяй!

Хрум-хрум. Продолжим!

— Итак! — Хрум-хрум. — Готовит осетрину на пару. Специи, лимон, всё такое. И — в холодильник. А сама — в отсутствие… Сессия у неё. Нет её.

— Трое суток? В отсутствие?

— Никогда ты, малóй, не сдавал сессии…

— Виноват.

— Да не виню…

Хрум-хрум.

— Ага! И тут — blackout вдруг!

— По-русски, малóй!

— Свет отключили. Весь дом — без электричества. Коммуникации… Аварийка сутки на ушах простояла. Включили. Через сутки.

— М-да…

И — жара! Жара! Жара!

Вась-вась руками развёл. Уныло глянул в окно. Там — улица, разбитые фонари, кивины серые-хвостатые. Диалог — под стать, оттуда же…

Добро, да, не торжествует. Но то же — и зло…

Что есть зло?

Хрум-хрум.

Не снёс бы дверь сам, чемпион…

А снёс. Тем самым, получается, косвенно уберёг жену. И её, и этого… которого привела бы. Ну, если бы привела. Ужин при свечах, коньяк, шампансква, паровая осетрина…

А так было хорошо три года! Ведь хорошо?

В общем, да. И в частности. Не врал тёще, не врал. И…

Что есть зло?

В семье всякое бывает. Неужели?! Поднял на неё руку?! Всё! Уже чудовище — он. И неважно, за что. Да и за что?! Женщина и есть женщина! Лилит. Или всерьёз вообразил: она — моё!

Нет. Руку поднял, да. Не на неё — на святое для неё. Лучше бы сразу убил.

Она… учла. Не стерпела, учла — разница!

Сказал: вернусь через три (четыре?) дня. Сказал, надо ещё всех положить в Мордовии. На злобе! Вернусь — ещё поговорим!

Не поговорили.

То есть вернулся. А она — уже замок новый врезала!

Ах, так?!

Далее — см. тётушку-консьержку. Та ведь — всё как на духу. Вась-вась скрупулёзен. См. протокол.

Вот далее — вариативы.

Вариативы, да.

Амстердам памятный. По горячим следам, по свежим впечатлениям — зарисовочку в «Талисман» на пять тысяч знаков. Эквивалент в «Талисмане» — букворубль. Мелочь, а приятно. У хорошей кухарки всё идёт в суп.

Фрагмент. (Важно!)

Путевые заметки, как и чужие сны, никому не интересны. Ergo, что интересует — спрашивайте.

И вот кто бы мог подумать! У всех и каждого — три вопроса, три.

Как там, в квартале красных фонарей?

Что, правда, одни геи кругом?

3) «Косячок» попробовать довелось, да?

Три вопроса, три. Хоть бы кто — про тюльпаны, что ли! Там такие тюльпаны в Кёйкенхофе, такие тюльпаны! Нет, никому не интересно…

Тогда отвечаю по порядку: