Хранители смерти - Николай Иванович Леонов
Женщина продолжала оглядывать стены, словно надеясь обнаружить пропавшее полотно. Гуров поднялся.
– Спасибо за разъяснения, – поблагодарил он женщину. – Возможно, мне надо будет с вами встретиться еще раз.
Выйдя из дома, где жил погибший Игнат Бушуев, сыщик достал телефон. У него оставалось еще несколько человек, знавших покойного, и всех этих людей он хотел опросить.
После разговоров с Петром Брательщиковым и Лизой Бушуевой у него на очереди стояла последняя подруга художника Екатерина Антошкина. Но сейчас, в свете полученных сведений, сыщик охотнее поговорил бы со Славой Могильным. Ведь если этот человек ненавидел погибшего коллегу, он становился главным подозреваемым. Однако было одно затруднение: у Гурова не было ни его адреса, ни телефона. Можно было, конечно, позвонить в управление, связаться с Ганчуком или Волобуевым, но Гуров решил пойти по другому пути. «Ладно, пусть сначала будет Антошкина, – решил он. – А у нее узнаю телефон Славы. Они все друг друга знают, наверняка у нее есть его номер». И он позвонил Антошкиной.
Он услышал в трубке приятный, слегка хриплый женский голос. Сыщик представился и объяснил причину, по которой побеспокоил юную художницу.
– Да, конечно, я готова с вами встретиться, – услышал он ответ. – Вы можете приехать ко мне?
– Домой или в мастерскую? – уточнил сыщик, уже успевший ознакомиться с обычаями художников.
В ответ женщина рассмеялась:
– У меня это одно и то же. Не заработала я себе на мастерскую, работаю дома. А живу я на Кавалерийской улице. Знаете, где это?
– Найду, – пообещал Гуров.
Район, в котором проживала Антошкина, оказался на окраине Татуева, так что сыщику понадобился почти час, чтобы туда добраться. Гуров позвонил в дверь квартиры на восьмом этаже стандартного двенадцатиэтажного дома. Дверь ему открыла девушка среднего роста с таким милым, привлекательным личиком, что сыщик сразу понял, почему Бушуев увлекся ею. Голубые глаза, красивые губы, которые непрестанно несли на себе улыбку, длинные волосы соломенного цвета – все в облике Кати привлекало внимание. Проследовав за юной хозяйкой в глубь квартиры, Гуров вспомнил, что уже видел это лицо на полотнах в мастерской Брательщикова и в квартире Бушуева. «Да, такую девушку невольно хочется рисовать, – подумал он. – И не в какой-то мрачной обстановке, а в самой веселой, жизнерадостной».
Тут он очутился в комнате, которая служила мастерской. Здесь тоже было много картин. Гуров сразу заметил разницу между дарованиями хозяйки этой квартиры и двух художников, чьи работы он видел до этого. Катя была мила, но как художник не представляла собой значительной величины. К тому же ее тянуло изображать такие же красивые объекты, как она сама – Гуров заметил несколько натюрмортов с цветами и вазами и пару пейзажей.
– Садитесь, господин полковник, – пригласила хозяйка гостя, указывая на изящное кресло. Сама она села в такое же кресло напротив – не слишком близко, но и не далеко, так, чтобы гость хорошо ее видел и всегда мог ею полюбоваться. – Да, вы сделали совершенно правильно, что первым делом пришли ко мне. Я была для Игната самым близким человеком, ближе у него никого не было.
Гуров не стал огорчать хозяйку и уточнять, что до нее он уже успел посетить двоих. Вместо этого он спросил:
– Разве друзья Бушуева – Брательщиков, Могильный, Прянчиков – не были для него близкими людьми?
– Нет, что вы! – воскликнула прекрасная Катя. – Конечно, Петя был довольно близким другом, это надо признать. Но разве кто-то может быть ближе, чем любимая? Даже сравнивать смешно! Что касается Славы – тут еще надо взвесить, чего там было больше, дружбы или зависти. Мне вот кажется, что зависти. Слава ходил к Игнату, чтобы бередить эту зависть, растравлять ее. Знаете, это как иногда человек ковыряет у себя болячку. Вот так же и Слава.
– А не мог Могильный, если он так сильно завидовал Бушуеву, не выдержать и убить его?
Глаза девушки, и без того большие и бездонные, еще больше расширились.
– Вы знаете, наверное, мог! – воскликнула она. – Вот вы сейчас спросили, и я поняла: конечно, мог! Он тоже человек искусства, тоже получил часть вечного огня от нашего учителя…
– Вы имеете в виду Закатовского? – уточнил Гуров.
– Да, конечно, я говорю о Константине Евгеньевиче. Слава тоже входил в число друзей учителя, как и Игнат. Но в нем, в Славе, есть что-то темное, злое. Так что он вполне способен на убийство.
– А кто еще входил в число близких людей Бушуева? Кто приходил к нему, кроме художников? Я везде слышу одни и те же имена: вы, Брательщиков, Могильный…
– Да кто только к нему не приходил! – воскликнула прекрасная хозяйка. – К Игнату, можно сказать, ходила половина города. Его талант многие ценили. Он был человеком общительным, всех привечал. Типичный экстраверт, нуждался в постоянном общении. Он и с Лизой, со своей бывшей супругой, расстался по большей части из-за ее нелюдимости.
«А эта Катя совсем не глупа, – подумал Гуров. – И довольно проницательна. Просто ум у нее специфический, женский». Вслух он спросил:
– Вы можете назвать хотя бы нескольких человек, которые заходили к Бушуеву чаще других?
– Ну, там разные люди были, – начала вспоминать Катя. – Например, был ученый – очень известный человек, его не раз по ящику показывали. Был известный адвокат, несколько деловых людей. Артисты, музыканты, врачи, журналисты. Я не знаю, кто приходил чаще других.
– А ученый, о котором вы говорите, – это, случайно, не профессор Овчинников? – уточнил Гуров.
– Может быть. Я не помню фамилии. Но точно знаю, что он очень известный.
– А такая актриса, как Инесса Любарская, приходила к вашему другу?
– Кажется, они были знакомы, но я ее у Игната никогда не видела. Близкими друзьями они не были, это точно.
– А враги у Бушуева были?
– Враги… – Прекрасная Катя задумалась. – Мне кажется, нет. Слава Могильный ему завидовал, бывшая жена ревновала, но их нельзя назвать врагами в настоящем смысле слова. Нет, Игнат был человеком, которого все любили. И он всех любил.
– Вы, кстати, снова упомянули Славу Могильного. Мне с ним тоже необходимо встретиться. Будьте добры, продиктуйте мне его адрес и номер телефона.
– Сию минуту.
Катя быстро назвала сыщику требуемые данные.
– Спасибо, Катя, за ваш откровенный рассказ, – поблагодарил Гуров, поднимаясь. – Возможно, мне еще понадобится ваша помощь, так что я не прощаюсь.
– Всегда рада вас
