Аркадий Карасик - Последняя версия
Когда ровно через сорок минут я вошел в приемную генерального директора Росбетона, секретарша сидела, максимально выпрямившись, выпятив и без того немалую грудь, и смотрела в окно, будто ожидала известия от неземной цивилизации. На меня - ни малейшего внимания.
- Прибыл по вашему вызову, красавица! - браво доложил я, не желая портить отношений с нужным человеком. - Надеюсь, Вацлав Егорович на месте?
Снисходительный кивок завитой головкой, театральный жест ручкой в сторону оббитой коричневым дермантином двери. Реакции отработаны многомесячной практикой, опробованы почти на всех сотрудниках Росбетона.
Я, подавив приступ раздражения, прошел в кабинет генерального директора.
Пантелеймонов - крепкий пятидесятилетный мужчина со спортивной фигурой и проницательными серыми глазами, как любят выражаться работяги, помесь быка и велосипеда. От первого он унаследовал упрямство и силу, у второго маневремнность и надежность. Дед генерального - поляк, бабка - француженка, отец - украинец, мать - русская. Короче, столько намешано в нем разной крови - любой генетик запутается.
Эмоциональный, подвижный, Пантелеймонов терпеть не может сидеть за столом - всегда в движении: то - по кабинету, то - по цехам и отделам предприятия, то - просто по этажам и коридорам.
Вот и сейчас рабочее место директора пустует. Бегает Вацлав Егорович между широченным окном и книжным шкафом. Будто тренируется в беге на короткие дистанции, готовится к соревнованиям, как Лужков к футбольному матчу между командами московской мэрии и российского правительства.
- Слушаю вас, - доложился я, нагло присаживаясь к приставному столику. - Вызывали?
Истоки редкого для меня раздражения понятны: бессонная ночь, убийство Вартаньяна, напряженный диалог с Листиком. Нервы, как утверждают знающие люди, бывает даже лопаются от перенапряжения, а у меня если и не лопнули, то потеряли, похоже, присущую им эластичность.
- Присаживайтесь, - не останавливаясь и не обращая внимание на то, что я уселся без приглашения, пробурчал генеральный. - Прежде всего, хочу послушать все, что вам известно. Имею в виду ночную трагедию.. Правда, мне уже позвонили из уголовного розыска капитан... как его, - он подбежал к книжному шкафу, провел тонкими пальцами по корешкам томов "Большой Советской энциклопедии", будто там закодирована забытая фамилия сыщика, ах, да, некий Ромин, но он - чужой для Росбетона человек, вы - близкий.
Вот как, близким стал, охватил меня новый приступ раздражения, как мизерную зарплату платить - чужой, как оказывать внеслужебные услуги близкий. Но дерзить, излечивать дерзостью больное самолюбие - самому себе вредить. Вспомнилось наименование одной из книг Соложеницина: "Как теленок бодался с дубом". В данном конкретном случае "дуб" - Пантелеймонов, "теленок" - бывший зек. Как бы мне не обломали недавно народившиеся слабые рожки...
Я постарался максимально сжато проинформировать Пантелеймонова о ночных событиях, естественно, без своих умозаключений и переживаний. Так и так, дескать, в начале одинадцатого, выполняя ваше поручение, поднялся в кабинет главного экономиста и нашел его убитым. Версии, выстроенные сотрудниками уголовки мне неизвестны, лично у меня пока ничего не сложилось.
Слушая мою исповедь, генеральный стоял в центре кабинета. Ловил каждое слово, отслеживал каждый скупой жест. С таким вниманием, что даже о пробежках по комнате позабыл. С одной стороны, можно понять его беспокойство. с другой - удивительная настороженность.
Не выпирает ли из меня подозрительность, далекая от профессионализма? Всех подозревать не только нельзя, но и опасно, ибо это чувство затушевывает способность сосредотачиваться на главном, размывает сознание.
- Странно, Сутин, очень странно. Насколько я осведомлен, в сыске вы не новичок и не дилетант, откуда нежелание высказаться более подробно? Росбетон, можно сказать, приютил вас, дал надежду на повышение, а вы чем платите? Черной неблагодарностью.
- Наоборот, благодарностью, - довольно резко возразил я. - Именно потому, что долгие годы я занимался сыском, опасаюсь выдавать непроверенные, неотработанные версии. Тем более, непрофессионалу.
Пантелеймонов подбежал поближе, всмотрелся в простодушное лицо сыщика-зека. Словно пытался проникнуть под маскировочную завесу в истинные мысли начальника пожарно-сторожевой службы. Несколько долгих минут молчал, зондируя меня, потом разочарованно вздохнул.
- Предположим вы правы... Действительно, готовить бетон без предварительного анализа количественного соотношения составляющих глупо и даже опасно. Но мне вы могли бы открыться.
Спрятав довольно-таки ехидную улыбку, я отрицательно покачал головой. Никому нельзя открываться, особенно, заинтересованному лицу.
Очередная пробежка вдоль и поперек кабинета.
- Ладно, переживем, - неизвестно, что именно собирается "переживать" генеральный, но мне почему-то стало легче. - Выслушайте меня внимательно... Почему-то я вам верю... Из сейфа Сурена Ивановича похищена солидная сумма около пяти миллионов рублей, но не это главное... Убийца унес папку с бумагами, в которых - наши коммерческие секреты, они стоят значительно большего...
Новая пробежка. Будто шевеление ногами придавало импульс мозгам генерального, поощряя их на новые "свершения".
Я помалкивал, выуживая из откровений Пантелеймонова все, что поможет мне приоткрыть завесу таинственного убийства. Будто предугадывал дальнейшее развитие событий.
- Для поощрения сыщиков, занимающихся расследованием убийства, мы назначили премию, пятьдесят тысяч. Авось, она придаст им резвость мышления, увеличит профессиональный азарт. Кроме этого, принято решение освободить вас от обязанностей начальника пожарно-сторожевой службы и поручить поработать вместе с Роминым. Судя по отзывам капитана, вы, Константин Сергеевич, - надо же, по имени-отчеству величает, когда приспичило, высококвалифицированный специалист. Вот и займитесь расследованием. Мало этого, мы в виде поощрения за будущие успехи будем доплачивать вам к окладу начальника службы ещё пятьсот рублей... Согласны?
Впорос задан в чисто риторическом плане - мое согласие или несогласие Пантелеймонова не интересует, как он решил, так и должно быть. Щедрым его предложение не назовешь - та же Светка получает больше десяти деревянных, а мне за исполнение двух должностей предложен всего ничего. Но не торговаться же?
- Согласен, - не раздумывая выпалил я.
Конечно, любая прибавка к окладу стимулирует человека, но сейчас я обрадовался не этой прибавке - возможности, пусть даже на время, возвратиться к старой своей профессии...
- Одно условие, - подумав, добавил я к своему согласию. - Никто в Росбетоне не должен знать о новом моем качестве. Так будет лучше.
Пантелеймонов охотно согласился. Понимающий все же он мужик, с такими приятно иметь дело не только на уровне "начальник-подчиненный", но и в чисто житейском плане.
Итак, недавний зек возвращается в прошлое свое положение сотрудника уголовного розыска.
Проходя по коридору, заглянул в кабинет главного технолога. Дверь заперта. В отделе мне сообщили: Светлана Афанасьевна выехала по делам в Москву, пообещала возвратиться завтра к обеду.
Знакомый почерк: под прикрытием "командировки" навестить подруг, почесать застоявшийся язычок, заодно проверить на прочность незаконного супруга. Об"явит ли он "всесоюзный розыск", приготовит ли к её возвращению "обедоужин", обрадуется ли появлению гулены?
Неожиданная "командировка" дополнила зародившееся у меня подозрение. предполагаемый "допрос" Светланы превратился в необходимость.
4
До обеда я демонстрировал служебное рвение - обходил территорию предприятия, придирчиво оглядывая "пожароопасные" места, в которых, на самом деле, гореть просто нечему. Устроил грандиозный разнос в одном из помещений строительной лаборатории, где вечно зябнувшие дамочки включили сразу две электроплитки. Недовольно поворчал по поводу плохо заизолированных концов электропровода в медпункте.
Короче, коллектив Росбетона мог убедиться: пожарная безопасность - на высоте, ибо её начальник - на страже. Если и просочились невнятные слухи о моей переквалификации в сыщики, своим поведением я доказал - чушь несусветная, очередное вранье.
- У каждого спрашивай пропуск, - строго наказал Феофанову. - Знаешь, небось, о трагедии, которая произошла ночью? По физиономии вижу - знаешь. Меня следователь прямо-таки замучил, слышал - и завтра вызовет на допрос. Так вот, гляди в оба, как бы самому не загреметь. Беда одна не ходит подружку за ручку водит, как бы убийцы ещё на кого не нацелились... Знаешь, куда в случае чего звонить?
- Знаю, Сергеич, - ткнул Феофанов толстым пальцем на настольное стекло, под которым - длинный список служебных и домашних телефонов сотрудников. В конце - бумажка с номером уголовного розыска. - Хоть бы какое оружие нам выдали... Нападут - чем отбиваться?
