Урсула Куртисс - Следы в ночи
Сентри покачал головой.
— Большое спасибо, но не сейчас. Не беспокойся обо мне, Си, на этот раз тебе не стоит играть роль сестры милосердия. Я знаю, что мне делать.
Глава 8
Сентри начал ненавидеть свою квартиру.
Сначала она ему очень нравилась — находилась она в спокойной местности, до нее было легко добираться. Однако одиночество, которое сначала казалось ему таким желанным, теперь стало в тягость. Тишина мучила его вопросами и постоянно напоминала о том, что время шло, что пролетело уже три дня с тех пор, как он узнал о смерти Ника, а он еще ничего не добился.
Самый важный вопрос заключался в том, узнал ли уже Ник Сэндса, когда писал открытку Саре.
Он должен поговорить с Сарой, должен как-то извиниться за свое поведение шесть лет назад. Он должен узнать, кому она рассказала о Твининге, и если он действительно расположит ее к себе, он сумеет выманить у нее письма и открытки Ника.
Он позвонил ей в начале седьмого.
— Это Эндрью. Добрый вечер, Сара.
— О, ты уже вернулся из Чикаго?
— Да. Мне бы хотелось знать, свободна ли ты сегодня вечером. Я бы забежал к тебе на несколько минут.
Пауза. Наверное, она пыталась найти в его словах иной смысл, однако в ней проснулось любопытство, и она, наконец, ответила:
— Да. То есть… ну, хорошо.
— Прекрасно. Когда?
— Около восьми.
— В таком случае, пока, — сказал Сентри, кладя трубку.
Он вошел в дом с прежним чувством антипатии, нажал на кнопку, прошел вестибюль и увидел ожидавшую его в дверях Сару. Ее щеки покраснели, словно она только что с кем-то спорила, подумал Сентри. Она была не одна: из квартиры доносились голоса Меган Уор и Чарльза Феррара.
Они пили коктейли, и Сентри сразу заметил, что стакан Меган уже пуст, а стакан Феррара стоял полный. Это могло означать, что Феррар пришел недавно, а Сара имела возможность поссориться с кузиной. Но это могло означать также, что Меган пила быстро.
Атмосфера в комнате была напряженной, что бросалось в глаза даже непосвященному. Сара вежливо осведомилась, что Сентри будет пить, и исчезла на кухне, хотя Феррар уже поднялся.
Меган Уор, сидящая на софе, немного наклонилась вперед, и Сентри только теперь увидел, что она одета для поездки.
— Я слышала, вы только что вернулись из Чикаго. Путешествие было приятным?
Сентри почувствовал поднимающуюся злость. Хотя ему и было ясно, что Сара объяснила Меган его недавний визит, но он никак не предполагал, что они и дальше будут болтать о нем.
— Не совсем приятной, мисс Уор, — любезно ответил Сентри. — Человек, ради которого я поехал, умер.
Звяканье льда на кухне прекратилось. Меган Уор неподвижно смотрела на него. Единственным движением в помещении оказался поворот головы Феррара, когда он обернулся к девушке. Она подняла брови и заметила с подчеркнутым сожалением:
— О, ужасно жалко!
Чарльз Феррар уставился на ковер под ногами и сочувственно покачал головой.
В комнату вошла Сара, и Меган сказала:
— Ты не думаешь, что нам пора, Чарльз? Ведь нужно еще поесть, а потом…
Они оба поднялись. Феррар обошел софу и поднял три бело-голубые сумки, которые Сентри до сих пор не замечал. Однако принужденность, с которой простились друг с другом Сара и Меган, не укрылась от внимания Сентри.
— Благодарю за все, Сара… Ты была очаровательна. Надеюсь, мы скоро увидимся…
— Надейся, — ответила Сара и тоже поднялась. — Тетя Гарриет пригласила меня провести у них отпуск. Он начинается у меня в среду. Так что мы скоро встретимся в Сваннете.
Сказано было как бы между прочим; почему же это прозвучало как ультиматум?
Сентри, навостривший уши при слове «Сваннет», — кажется, там загородный дом у Си Стевенсона? — услышал, как Меган ответила:
— Да, это было бы очень мило. До свидания, мистер Сентри. И еще раз благодарю, Сара.
Закрыв за ними дверь, Сара вернулась в гостиную, огляделась и, встретив взгляд Сентри, сказала:
— Я приготовлю тебе коктейль. — Сентри пошел за ней на кухню. — Я слышала, что ты говорил о человеке из Чикаго. Это ужасно, правда?
Сентри глубоко вздохнул.
— Я тоже так думаю. Он, наверное, сам удивился… если у него было на это время.
Она быстро обернулась.
— Время? Что ты хочешь сказать?
Сентри, рассказывая, спрашивал себя, что же скрывается за взглядом ее неподвижных серых глаз.
— Его семья удовлетворилась объяснением, что это был несчастный случай. Полиция, кажется, тоже. Водитель, скрывшийся с места происшествия, пьяный пешеход — случаи не такой уж редкий. Единственной зацепкой является телефонный разговор между ним и его сестрой.
Сара молча покачала головой.
— Не следует ли рассказать об этом полиции?
— На таком материале не выстроишь дела. Твининг пил. А то, что молчит его друг, тоже выглядит вполне нормальным. Никому не хочется быть втянутым в подобные дела, даже если это просто несчастный случай.
Они вернулись в гостиную. Сентри прислонился к каминной полке, а Сара села в то же самое кресло, где сидела во время их разговора три дня назад.
Она была настолько удручена, что даже забыла о своей враждебности к Сентри. «Ну, — подумал он, — начало положено». Он предложил ей сигарету, поднес спичку и осторожно сказал:
— Мы не должны упускать из вида возможность, что Сэндс знает кого-то из нас. Он мог узнать, например, что я собираюсь к Твинингу.
— Кто-то, кого мы…
— Как тебе известно, Твининг прожил после лагеря шесть лет. Возможно, он молчал, потому что так сложились обстоятельства. Может, он вообще был неразговорчив. Но Сэндс, кажется, не был уверен в том, как поведет себя Твининг, если кто-нибудь станет задавать ему прямые вопросы. Откуда он узнал о грозящей опасности?
Сара пригубила коктейль.
— Но этот человек должен был полететь туда.
— Вся поездка не займет и четырех часов.
— Вероятно, тебе могли бы помочь в авиакомпании.
— Я уже пытался. Но Сэндс не настолько глуп, чтобы назвать свое настоящее имя. Кроме того, списки пассажиров не выдаются без особых на то оснований. Полагаю, твоя кузина, к примеру, знала о Твининге, так ведь?
На какое-то мгновение ее взгляд стал почти насмешливым.
— Разумеется, твое внезапное появление возбудило ее любопытство, и я сказала ей, что тебе нужен адрес приятеля Ника в Чикаго. Но, уверяю тебя, Меган — не тот человек.
— Я этого и не думал, — выдавил из себя улыбку Сентри. — Может быть, она доверилась мистеру Феррару?
— Возможно. Они снова помолвлены. Но Чарльз не был даже на Филиппинах, — возразила она, и прозвучало это так, словно она хотела защитить его. — Да и где бы он ни был, у него все сложилось удачно. Его уволили досрочно, и он три месяца провел в санатории.
Вероятно, это объясняло заносчивость Феррара, его стремление в каждой ситуации взять инициативу в свои руки. Он хотел доказать врачам, что может взять от жизни больше, чем они советовали. Однако за его высокомерием скрывалась доля неуверенности.
— Не повезло, — механически произнес Сентри, отметив про себя, что Сара, по всей видимости, не знает, где Феррар провел годы войны. — Тебе приходит на ум еще кто-нибудь, Сара? Чтобы уж исчерпать все варианты.
— Есть еще один человек. — Столь большая готовность могла означать только насмешку. — Я рассказала об этом другу нашей семьи, который знал Ника. Его зовут Джеймс Корт. После того, что ты рассказал, мне, конечно, захотелось узнать больше, а Джеймс два дня видел Ника в Кабанатуане…
Сентри не слушал. Лагерь военнопленных вдруг показался ему тайным клубом, куда ему нет входа. Он вовремя отвлекся от возникших у него гипотез и услышал, как Сара сказала:
— Кстати, Джеймс в субботу вечером был у меня.
Сентри не стал анализировать ее последние слова, в его памяти остался лишь тон, каким они были сказаны. Эта девушка была невестой его брата, она отчасти убеждена в том, что он был хладнокровно убит, она только что услышала о другой смерти — и вот сейчас, после короткого мига потрясения, снова была занята тем, чтобы возводить новые преграды.
И эта девушка утаивала письма и открытки Ника с последними написанными им словами.
Сара поднялась. У Сентри возникло дикое желание схватить ее и потрясти, и трясти до тех пор, пока не рухнет ее самообладание.
Когда она проходила мимо, он взял ее за плечи и повернул к себе. Она стояла бледная, не оказывая никакого сопротивления. Сентри, у которого еще секунду назад вертелось на языке множество слов, забыл все, ощутив нежность ее кожи. Ее плечи были обнаженными и теплыми, а рот оказался так близко от его губ, что он наклонился и поцеловал ее.
Он рассчитывал, что поцелуй будет поверхностным, своего рода оскорблением. Но все вышло по-другому. Правда, у Сентри не было времени осознать это. Сара резко вырвалась. Он молча смотрел на нее, на ее побелевшее лицо, на ее губы, которые вдруг показались ему страшно волнующими и до боли знакомыми. Его взгляд встретился со взглядом ее больших непроницаемых глаз.
