Из Ниццы с любовью - Елена Валентиновна Топильская
— Ты видела?! Вот это зверюга! — возбужденно постучал меня по плечу друг и коллега.
— Да-а, супер-самец, — кивнула я. Парень на самом деле цеплял глаз: длинными мускулистыми ногами, гордой посадкой головы, рельефным торсом под черной майкой, вообще (прав Горчаков) какой-то звериной харизмой, острой, как запах мускуса, распространявшейся на сто метров вокруг и разящей точно в цель, даже если он тебя в упор не видел.
Но Горчаков отмахнулся:
— Какой, на фиг, самец?! Ты мотоцикл видела?! Вот это машина!
— «Хонда-Хорнет», под двести лошадей, не меньше сорока тысяч баксов, — так же возбужденно поддержал его мой муж.
— До трехсот километров выжимает! — захлебывался Горчаков.
Мы с Леной и Регина одновременно хмыкнули.
— Интересно, сколько его хозяин выжимает? — томно поинтересовалась Регина, влажным взором глядя в ту сторону, где исчез античный герой на сверкающем механизме. След его, естественно, давно простыл; сколько он там выжимает, по словам Горчакова? До трехсот километров в час? Пять минут прошло, наверное, уже подъезжает к Каннам.
Хозяина мотоцикла, как выяснилось, наши мужчины не разглядели. Они бурно обсуждали достоинства и недостатки мотоциклов «Хонда», «БМВ», «Сузуки», «Дукати», «Кавасаки» и каких-то еще, всего я не упомнила. Пусть их; мы-то, в узком женском кругу, обсуждали возможные достоинства и недостатки роскошного парня в седле. Понятно, что к достоинствам, безусловно, относилась редкостная стать героя. А недостатков наверняка было пруд пруди. Богатый, избалованный, капризный…
— В общем, то, что нужно, — грустно заключила Регина.
— Это точно, ее любимый персонаж: наглец, сибарит и бездельник. Правда, ее восхищение мотоциклистом, а наше — и подавно, носило абстрактный характер: мы обсуждали его как некий арт-объект — например, как Брэда Питта в роли Ахилла, а не как земного человека и возможного адресата чьей-то, особенно нашей, а не Анджелины Джоли, симпатии. Даже если бы они с Региной столкнулись в обстоятельствах, подразумевающих знакомство, Регине вряд ли бы что-то обломилось. Роскошный самец был явно из другой жизни. С другой планеты. Ему не приходится экономить на завтраке, чтобы заправить мотоцикл, да и вообще, вряд ли он его приобрел на трудовые сбережения, отдав все и еще заняв кое-что. Нет, он на сто процентов из сливок общества, человек, которому не приходится задумываться, где заработать. Наверняка самая серьезная проблема в его жизни — это, допустим, где поставить яхту, в Каннах или в Монте-Карло. И чем может заинтересовать его фемина из России, даже такая холеная и разодетая, как наша Регина, большой вопрос. Особенно если учесть, что возрастом он годится нам всем если не в сыновья, то уж точно в племянники. Было бы Регине лет шестнадцать, ну, семнадцать, и папа-олигарх в анамнезе, тогда еще можно было бы помечтать. А так — увы… Да и не факт, что если Регинины туалеты производят впечатление на нас, грешных, не самых сведущих в гламурных нюансах, то они и заморского плейбоя тоже поразят в самое сердце. Далеко не факт. Регина девушка хорошая, добрая и с профессией в руках, но все-таки не Пэрис Хилтон и даже не Ксения Собчак.
Назад, на виллу, мы пошли пешком. Приятно было прогуляться под шум волн, под прозрачным темно-синим небом, и мы сами не заметили, как вскарабкались на нашу гору Монт-Борон. Меня завораживало ее название. Правильнее было бы, как разъяснил мне Сашка, называть ее Мон-Борон, поскольку последняя согласная во французском языке обычно не читается. Но мне казалось, что Монт-Борон звучит изящнее.
Дорога мимо вилл, названных по именам цветов, была пустынной. Блестящие, как леденцы, автомобили, припаркованные на ночь, деликатно жались к обочине. Свет в окнах домов не горел, и не было слышно никаких звуков жизни, даже птички не пели. Вилла «Драцена» дожидалась нас в темноте, робко шевеля листвой апельсиновых деревьев. По бокам от калитки сидели два кота, уже знакомые нам, — рыжий и черный. Когда мы только приехали сюда и стали бродить по саду, они нехотя снялись с облюбованного ими солнечного холмика и отодвинулись на запасные позиции. Под впечатлением от нашего шовиниста-шофера мы сразу обозвали рыжего Магомет, а черного — Кус-кус.
Подойдя к ажурной оградке, Регина обнаружила, что, уходя, мы забыли запереть калиточку, и устроила безобразный скандал с криками (коты шарахнулись к соседним виллам и замерли). Понятно, что бедная моя подружка была сильно возбуждена встречей с прекрасным и недоступным. Но мужики этого не знали. Горчаков попытался было погасить скандал миролюбивым заявлением про то, что ничего ровным счетом не случилось, с дороги видно, что воры и вандалы на виллу не забрались и ничего не украли и не сломали.
— Да?! — взвилась Регина еще пуще прежнего. — А ты знаешь, какая тут преступность?
— Да ее тут вообще нет, — Лешка уверенно повел рукой вокруг себя, знаменуя некую территорию на земном шаре, свободную от криминала.
Регина театрально расхохоталась.
— Да?! Между прочим, мой знакомый вынужден был продать виллу на юге Франции из-за того, что ее грабили слишком часто…
— У тебя есть знакомый на юге Франции? — заинтересовалась Лена.
— Был, — буркнула Регина. Видимо, знакомый оставил по себе не лучшие воспоминания.
Воспользовавшись паузой, Горчаков втолкнул ее в дом, но и там мы еще долго разбирались, кто последний выходил, кто должен был повернуть ключ и кому должны были этот ключ отдать. Так и не выяснив, кто виноват, разошлись по спальням.
Что ж, первый день в Ницце закончился неплохо. Регина в своей романтической спаленке наверняка будет мечтать о супер-самце, Горчаков и Сашка — о звере-мотоцикле, а мы с Леной — вздыхать тайком. Как там наши детки…
4
Утром, за французским завтраком, приготовленным заботливой Леной, — кофе, круассаны (которые она привезла из Питера и разогрела в микроволновке), сыр, джем для простого народа, и отдельно все перечисленное, а также бадья отечественной овсянки для Горчакова, — мой муж вернулся к теме преступности во Франции.
— Говоришь, тут виллы грабят? — спросил он у Регины.
Регина только вышла к столу, когда у нас уже кружилась голова от аромата теплой выпечки, поскольку Ленка не давала притронуться к завтраку, пока все не соберутся. Наша звезда была не менее
