Александр Смирнов - Раб и Царь
Это не считается, — возразил Дима. — Это просто случайность, что вино пришлось кстати.
Случайность это частный случай закономерности, — быстро, как заученную фразу, выпалил Раб.
В чём дело? О чём это вы там шепчетесь? — привлекла внимание всей группы к нам Наташа.
Да, уж давайте без тайн, — поддержал её Олег. — Кстати, Володя, ты так и не докончил свою мысль о том, что просчитать можно любое развитие событий. Если это возможно, то может быть, ты нам предскажешь будущее?
В принципе можно, конечно. Только это займёт много времени. Вас много, а я один.
Ну, хорошо, если нельзя для всех, то хоть для одного, для себя, например. Ты знаешь, что тебя ждёт?
Знаю, конечно. Я женюсь.
Вся группа расхохоталась.
Тоже мне предсказатель! — смеялся Олег. — Так каждый может.
Тогда поставь вопрос конкретнее.
На ком ты женишься?
На Кате, — не задумываясь, ответил Раб.
Все снова засмеялись.
На мне? — Катя даже встала с коленей Димы. — А ты у меня хотя бы спросил? Честно говоря, мне такие мужчины, как ты не нравятся.
Нет, вы посмотрите! Как вам это нравится? — возмутилась Наташа. — Не успел увидеть девушку без платья и сразу жениться? А мы? Чем мы хуже?
Она задрала подол своего платья и показала свои стройные ножки.
А они? — Наташа показала рукой на остальных девушек. — Ты уж объясни нам, а то вон, сколько врагов наживёшь!
Ножки здесь не причём, — ответил Раб. — Хотя, справедливости ради, надо отметить, что они хороши. Дело совсем в другом.
Интересно, в чём же? — Наташа опустила подол платья.
Дело в том, что, Катя, как только что мы выясняли, тоже является лидером. Посудите сами, разве можно держать двух тараканов в одной банке? Они либо должны стать одним целым, либо перегрызть себе глотки.
Во-первых, с чего это ты взял, что я лидер? — прервала Раба Катя. — Я ничего никого не заставляла делать, а, во-вторых, с чего ты взял, что я собираюсь перегрызать тебе глотку?
А любовь, — обратилась к Рабу Марина, — ты, что любовь даже в расчёт не берёшь?
Ой, да перестаньте вы! — недовольно махнул рукой Раб. — Какая ещё любовь? Это всё детские сказки. Ваша любовь не что иное, как инстинкт. Всё, что вы называете любовью необходимо только для продолжения рода.
Нет, давай разберёмся в этом подробнее, — вступил в дискуссию Олег, — Я бы согласился с тобой, если бы ты так сказал о страсти. Страсть действительно инстинкт. А любовь? Разве она имеет хоть какое-нибудь отношение к инстинктам? Возьми, к примеру, хоть пожилых людей. Разве перед ними стоит задача продолжения рода? Но они любят друг друга.
Ничего подобного. Пожилые люди просто привыкли друг к другу. Они не в состоянии изменить свой образ жизни и поэтому считают, что не могут друг без друга жить.
А жёны декабристов? — вспылила Марина. — Они тоже не хотели изменить свой образ жизни и поэтому поехали за своими мужьями в Сибирь?
А причём тут декабристы? — не сдавался Раб. — Что ты вообще о них знаешь? Ты знаешь, например, что они были владельцами Российско-Американской кампании? Ты знаешь, что самодержавие не давало развиваться предприятиям, как того хотели их владельцы? — Раб пренебрежительно посмотрел на Марину. — А ты, конечно уж подумала, что они свой заговор для народа устроили? Да плевать они на твой народ хотели, впрочем, как и народ хотел плевать на декабристов. В данном случае царь оказался сильнее, вот их и сослали в Сибирь.
Однако народ не забыл их подвига до сих пор, — поддержал Марину Олег. — Сколько про них книг написано, сколько фильмов снято?
Ну, причём тут народ? Писатели и режиссёры просто на них деньги делают. Вы же не станете отрицать, что книги и фильмы делают не только про декабристов, но и про бандитов тоже. Мишка Япончик, например, по-вашему, он тоже для народа старался?
За разговором никто не заметил, как стемнело. Я посмотрел на часы.
Во-первых, — прервал я спор, — вы отклонились от темы. Начали про любовь, а докатились до бандитов, а, во-вторых, если мы не начнём сейчас собираться, то опоздаем на электричку.
Как по команде, все повскакивали со своих мест и стали собираться. Не прошло и часа, как вся группа уже была в городе. Дружная компания простилась и растворилась в людском потоке.
Тебя проводить? — услышала Катя за своей спиной голос старосты.
Она обернулась. Радом с ней стоял Раб, а чуть поодаль Дима.
Спасибо, не надо. — Катя посмотрела в сторону Димы. — Дима, ты меня проводишь?
Конечно, — тут же ответил он.
Катя обошла Раба, взяла Диму за руку и подчёркнуто громко, так, чтобы Раб слышал, сказала:
Пошли.
Катя с Димой скрылись из виду. Раб один стоял на платформе и смотрел им в след.
Ну, ничего, ещё посмотрим, чья возьмёт, — пробурчал он себе под нос и пошёл в метро.
Глава 2
То, что Дима провожает Катю домой, назвать можно было с большой натяжкой. Они ходили по улицам и никак не могли расстаться. Дима взахлеб читал своей спутнице Есенина, а та в свою очередь, поражала его своими познаниями в области архитектуры.
Ты, что, всего Есенина наизусть знаешь? — удивлялась она.
Да что ты? Разве можно его знать всего? Просто он мне очень нравится, вот я и запомнил немножко.
Ничего себе, немножко! Я и десятой части не знаю того, что ты мне рассказал.
Не надо прибедняться. Вот у тебя действительно энциклопедические знания! Пока мы с тобой шли, ты рассказала мне про все здания: кто архитектор, когда построено, что в нём было раньше, что сейчас. Такое впечатление, что ты экскурсовод.
Да ну, какой я экскурсовод? Экскурсоводы больше рассказать могут.
А вот и не больше. Давай, я укажу тебе на любое здание, а ты мне расскажешь, про него. Вот это, например.
Дима повернул Катю на сто восемьдесят градусов и ткнул пальцем в первое попавшее здание.
Ну что, расскажешь или слабо?
Катя посмотрела на здание и неожиданно рассмеялась.
Значит, ничего не можешь рассказать?
Я тебе уже рассказывала, — продолжала смеяться Катя.
Ты мне не могла рассказать, потому что мы уже ушли от того, про что ты рассказала.
Нет рассказывала. Посмотри сам.
Дима посмотрел и тоже засмеялся. Перед ним был вокзал от которого он пошёл провожать Катю домой.
А приехал я назад, а приехал в Ленинград, — озорно сказала Катя.
Ну и что, — ответил Дима, — значит, я опять буду провожать тебя. Слушай, Катюша, а у тебя дома беспокоиться не будут? Время уже не детское.
Так ведь и мы не дети, — ответила Катя. — Обожди немного, я сейчас позвоню домой.
Она отпустила Димину руку и подбежала к телефону. Разговор продолжался минут пять. Было видно, что Катя вначале расстроилась, потом долго спорила, а потом, положив трубку на рычаг, весело вернулась к Диме.
Ну, вот, всё в порядке. Я сказала, что нахожусь под защитой очень надёжного человека.
И тебя так сразу отпустили?
Ну не сразу, конечно, но отпустили. Папа помог. Он всегда меня понимает.
Катя посмотрела на Димину спортивную сумку.
Слушай, Димка, так это ты с этой торбой со мной гулял?
А куда же я от неё денусь?
Давай её в камеру хранения сдадим, а после того, как нагуляемся, заберём?
Это идея!
Они сдали сумку в автоматическую камеру хранения и налегке снова стали гулять по городу.
Слушай, Катюша, а зачем ты Раба дразнишь? Мне кажется, что он обиделся на тебя за то, что ты так подчеркнуто, отказала ему, а мне сама предложила себя проводить.
Да и пусть обижается, сколько хочет. На сердитых воду возят.
В принципе он никому ничего плохого не делал. Просто у человека другое мнение. Может же человек иметь своё мнение. Если ты обиделась насчёт того, что он женится на тебе, так это же просто шутка. Это все поняли.
Во-первых, шутка дурацкая, а во-вторых, не нравится он мне и всё. Сухой он какой-то, не живой.
Просто он прагматик. Есть романтики, а есть прагматики. А интересно, почему так получается, что одни люди романтики, а другие прагматики?
Не знаю, А он такой, потому что он раб. Помнишь, как Саня про него говорил?
Это ты напрасно. Нельзя так о человеке. Причём тут его фамилия?
А, что это ты так защищаешь его? Он, что тебе очень нравится?
Честно говоря, не нравится. Просто я считаю, что надо относиться терпимо к мнению, даже если оно не совпадает с твоим.
А я считаю, что нельзя относиться терпимо к человеку, который считает, что любовь это инстинкт.
А ты сама, как считаешь? Что такое любовь?
Любовь? — Катя задумалась. — Наверное, мы и живём на земле, чтобы разобраться, что такое любовь. Но она есть. Она даётся каждому человеку, однако не каждый способен увидеть её. Такой, как Раб, не способен.
