Шарль Эксбрайя - Возвращение Иможен
– Вы нас уже покидаете, мисс?
– Боюсь, это невозможно.
– Простите, не понял…
– Я думаю, мне надо подождать, пока не выполнят все формальности.
– Какие формальности?
– Обычные.
Хозяин гостиницы терялся в догадках.
– Послушайте, мисс, что-то вы совсем сбили меня с толку! Вы видели мистера Мортона?
– Да, видела.
– Но разговор, насколько я понимаю, вышел коротким?
– Никакого разговора вообще не было.
– Мистер Мортон не у себя?
– Нет, он там.
– И не захотел с вами разговаривать?
– Он не мог.
– Не мог?
– Нет, мистер Мак-Пантиш, не мог, потому что Джон Мортон мертв.
Чтобы не упасть, Джефферсону пришлось вцепиться в конторку.
– Это шут…ка? – заикаясь, пробормотал он.
– В подобных случаях юмор неуместен!
– Так он… действительно мертв?
– Мертвее некуда!
– Но, в конце-то концов, мы виделись меньше часу назад! И Мортон вовсе не выглядел больным!
– Для того чтобы повеситься, вовсе не обязательно плохо себя чувствовать.
– Пове…
– Да, повеситься, мистер Мак-Пантиш! Джон Мортон удавился на вешалке в своей комнате, и на вашем месте я бы срочно позвонила в полицию. А я подожду здесь полицейских и дам все необходимые объяснения.
Этот новый удар судьбы окончательно вывел трактирщика из равновесия. Вне себя от ярости, он подпрыгнул на месте и, ухватив Иможен за плечи, бешено затряс.
– А мне? – заорал Мак-Пантиш. – Мне вы дадите объяснения? Может, вы мне скажете, почему всякий раз, стоит вам войти – и в гостинице появляется труп? Задумали меня разорить, а? Ну, признавайтесь!
– Вы сошли с ума, мистер Мак-Пантиш.
– Может, я и в самом деле псих, мисс Мак-Картри, зато вы, вы хуже, чем эпидемия желтой лихорадки! И даже Великая Чума – ничто по сравнению с вами! Честное слово, страну следовало бы очистить от людей вроде вас!
Джефферсон открыл ящик стола и, вытащив такой огромный пистолет, что его пришлось держать двумя руками, прицелился в Иможен.
– Молитесь дьяволу, Иможен Мак-Картри, бьет ваш последний час!
Иможен застыла как вкопанная, не в силах пошевельнуться от страха и прикрыла глаза, ожидая скорой встречи с покойным папой, как вдруг у нее за спиной раздался добродушный грубый голос:
– Ну? Что еще за игры вы тут затеяли?
Мисс Мак-Картри открыла глаза, обернулась и с облегчением увидела Сэмюеля Тайлера.
ГЛАВА III
Раз в неделю преподобный Родрик Хекверсон навещал сержанта Мак-Клостоу. Священник и полицейский уважали и прекрасно понимали друг друга, поскольку оба они родились в Приграничной зоне, а потому испытывали одинаковые трудности с обитателями Верхней Шотландии, не желающими признавать чужаков. Преподобный Хекверсон во время этих еженедельных свиданий пользовался случаем узнать у сержанта обо всех проступках своих прихожан и таким образом почерпнуть тему для воскресной проповеди. Не называя имен, он клеймил те или иные прегрешения, ну, а виновников и без того знал весь городок. Грешники краснели от стыда, а прочие, и особенно родня, преисполнялись благодарности к преподобному Хекверсону за редкое умение ненавязчиво преподавать уроки нравственности.
– Арчибальд, по-моему, вы сегодня малость не в своей тарелке? В чем дело? – попыхивая трубкой, спросил священник.
Полицейский – крайне неумело – изобразил удивление.
– Да ничего, уверяю вас, преподобный…
– Ну-ну, сержант Мак-Клостоу, неужто вы забыли, что не имеете права лгать ни пастору, ни земляку, ни другу? Или правда так тяжела?
Немного поколебавшись, Арчибальд уступил.
– Преподобный, я боюсь, что теряю надежду на райское блаженство…
– Ого! И какая же слабость тому виной?
– Да то, что я день-деньской сыплю проклятиями, дохожу до такого бешенства, что почти теряю рассудок и не в состоянии мыслить здраво.
– Но раз вы отдаете себе в этом отчет – не все потеряно. Можно найти и лекарство. Например, почему бы не сделать небольшое усилие воли и…
– Я на это не способен, преподобный, во всяком случае, пока она тут!
– Она?
– Эта чертовка Иможен Мак-Картри!
– Ах, вот оно в чем дело! То-то я слышал, что еще до моего приезда в Каллендер из-за этой особы случились какие-то волнения…
Мак-Клостоу с горечью усмехнулся.
– Волнения? Да не будь у меня ангела-хранителя, я бы давно угодил из-за них в сумасшедший дом!
– Даже так?
– Повсюду трупы… Каждую минуту – нападения… и телефонные звонки с настоятельным приказом не мешать ей делать что вздумается! А ко всему прочему, вы и представить не можете себе, преподобный, как дерзко и нагло ведет себя эта нахалка!
– Вы уверены, что не преувеличиваете, Арчи?
– Преувеличиваю? Она приехала только утром, но еще до двух пополудни успела влепить мне пощечину!
– Не может быть!
– Еще как может, преподобный Хекверсон! И вас еще удивляет, что после всего этого мне больше не хочется играть в шахматы, что виски потеряло вкус (уж о чае я и не заикаюсь!), что весь день я всуе кощунственно поминаю имя Божье и то раздумываю о самоубийстве, то готов прикончить ее!
– Да ну же, Арчи, возьмите себя в руки!
– Я больше не могу, преподобный, просто не могу.
И сержант Мак-Клостоу разрыдался. Преподобный Хекверсон не выдержал. Поистине тяжкое зрелище – смотреть, как колосс более шести футов ростом рыдает словно малое дитя. Пастор встал, с отеческой заботой обхватил сержанта за плечи и прижал его буйную головушку к груди, нисколько не заботясь о том, что мокрая борода Арчибальда пачкает ему пиджак. Нежно обнявшиеся мужчины являли собой столь трогательное зрелище, что старая мисс Флемминг, заглянувшая в участок спросить, не находил ли кто ее потерянных на рынке ключей, ретировалась так быстро, как только позволял ей артрит, и немедленно побежала рассказывать всем своим кумушкам, что застала Арчибальда Мак-Клостоу за исповедью причем сержант признался отцу Хекверсону в таком тяжком преступлении, что пастор и полицейский обнялись и зарыдали. Разумеется, сообщение возбудило всеобщее любопытство, и каждый пытался истолковать преступление сержанта либо в зависимости от собственных тайных склонностей, либо от степени симпатии к Мак-Клостоу. В первую очередь, конечно, поинтересовались мнением мисс Флемминг, но та, не желая показать полную неосведомленность на сей счет, заявила, что не имеет права разглашать чужие тайны. Все одобрили ее сдержанность, но про себя затаили досаду.
Как только первые минуты волнения миновали, преподобный Хекверсон вновь обрел приличествующую его сану властность.
– Довольно, Арчи, а то я подумаю, что вы больше не достойны носить нашивки. Я понимаю, что заставила вас вытерпеть эта Мак-Картри, но не забудьте, сам Спаситель сказал нам: «Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую».
– Никогда! Пусть только попробует еще раз поднять на меня руку – и я ее удавлю на месте, а потом арестую!
– Арчибальд Мак-Клостоу! Вы, что, отказываетесь повиноваться слову Божьему?
Полицейский немного поколебался.
– Нет, конечно… – наконец покорно пробормотал он.
– В таком случае выслушайте меня: скорее всего мисс Мак-Картри уже сожалеет о содеянном зле, и потому маловероятно, чтобы…
Арчибальд издал недоверчивый смешок, и голос священника зазвучал еще суровее:
– Да, она, наверное, раскаивается и ничего подобного больше себе не позволит! Впрочем, я повидаю эту особу и потребую от нее извенений…
– Я не хочу!
– Тем не менее она извинится! Арчи, вы сегодня что-то не в меру упрямы, и мне это совсем не нравится!
– Прошу прощения, преподобный…
– Ладно. А кроме того, вам надо научиться сдерживать себя. Вы слишком раздражительны и вспыльчивы по натуре… В следующий раз, когда вы встретите мисс Мак-Картри…
– Я выпущу ей кишки!
– Нет, Арчи! Вы не выпустите ей кишки! Напротив, вы заставите себя разговаривать с кротостью и смирением, приличествующими тому, кто исповедует нашу веру и знает, что любой поступок зачтется ему в мире ином… Ну, вы даете мне слово, Арчибальд Мак-Клостоу?
Лицо сержанта исказилось от ожесточенной внутренней борьбы, но в конце концов он пошел на попятный.
– Да, преподобный, даю…
– Спасибо, Арчи.
Зазвонил телефон, и полицейский снял трубку.
– Сержант Мак-Клостоу слушает… А, это вы, Тайлер?… В чем дело? Что? Повешенный? В «Черном Лебеде»?… И кто же?… Тот самый тип, что приходил утром? Ну и ну… Вы уже предупредили Элскота?… Ладно, еду… А кто нашел тело? Что вы сказали?… Ад и преисподняя!
Священник подскочил на стуле, и Мак-Клостоу, опустив трубку, выложил ему последние новости.
– Только что в «Черном Лебеде» покончил с собой некто Джон Мортон. И знаете, кто обнаружил труп? Мисс Мак-Картри! Не успела она провести в Каллендере и шести часов, а у нас уже жмурик на руках!
