Игорь Заседа - Бой за рингом
- Добрый вечер, господа! Успокойся, Серж. Это я собственной персоной и рад тебя видеть. Мы действительно старые друзья, господа, и в последний раз виделись здесь, в Лейк-Плэсиде, четыре года назад, на зимней Олимпиаде. Вот так!
Охи и ахи - за столом располагалось еще двое мужчин и две женщины продолжались несколько минут, пока миссис Келли не напомнила, что суп имеет свойство остывать...
За обедом мы перезнакомились. Помимо Сержа Казанкини, нью-йоркского корреспондента "Франс Пресс" (им он стал вскоре после Олимпийских игр 1980 года), присутствовали: господин Фред Сикорски, представитель журнала "Тайм", среднего роста и среднего возраста, довольно-таки бесцветный и невыразительный, за весь вечер выдавивший из себя разве что два десятка слов самого общего назначения. На меня он глядел если не с опаской, то с каким-то внутренним потаенным интересом, точно я был подопытным кроликом, за коим ему поручили наблюдать; под стать ему оказалась и жена - маленькая и худая, она годилась разве что в помощницы матери Терезе - знаменитой проповеднице из Индии. С журналистом из "Тайм" выступал фотокорреспондент с гусарскими усиками (имени я его не запомнил), наверное, он был неплохим мастером - в этот журнал второразрядных репортеров, как известно, не приглашают. Он был моложе своего патрона лет на десять, нагл и самоуверен, отличался редким даже для американца косноязычием и удивительно напоминал мне одного усатого знакомца из Киева.
Впрочем, мы с Сержем вскоре удалились ко мне в номер, где уже стоял компактный "Сони" с дистанционным управлением. Серж приволок бутылку шотландского "Учительского виски", любимого напитка нынешнего американского президента, а для меня из холодильника извлек две банки голландского пива.
Устроившись поудобнее в кресле, Казанкини так кисло скривился, едва я попытался включить приемник, что мне довелось немедленно отказаться от своего намерения.
- Не жалей, все равно ничего стоящего не увидишь, - успокоил Серж. Поверь старому нью-йоркскому зубру.
- Не ожидал увидеть тебя здесь, Серж. Высматривал тебя в Москве, но ты к нам на Игры не приехал, хоть и обещал...
- Ну, вот, снова за деньги - Юрьев день. - Серж обладал удивительной способностью так перевирать наши пословицы и поговорки (в его собственном, конечно, переводе), что у меня просто уши вяли. - Я даже не успел возвратиться в Париж из Лейк-Плэсида, как узнал, что мое начальство жаждет видеть меня их представителем в Штатах на весь период подготовки к Играм в Лос-Анджелесе. А я так мечтал побывать в Москве, выпить настоящей русской водки в настоящем русском трактире! Да посуди, когда человеку далеко за сорок - далеко-далеко, и ему предлагают еще на четыре года контракт, нужно быть полным идиотом, чтобы не согласиться. У нас система социального страхования не столь совершенна, как у вас, и в пятьдесят лет человек уже не мечтает о взлетах...
- В Лос-Анджелесе был? - У меня просто-таки язык зачесался, так хотелось забросать очевидца Игр вопросами. Увы, мое аккредитационное удостоверение так и осталось неиспользованным при мне в Киеве, да разве только у меня одного!
- А зачем меня здесь держат? - вопросом на вопрос ответил Казанкини и потянулся к бутылке. Я поспешил опередить его: негоже, когда в доме хозяина гость сам себе наливает. Серж довольно улыбнулся - ему явно пришлась по вкусу моя предупредительность, а может, он вспомнил, как веселились мы с ним неподалеку от этого места, в горнолыжном клубе "Кнейсл", открытом специально для гостей Игр. Правда, тогда наливал Серж...
- Напрасно вы не поехали в Лос-Анджелес, - сказал Казанкини, отпив виски. - Американцы просто-таки были в панике до того момента, пока не узнали о решении вашего Национального олимпийского комитета. Ну, не спортсмены, ясное дело, а руководители, те, кто на протяжении четырех лет получал солидные, о ля-ля баснословные! - долларовые "инъекции" для подготовки "самой великой американской команды". Плакали бы их денежки... Но вы остались верными себе - твердыми до конца... - Серж подозрительно взглянул на меня, однако не обнаружил ни малейшей попытки грудью броситься на защиту "национальных интересов".
- Я согласен с тобой, Серж, и мне, поверь, было до слез обидно - не за себя, за спортсменов, что готовились к выступлениям в Лос-Анджелесе, денно и нощно тренировали свои мускулы и волю. Ведь для большинства Игры больше никогда в жизни не состоятся. Разве сможет Володя Сальников выступить в Сеуле. Или Юра Седых... Они были в фантастической форме... А сколько других ребят...
- В Америке ваше решение вызвало шок - я имею в виду не официальную Америку, для которой вы - империя зла, а простую, честную, жадную до подобных зрелищ. Нет русских, нет Олимпиады - можно было слышать в частных беседах тут и там. Американцы ведь в основе своей - любопытные люди, любящие сравнивать и признавать только самое-самое. Они так воспитаны. И вдруг - ни советских атлетов, ни спортсменов из ГДР не будет. Выходит, американцы эрзац-чемпионы?
Серж снова приложился к бокалу. Его круглая, розовощекая мордашка источала полнейшее умиротворение и счастье. Как немного нужно человеку...
- Нет, ты не думай, что они потом помнили о вас на протяжении всех Игр. Ничего подобного! Реклама, телевидение, газеты ежедневно рождали новых всеамериканских идолов, вокруг них поднимался просто-таки вселенский шум и гам. Какими только эпитетами не награждали они своих чемпионов! О ля-ля! Мне пришлось дважды брать интервью у Самаранча - даже тот был буквально подавлен этой вакханалией шовинизма и откровенной ярмаркой, где налево и направо распродавались олимпийские идеалы. Хотелось бы ошибиться, но мне кажется, что он, тем не менее, знает, куда идет и куда ведет олимпийское движение... Это и есть самое грустное!
- Я тоже не однажды встречался с ним - на Играх в Москве, потом осенью восемьдесят первого в Баден-Бадене на Олимпийском конгрессе, но Самаранч и в малейшей степени не напоминал человека, плывущего по течению. Он много делает для олимпизма.
- Э, старина Олег, ты в своей краснозвездной Москве многое в этом мире видишь таким, каким вам хотелось бы видеть. А жизнь - она иначе устроена, ее в прокрустово ложе даже самых благих намерений не уложишь. Она выкидывает такие фортели, что за голову схватишься!
- Не утрируй... Есть логика, есть объективные законы развития, в том числе и Олимпийских игр. - Я намеренно разжигал страсти Сержа, потому что жаждал получить информацию из первых рук, от человека, что, как говорится, был допущен в святая святых Игр, - ведь он представлял не "Правду" и даже не "Советский спорт", а "Франс Пресс", а значит, своих, от них нет и не могло быть тайн. Я был согласен с Сержем в его оценках, больше того - мои прогнозы куда более мрачны, и для того существовали веские доказательства, но мне нужен был Серж... вывернутый наизнанку.
- Логика... законы, - передразнил меня Серж и кивнул головой требовательно и властно: - Наливай. Когда наш Пьер де Кубертен затевал эту штуку, что называется Олимпийскими играми, он начитался древних манускриптов и не однажды лазил по развалинам Олимпии - боже, как его там не укусила гадюка, там же среди камней тьма-тьмущая этих ужасных тварей! И ностальгическая тоска по прошлому, по идеализированному прошлому, хочу подчеркнуть, захватила его до последней клеточки мозга. Он обнаружил идеальный мир, где сильные, честные и красивые душевно и физически молодые люди, учти, только мужчины (в этом тоже есть тоска по прекрасным временам, когда мужчины правили миром, ездили на войну и пользовались правом решающего голоса во всех делах - от войны и мира до кухни) - да, молодые люди станут в предельно честных поединках отучиваться от нечестных приемов мировых боен, что стали вечными спутниками человечества.
- Что ж в этом плохого?
- Но на деле получилось не так! Разве ты не помнишь, как в пятьдесят втором, когда вы только появились на Играх, полные счастливой уверенности, что мир будет таким, каким вы его пожелаете, организаторы поспешили разделить Олимпийскую деревню на две - Восток и Запад. Это был первый официально зафиксированный подкоп под идеи нашего французика. А потом пошло-поехало, пока, наконец, - кто бы мог представить, что такое возможно? - не отделились от Игр сначала американцы, потом - вы. Американцы меня, право, не слишком удивили, но вы, Олег... Где была советская логика и предвидение, где были кремлевские трезвые оценки и умение увидеть не только сегодняшний день, а и завтрашний? Ведь вы такие провидцы, и мы так верили в ваш здравый смысл... А вместо этого Олимпийские игры еще глубже опустились в болото стяжательства, побед любой ценой - разве не этим руководствовались американские велосипедисты, когда принимали допинг перед финальным заездом... Игры, где на каждом углу можно было купить марихуану или дозу "китайского красного", "белой леди", "снежка", "небесной пыли", чтоб с еще большей нежностью любить на трибунах славных американских парней и герлс, так прекрасно побеждающих разных там немцев, французов, пуэрториканцев, китайцев...
