Олег Агранянц - Тень наркома
Синьор Порталью, высокий красавец в традиционно белой рубашке с ярким галстуком, восседал на втором этаже.
— Я знаю, вы интересуетесь помещением для салона по торговле новыми и подержанными автомобилями европейских марок.
— Мне бы хотелось помещение для салона и для ремонтной мастерской, — добавил я.
— Это понятно, — поддержал меня синьор Порталью. — Очень правильное решение. Я могу вам кое-что показать.
Через час мы рассматривали брошенную мастерскую на окраине города.
На обратном пути я заехал в банк. Конечно, синьор Алберту был уже в курсе дела.
— Это неплохое место для салона. Имеющиеся мастерские и бюро нетрудно отремонтировать. Есть только одно препятствие: хозяин живет в Рио, и его права на эту территорию и строения нужно подтвердить. Он их унаследовал от своего дяди, но юридически пока не оформил.
— Сколько может уйти времени на оформление?
— Не меньше двух месяцев. Но зато цена вполне приемлемая.
Через день я познакомился с адвокатом, синьорой Исидорой, которая начала оформлять покупку.
* * *Следующим на очереди был визит в собор, туда я направился вместе с супругой.
Хорошо марксистски подготовленный, я был убежден, что основное предназначение любой церкви состоит в поддержке сложившегося строя. Поскольку я прибыл в этот маленький город как предприниматель, значимый для его экономики, то мое место должно быть среди имущих. Поэтому визиту в собор я придавал большое значение.
В соборе нас встретил падре, крепыш маленького роста, суетливый и улыбающийся.
Я признался ему, что мы с супругой хоть и католики от рождения, но длительное пребывание в странах, где религия преследуется, отдалило нас от церкви. Однако и я, и моя супруга всегда старались придерживаться христианских канонов.
— Конечно, бывали случаи, — Мальвина укоризненно посмотрела на меня и улыбнулась.
Улыбнулся и падре:
— Меня зовут Джованни.
— Вы итальянец? Тогда мы сможем перейти на итальянский.
Дон Джованни обрадовался:
— В городе много итальянцев и выходцев из Европы. Поэтому ваша идея продавать европейские машины будет иметь успех.
— Вы получили весть о моих намерениях свыше, дон Джованни, или узнали от прихожан? — пошутил я.
Шутка была встречена положительно.
— Весть свыше. Но это вторая весть. Первой была информация о приезде в наш город очень делового человека с очень красивой женой.
Я перевел Мальвине слова падре. Она кокетливо улыбнулась.
— Разрешите нам заходить к вам в собор, — попросил я.
— Конечно. Вы можете это делать всегда. Церкви много ближе неверующий, не совершающий предосудительных деяний, чем прихожанин, погрязший в грехах. Кроме того, может наступить такой день, когда вам захочется узнать больше о делах церкви.
«И пожертвовать ей что-либо», — продолжил я про себя и задал, наконец, обязательный вопрос, ответ на который должен быть длинным, но после которого можно уходить.
— Когда построен собор?
Собор действительно оказался старинным и рассказ о нем занял почти час.
9. Директор музея
Через месяц с нами уже здоровались на улицах и на набережной, излюбленном месте прогулок состоятельной публики, особенно по вечерам, когда спадала жара. Торговцы на рынке, продавцы в магазинах уже знали, чему мы отдаем предпочтение. Пару раз мы посетили лучшие рестораны города. Раньше бразильская кухня мне представлялась острой, однако все, что мы пробовали, отлично согласовывалось с умеренным пристрастием к специям среднестатистического европейца.
Разбирались мы помаленьку и с бразильскими фруктами.
Конечно, бананы, бананы, бананы…
Мы покупали бананы разных цветов: желтые, красные, зеленые, шоколадно-коричневые. Только в Бразилии растут оранжевые бананы. Я предпочитал зеленые, они не очень сладкие и немножко терпкие. Не любил шоколадно-коричневые. Берешь такой в руки, думаешь, ну уж он-то сладкий. Ан нет. Сплошной обман. Мальвина, та наоборот любила шоколадные. Она вообще неравнодушна к шоколаду.
И папайи. Первое, к чему мы по-настоящему пристрастились в Бразилии, были папайи. Мы научились отличать папайи, вытянутые, темно-желтого цвета плоды размером с дыню, и мамайи, круглые, более светлые и более сладкие.
Попробовали асеролу, по цвету и форме напоминающую помидор, но с ни с чем не сравнимым вкусом, кажу, похожий на сладкий перец, сочный купуаку. А еще была оранжевая купуаку, гуайява, зеленая снаружи и нежно-розовая внутри, гравиола — колючий зеленый плод, по форме напоминающий сердце, фрукт с забавным названием женипапо. Всех не перечтешь.
Правила приличия требовали, чтобы я организовал прием у себя дома. Но я не торопился. Я хотел, чтобы кто-то первым пригласил меня. Со мной охотно беседовали в общественных местах, приглашали на чашку кофе в бар, Марину водили по салонам, но в гости никто не звал.
О России местные газеты писали редко. Мальвина слушала американское радио по-английски, ее ужасно злило, что радио из Вашингтона основное время уделяло процессу родственника Кеннеди, а специалисты и просто обыватели обсуждали, изнасиловал ли он или нет какую-то неприглядного вида девицу в Палм Биче. Местная пресса посмеивалась, ехидничала, но уделяла процессу намного больше места, чем событиям в Москве. 12 октября появилось сообщение о роспуске КГБ.
В конце месяца нам прислали счета за воду, газ и электричество. Глубокое внедрение шло своим чередом.
Оставалось только завести «друга». Без этого нельзя. Новый человек в городе обязательно должен иметь кого-то, кто мог бы поручиться за него в клубе, в страховой компании, чей адрес он мог бы давать, заполняя разного рода бумаги «в случае необходимости сообщить…».
Однажды мы забрели в городской музей.
Мы ожидали увидеть местные поделки, чучела рыб, прослушать длинные рассказы о породах деревьев — это бывает в местных музеях всех стран, но здесь все было иначе.
Встретил нас мужчина в элегантном костюме, в очках и с трубкой. Он походил больше на писателя.
— Доктор Роберту Марронту, — представился он по-французски. — Я очень рад, что вы нашли время нас посетить. Думаю, вам будет интересно.
Больше половины музея занимала экспозиция, посвященная приезду в этот город португальского короля в начале девятнадцатого века. Нам показали огромные кровати с шелковыми простынями и кружевными подушками, стол, за которым проходили приемы, и, конечно, массивные приборы, по словам директора, из чистого серебра.
Еще больше мы удивились, узнав, что все экспонаты музея принадлежат самому доктору Роберту и что он является шестым наследником португальского короля.
— К счастью, в Португалии монархии нет уже почти восемьдесят лет. Поэтому я могу быть спокоен за свою жизнь. Я даже могу спокойно посещать Португалию.
Он предложил чашку кофе. Мы согласились.
Интересный собеседник, доктор Роберту прекрасно разбирался в русской литературе, знал не только Чехова и Достоевского, но и Гоголя, Горького. Естественно, я должен был показать, что знаю Камоэнса.
— Я никогда не слышал Камоэнса в подлиннике.
И это было правда.
— Камоэнша, — поправил меня доктор. — Букву в конце слова бразильцы произносят как «с», а португальцы как «ш». Но Камоэнш есть Камоэнш. Я всегда произношу его фамилию именно так.
Потом Мальвина заинтересовалась дамским чайным сервизом. Хранитель музея рассказал историю о том, как этот сервиз заказали во Франции к приезду короля и как королева уронила чашку на каменный пол, а она не разбилась.
Доктор предложил еще кофе. Потом удалился на пару минут и, вернувшись, пригласил нас к себе на ужин.
— Послезавтра мы с женой ждем вас к семи.
* * *Через день в семь мы были в квартире хранителя музея. Нас встречали хозяин и его жена, смуглая дама средних лет в индийском сари.
— Моя жена из Макао, — представил ее Роберту.
Нас пригласили в салон. Выложенный замысловатым паркетом зал кончался верандой с видом на океан. Хозяйка подвела нас к двум круглым столикам, на которых стояли цветные подносы с маленькими тартинками. В каждую тартинку была воткнута вилочка с камешком.
— Ты посмотри, — шепнула мне Мальвина.
Спросить Мальвину, куда смотреть, я не успел, хозяин подкатил столик с напитками:
— Виски, джин?
После получаса светского разговора супруга хозяина пригласила нас к столу. В столовую мы прошли через длинный коридор, стены которого были украшены саблями и кинжалами. Мальвина улучила минуту и шепнула:
— Ты обратил внимание?
— На что?
— На вилочки в тартинках.
— Ну и что?
— А то, что камешки в них драгоценные. Рубины, сапфиры и изумруды.
