Айзек Азимов - Убийство в Эй-Би-Эй

5. Джайлс Дивор. 13.30

Я стоял перед номером с табличкой «1511» и несколько секунд прислушивался. Не услышав ни звука, я постучал. Никакого ответа.

Я постучал снова. Молчание. Может быть, он пошел завтракать. Тогда я могу отпереть дверь, положить пакет и ключ на письменный стол, а потом уверять до посинения, что положил их накануне.

Конечно, он может находиться в любом месте — в отеле или вне его. Я отпер дверь и в изумлении остановился на пороге. На спинке кресла небрежно брошена рубашка, брюки свисают с подлокотника, и ремень волочится по полу. Пара носков валяется на полу возле ботинок, как будто кто-то хотел бросить их на ботинки, но промахнулся. Нижняя рубашка и трусы лежат на другом подлокотнике, и теперь я рассмотрел, что из-под рубашки выглядывает кончик галстука.

Не может быть, чтобы в этой комнате жил Джайлс. Я посмотрел на ключ. Но, право, глупо, ведь я им открывал дверь.

Тощий портфель, лежавший на письменном столе, принадлежал ему. Я узнал бы его, даже если бы не увидел на нем инициалов Д.Д. Рядом с портфелем лежала одна из его шариковых ручек с монограммой.

Я запер дверь на два поворота, прошел на середину комнаты и остановился в нерешительности. Для меня все это было загадкой, нелепицей. В этом номере жил Джайлс, поскольку здесь находились его портфель, ручка и, вероятно, его одежда. И все же в некоторых отношениях это было неправдоподобно.

Видимо, следовало оставить пакет и ключ, забыть о нелепице и уйти. Я положил их на письменный стол, и взгляд мой упал на ручку. Возле нее я увидел тонкий слой талька и с одного края нечто похожее на отпечатки пальца, как будто кто-то хотел стряхнуть порошок. Автоматически, не думая, я дотронулся пальцем до порошка и тут же пожалел об этом. Я поднес палец к носу — хотел проверить, не пахнет ли. Машинально я лизнул его и тотчас замер.

О, господи! Невозможно!

Я сел на одно из кресел — не на то, где валялась одежда, — и уставился на нее, а потом на палец. Справа от меня находился письменный стол, на котором лежали ручка, портфель, ключ и пакет, и я потянулся к ручке, приподнявшись с кресла. Писатель хватается за ручку, чтобы помочь мыслительному процессу, подобно тому как неписатель может почесать голову. Я, однако, старался не прикасаться к порошку.

Я просто принялся крутить ручку, но взгляд мой остановился на фирменном блокноте отеля, лежавшем на столе, и я начал выписывать большой вопросительный знак, а потом чертить короткие штрихи в стороны от него. После третьего или четвертого штриха паста в ручке кончилась. Это была пустая ручка, и только капелька пасты стекла к шарику, пока она лежала на столе.

Вопросительный знак означал: как мог Джайлс так разбросать одежду, если предположить, что это его одежда? Невозможно было представить себе такую спешку, которая заставила бы его это сделать, даже если у него вдруг схватило живот. В этом случае бегут в туалет, бросая на пол брюки и трусы, а вовсе не раздеваются.

Это навело меня на мысль, что я не заглянул в ванную комнату.

Я прислушался, но не услышал ничего, кроме шума уличного движения и шагов в коридоре — не очень громких, которые, казалось, остановились возле двери или недалеко от нее. Я ждал, что звякнет ключ в замке и войдет Джайлс, но этого не произошло, и я снова услышал звук шагов, может быть, других, которые затем смолкли. В самой комнате царила тишина.

Я подошел к двери в ванную, которая была чуть-чуть приоткрыта, и распахнул ее.

Джайлс был там, он молча улыбался, растянувшись в ванне. Одна нога его была закинута через борт ванны, голова прислонена к кранам, и он был мертв.

Хотя у меня ушло много времени на то, чтобы описать, что я увидел и о чем думал с момента, когда вошел в номер, я пробыл в нем не более трех минут, прежде чем заглянуть в ванную.

Я обнаружил тело Джайлса в 13.33 26 мая 1975 года.

Наконец я перевел дух, ощутил, что сердце мое заработало, как надо, и пошатываясь, вышел из ванной. Мне следовало немедленно сообщить о случившемся, но я должен был присесть. Я упал в кресло, на котором только что сидел, и с полминуты приходил в себя. Я посмотрел на наручные часы: 13. 35. Наконец я подошел к кровати, сел на нее, дотянулся до телефона и, прочитав надписи в каждом отверстии диска, покрутил то, где значилось: «Телефонистка». Бесстрастный женский голос спросил, что мне угодно.

Спокойно, насколько мне удалось, я проговорил:

— Я звоню, чтобы сообщить, что в комнате находится мертвый мужчина.

Надо отдать ей должное. Она не вскрикнула, не охнула, а ровным голосом спросила:

— Номер комнаты, пожалуйста.

— Комната 1511.

— Момент. — И действительно через момент, я услышал мужской голос: — Помощник управляющего Джонатан Тербевилл слушает. Какая у вас проблема?

— Говорят из номера 1511, и проблема состоит в том, что в ванной комнате находится мертвый мужчина.

К этому моменту ему, очевидно, сообщили фамилию лица, проживающего в этом номере, поэтому он спросил:

— Кто говорит? Джайлс Дивор?

— Нет, сэр, — ответил я. — Джайлс Дивор уже никогда не заговорит. Это он мертвый мужчина.

Он не задавал больше вопросов.

— Пожалуйста, оставайтесь на месте, сэр. Менее чем через пять минут к вам подойдет наш человек.

6. Майкл Стронг. 13.40

Прошло действительно меньше пяти минут. Даже менее 20 секунд, когда раздался стук в дверь, мне в голову не пришло, что он связан с моим звонком по телефону. Я подумал, что кто-то пришел к Джайлсу. Решив узнать, кто это, я рывком открыл дверь.

В комнату вошел мужчина, который воскликнул в полном изумлении:

— Мистер Джаст!

Я посмотрел на него в замешательстве и вспомнил: это он дежурил у входа в зал книжной выставки. Мы говорили с ним накануне, и я даже вспомнил его имя — Майкл Стронг.

Я спросил его довольно грубо:

— Как это вы так быстро пришли?

— Рация, — сказал он, показав на какой-то предмет, подвешенный к его поясу. — Я был ближе всех. Так вы говорите, что здесь находится мертвый мужчина?

— В ванной, — ответил я и пошел вслед за ним.

Стронг был сотрудником службы безопасности отеля, но это не значило, что он привык к трупам. Открыв дверь в ванную и заглянув внутрь, он пошатнулся. Вышел оттуда бледный, с искаженным лицом и объявил:

— Тело еще чуть теплое, но он, конечно, мертв, — он шумно сглотнул. — Теперь он уже не напишет… — и замолчал.

Я вспомнил, что он поклонник Джайлса и собирался взять у него автограф. А может быть уже взял.

Откашлявшись, Стронг попытался вновь обрести профессиональный апломб.

— Похоже, что он принимал душ, — сказал он, — но поскользнулся и упал. Ухватился за занавес, сорвал его, ударился головой о краны и умер. Согласны?

Я пожал плечами. Я не верил, что это могло произойти, но лишь пробормотал:

— Меня здесь не было.

— Вы хотите сказать, что вошли сюда после того, как он умер?

— Именно.

Стронг посмотрел на меня удивленно.

— Как же вы вошли? Неужели он оставил дверь открытой, когда принимал душ?

— У меня был ключ, — сказал я. — Вот он, — и я указал на письменный стол.

— А где вы достали ключ?

— Мне его дал мистер Дивор. Мы друзья. Вы ведь сами сказали, что он был моим протеже.

— В каком смысле друзья?

Я скривился и постарался подавить возмущение. В конце концов у него мог возникнуть такой вопрос.

— Друзья, — сказал я, — в самом обыкновенном словарном значении. Я вполне нормальный мужчина, — я повысил голос. — Мне нравятся девушки. Понятно?

— Да. Но почему он дал вам ключ?

— Я должен был кое-что принести ему, и я только что это принес. Вон тот пакет, который лежит на столе рядом с ключом.

И в этот момент снова раздался стук в дверь, уверенный громкий стук. Я было шагнул к двери, но Стронг подал знак, чтобы я не двигался. Он приоткрыл дверь, выглянул в коридор и, сказав: «Входите мистер Марсольяни», — открыл ее настежь.

7. Энтони Марсольяни. 13.50

Вошел крупный, полный мужчина, с заметным брюшком, большим носом и темной щетиной на красном лице. Он спросил рокочущим басом:

— Где труп, Стронг?

Стронг указал большим пальцем через плечо.

— В ванной, босс.

Марсольяни скользнул в ванную комнату, вышел обратно через полминуты и обратился ко мне:

— Вы тот тип, который сообщил о трупе?

— Я тот тип.

Он обвел комнату, как мне показалось, взглядом эксперта, взглянул на кресло, на котором была набросана одежда, и, видимо, намеревался к нему подойти.

— Не трогайте ничего, — сказал я поспешно.

Он медленно повернул голову и холодно посмотрел на меня:

— Я не собираюсь ничего трогать. Я собираюсь вызвать полицию.

— Хорошо, — сказал я, — вызывайте полицию. Скажите им, что здесь обнаружен убитый мужчина.