Светлана Потоцкая - Убийство и Дама пик
— Понимаю тебя. Нет, на завтра у нас никаких планов нет, так что сейчас уточню. Хотя зачем играть в испорченный телефон? Передаю трубку.
Так… значит, все эти «лестные» эпитеты, как всегда, относились исключительно к моей особе? И о чем же я умудрилась забыть на этот раз?
— Наташа, ты нас с Милочкой приглашала завтра ехать за яблоками. К матери какой-то твоей подруги.
К какой еще матери? Какие яблоки?.. Мое молчание Павла, похоже, не удивило: за истекшие полгода он достаточно часто со мной общался, чтобы понять, что за экземпляр достался его ближайшему другу в качестве спутницы на данном конкретном отрезке жизни. Посему он, не дожидаясь ответа, продолжил:
— Не обижайся, пожалуйста, но ты что-то говорила о Белых Столбах…
Я действительно не обиделась, потому что, назвав данный географический пункт, Павел вовсе не имел в виду уместность моего там пребывания. У меня в мозгу словно выключатель щелкнул — и кромешная тьма сменилась ярким и ровным светом.
Действительно, неделю тому назад моя ближайшая подруга Галина — в просторечии Галка — предложила нам с Андреем съездить в Подмосковье за яблоками, которых там, по ее словам, уродилось видимо-невидимо. Не во всем Подмосковье, конечно, а на конкретном дачном участке, принадлежавшем ее тетке и матери моей приятельницы Елены. Тетя Таня, мать Елены, судя по всему, отчаялась залучить на сбор урожая кого-то из домочадцев и кликнула клич друзьям и знакомым, чтобы продукт не пропал. Я от даровых яблок, разумеется, отказываться не стала, да еще предложила воспользоваться этой возможностью Павлу. Благо и в его личной жизни произошли перемены к лучшему, и он всерьез собирался жениться… Но об этом — в свое время.
— Ну конечно! — радостно закричала я. — И сама удивляюсь, почему у меня на воскресенье ничего не записано, а оно, оказывается, занято. Правильно, завтра вы с Милой заезжаете за нами ко мне, и мы отправляемся к тете Тане. На двух машинах, чтобы больше яблок влезло. Там и перекусим, так что с собой надо взять скатерть-самобранку. Все нормально. Во сколько вы приедете?
— Дай мне Андрея, пожалуйста, — вместо ответа, попросил Павел.
Другая бы обиделась, а я — нет. У Андрея не голова, а компьютер, и то, что туда попадает, никуда впоследствии не девается. Уж он-то не перепутает час встречи с номером вагона, а номер дома с маршрутом автобуса, чем — что греха таить! — я снискала немалую популярность среди своих друзей и знакомых.
— А что же Галка? — спросил меня Андрей, закончив договариваться с Павлом. — Почему она сама не едет? Или хотя бы с нами?
— Они с Тарасовым получили заказ на перепланировку чьего-то загородного дома. С работой теперь, сам знаешь, напряженка. Вот они и сидят там практически безвылазно. Какие уж тут яблоки!
Тарасов — это Галкин муж. Она и в глаза и за глаза зовет его исключительно по фамилии, хотя более дружной пары я не видела. Оба архитекторы, оба слегка помешаны на своей профессии, оба способны работать только в тандеме. Единственное, что их огорчает, — отсутствие детей, но, по-моему, к сорока годам для Галки это уже не так актуально, как было лет десять-пятнадцать назад, а для Тарасова, который намного ее старше, — тем более.
— Понятно, — спокойно констатировал Андреи. — Ну ладно, пошли за провиантом, а то мы так до ночи из дома не выберемся. Деньги есть — погуляем!
— Подумаешь — деньги. Я нынче сама миллионерша — гонорар получила. Так что…
— Так что спрячь куда-нибудь свой гонорар до лучших времен. Точнее — до худших. Только так спрячь, чтобы все-таки можно было его когда-нибудь найти.
— Не смешно! — наконец обиделась я. Месяца два тому назад мне вернули долг: сто долларов одной бумажкой. На меня накатил крайне редкий у меня приступ скупости, и я эту бумажку спрятала. Куда — по сей день не могу вспомнить. Но душу все-таки греет мысль о том, что в один прекрасный момент я эту купюру вдруг возьму да и найду. Вот будет радости! Андрей, правда, мог бы об этом и не напоминать.
— Не смешно, — согласился Андрей. — Больше не буду. В супермаркет пойдем или на оптовый рынок?
— А ты как думаешь? — ответила я вопросом на вопрос. Будто непонятно, что на оптовке можно купить всего раза в два больше, чем в этом самом супермаркете.
— Ты примерно представляешь себе, что нужно покупать? — осведомился Андрей уже на подходе к рынку.
— Не примерно, а почти точно. Нужно купить всяких овощей для салатов. Кусок мяса — свинины там или говядины — запечь, тоже на два дня. Фруктов, хлеба, сыра и выпивку. Это уже на твое усмотрение.
Андрей глянул на меня с острым интересом:
— Я иногда спрашиваю себя, как ты, при феноменальной рассеянности, способна так быстро ориентироваться с покупками и готовкой? Я небрежно отмахнулась:
— Это, мой милый, происходит на уровне подсознания. В конце концов, я женщина или где?
— Ты-то? Где-то женщина. А вообще… Ну-ну, не поджимай губы. Я просто хотел тебе одну песенку процитировать. По радио услышал, пока в машине ехал, и сразу про тебя подумал.
Моя обида улетучилась, толком не оформившись, и я тут же попыталась представить себе, какой именно шлягер мог вызвать у моего милого мысли обо мне. «Ах, какая женщина!» или «Ты единственная моя»? Почему-то мне не пришло в голову, что это могло быть бессмертное произведение Александра Галича «И отправился я в Белые Столбы». Впрочем, долго фантазировать не пришлось — Андрей процитировал ровно три строчки:
Объяснить не объяснишь,ты живешь, как будто спишь,а в бессонницу чудишь…
— Грешишь, — пробурчала я. — Грешишь, а не чудишь…
— Ты считаешь, что так больше подходит? — хитро прищурился Андрей.
— Так в песне, а из нее слов не выкинешь. Но в общем, ты, наверное, прав. Со стороны виднее. Но я, между прочим, от тебя своих недостатков при знакомстве не скрывала, так что не жалуйся.
— А я разве жалуюсь? Просто констатирую факт.
— Тебе надоело? — неожиданно для самой себя спросила я. Вопрос вырвался у меня потому, что я вдруг вспомнила предсказание давешней цыганки относительно близкого человека и его ухода к другой женщине.
Андрей остановился и с изумлением посмотрел на меня. В данном случае я выступала в абсолютно несвойственном мне амплуа — женщины, выясняющей отношения. Я, по-моему, даже слегка покраснела, осознав нелепость ситуации.
— Что с тобой? — тихо спросил он. — Что-нибудь случилось?
Меня всегда поражало, как тонко он чувствует ситуацию, несмотря на внешнюю толстокожесть и отсутствие ярко выраженных эмоций.
— Ничего особенного. Потом расскажу. Нервы, наверное, гуляют.
Покупки меня здорово отвлекли. Я с удовольствием складывала в сумки пакеты с квашеной капустой и солеными огурцами, пучки свежей зелени, кусок вырезки и пару симпатичных цыплят, а также всевозможные баночки и коробочки. Мы махнули рукой на расходы и купили бутылку джина и много-много тоника.
— Вино завтра Павел привезет, — обронил Андрей, — он мне обещал.
Судя по всему, пикник на лоне природы должен был выйти удачным, равно как и сегодняшний ужин на двоих…
Я осталась караулить сумки, слишком тяжелые для того, чтобы непринужденно расхаживать с ними по рынку, а Андрей пошел за картошкой и прочими простыми отечественными овощами. Чтобы занять себя, стала прикидывать, как быстрее обработать все продукты, чтобы не затягивать это увлекательное занятие до глубокой ночи. Все овощи для салата поставить варить, мясо засунуть в духовку вместе с цыплятами и одну птичку употребить на ужин. С гарниром можно не возиться, солений и маринадов вполне достаточно для того, чтобы украсить любой стол. Ну и зелень, разумеется, плюс свежий лаваш. Нормально. Жизнь, похоже, улыбалась мне, а это следовало ценить, как подсказывал собственный опыт…
Из философских раздумий меня вывело восклицание:
— Натуля!
Боже, это был Масик собственной персоной! Ни капельки за полгода не изменившийся, все такой же отутюженный, прилизанный, с выхоленными усами и сияющими ботинками, и с той же сладкой улыбочкой, от которой меня в свое время слегка подташнивало. Что делать, не люблю кондитерских изделий, для меня всегда лучшей конфетой был соленый огурец, а лучшим пирожным — кусок ржаного хлеба с деревенским салом. О вкусах не спорят, верно?
— С трудом тебя узнал. Ты так похорошела, помолодела… Что ты тут делаешь?
Вопрос, конечно, интересный. Что можно делать на оптовом рынке? Гулять? Просить милостыню? Искать спутника жизни?
— Догадайся с трех раз, — ответила я. — Но сначала скажи, что ты тут делаешь?
Насколько я могла припомнить, приобретением продуктов в дом Масик отродясь не занимался. Для этого, по его собственным рассказам, существовала мама, а в дальнейшем эту почетную обязанность предстояло выполнять супруге… Меня вдруг осенила совершенно сумасшедшая догадка:
