А Мейсон - Дом стрелы
- Но вы ни разу не посмотрели на окна!- недоуменно воскликнула Бетти.
Ано весело улыбнулся.
- Моя профессиональная техника, мадемуазель, позволяет, не глядя на окна, знать, что происходит за ними.
Вы позволите?- И он положил шляпу и трость на большой письменный стол в центре комнаты.
Глава 5
Бетти Харлоу отвечает
- Но мы не можем видеть даже сквозь самые широкие окна,- продолжал Ано,- что происходило за ними две недели назад. В таких случаях, мадемуазель, нам приходится становиться назойливыми и задавать вопросы.
- Я готова на них ответить,- спокойно сказала Бетти.
- Не сомневаюсь,- добродушно отозвался детектив.- Я могу сесть?
Покраснев, Бетти вскочила:
- Конечно, мосье Ано. Прошу прощения.
Только эта маленькая оплошность свидетельствовала о том, что девушка нервничает. Если бы не она, Джим мог бы приписать Бетти почти сверхъестественное для ее возраста самообладание.
- Ничего,- улыбнулся Ано.- В конце концов, даже самые вежливые из нас, полицейских, не слишком приятные гости.- Он придвинул к себе стул таким образом, чтобы сесть лицом к Бетти. Но все преимущества детектив уступил девушке. Солнечный свет падал ему прямо в лицо, в то время как лицо Бетти было обращено к комнате.- Прежде всего, мадемуазель,- начал Ано, опустившись на стул,- я изложу вам план нашей простейшей процедуры, каким я его представляю себе в данный момент. Тело мадам Харлоу было эксгумировано вчера вечером в присутствии вашего поверенного.
Бетти вздрогнула от отвращения.
- Конечно, все это весьма неприятно,- быстро добавил Ано.- Но мадам Харлоу уже нельзя причинить вред, а мы должны думать о живых и обеспечить, чтобы в отношении вас, мисс Бетти Харлоу, не осталось ни тени подозрений. Мы должны дождаться заключения медицинского эксперта, после чего магистрат, несомненно, принесет вам извинения, а я смогу вернуться в скучный Париж, Увозя с собой подписанную фотографию очаровательной мисс Харлоу.
- И это все?- воскликнула Бетти, радостно всплеснув руками.
- Для вас да, мадемуазель. Но не для нашего друга Бориса!- Ано усмехнулся.- Мне не терпится провести с ним полчаса с глазу на глаз. Постараюсь, чтобы при этом не присутствовал мой добрый друг мосье Фробишер, иначе он испортит мне все удовольствие. Он будет смотреть на меня, как моя чопорная тетушка, и думать: "Какой стыд! Этот Ано просто шут! Он ведет себя неподобающе!" Я и не собираюсь вести себя подобающе, зато буду смеяться всю дорогу от Дижона до Парижа.
Мосье Ано уже смеялся, и Бетти неожиданно присоединилась к нему, напомнив Джиму, как он слышал ее звонкий смех сквозь открытую дверь в холле.
- Смейтесь сколько угодно, мадемуазель!- воскликнул Ано.- Можете смеяться даже над моей глупостью. Вы должны задержать мосье Фробишера в Дижоне, покуда он не обучится этому божественному искусству.
Детектив придвинул свой стол чуть ближе к девушке, и перед мысленным взором Джима предстало малоприятное видение врача, который с шутками и прибаутками незаметно придвигается к опасно больному пациенту. Ему понадобилось несколько минут, чтобы изгнать эту картину из головы.
- Теперь перейдем к делу,- сказал Ано,- и постараемся выстроить все факты по порядку.
- Да,- согласился Джим и тоже слегка придвинул свой стул. Любопытно, подумал он, как мало он знает о подлинных фактах этого дела.
- Насколько нам известно, мадемуазель, мадам Харлоу мирно скончалась в своей постели?
- Да,- подтвердила Бетти.
- В ночь с двадцать седьмого на двадцать восьмое апреля?
- Да.
- В ту ночь она спала одна в своей комнате?
- Да, мосье.
- Так было всегда?
- Да.
- Кажется, ее уже некоторое время беспокоило сердце?
- Последние три года она была инвалидом.
- И в доме находилась опытная сиделка?
- Да.
Ано кивнул.
- Скажите, мадемуазель, где спала эта сиделка? В комнате, соседней с комнатой мадам?
- Нет. Ей отвели спальню на том же этаже, но в конце коридора.
- Насколько далеко находилась эта спальня от комнаты вашей тети?
- Их разделяли две комнаты.
- Большие?
- Да. Все эти комнаты расположены на первом этаже, и их можно назвать гостиными. Но с тех пор, как мадам заболела и ей стало трудно подниматься по лестнице, некоторые из них приспособили для нее.
- Понятно. Значит, две большие гостиные? А стены в доме достаточно плотные - ведь его построили не в наши дни. Тогда ответьте, мадемуазель, был бы слышен в комнате сиделки крик мадам Харлоу ночью, когда в доме было тихо?
- Едва ли,- ответила Бетти.- Но у кровати мадам находился звонок в спальню сиделки. Ей было достаточно нажать кнопку.
- Вот как? Звонок установили специально для нее?
- Да.
- А кнопка в пределах досягаемости. Но если бы мадам потеряла сознание, от звонка было бы не много пользы. Разве сиделке нельзя было отвести комнату поближе?
- Вообще-то можно, мосье Ано. Смежную комнату со спальней моей тети.
Ано с озадаченным видом откинулся на спинку стула. Джим Фробишер решил, что ему пора вмешаться. Он нервничал все сильнее, не понимая, почему необходимо досаждать Бетти этими вопросами.
- Мы бы сэкономили время, мосье Ано,- предложил он,- если бы сами взглянули на эти комнаты.
Детектив повернулся, словно на шарнире, с восхищением глядя на младшего коллегу.
- Отличная идея!- воскликнул он.- Как изобретательно, мосье Фробишер! Примите мои комплименты!- Внезапно его энтузиазм сменился унынием.- Но какая жалость!
Ано ожидал, что его компаньон потребует объяснений, но Джим молчал, покраснев от злости. Очевидно, он сделал нелепое предложение и был за это высмеян в присутствии Бетти Харлоу, которая смотрела на него как на спасителя. Этот Ано просто невыносим!
- Нам следовало посетить эти комнаты раньше, мосье Фробишер,- наконец объяснил детектив.- Комиссар полиции опечатал их, и в его отсутствие мы не можем сломать печати.
На губах Бетти Харлоу мелькнула улыбка, и Джим увидел, как Ано напрягся, словно сторожевой пес, услышавший звук в ночи.
- Вам смешно, мадемуазель?- резко осведомился он.
- Совсем наоборот, мосье.- Лицо девушки стало печальным.- Я надеялась, что эти ужасные печати теперь можно убрать. Они внушают страх. Как будто дом стал запретным!
Поведение Ано сразу же изменилось.
- Могу хорошо это понять, мадемуазель,- сказал он.- Постараюсь добиться, чтобы печати сломали. От них нет никакой пользы, так как комнаты опечатали, когда было выдвинуто обвинение и спустя десять дней после смерти мадам Харлоу.- Он повернулся к Джиму: - Во Франции узы бюрократизма не менее крепки, чем в Англии. Но мой вопрос не зависит от облика комнат.- Ано снова обратился к Бетти: - Мадам Харлоу была инвалидом и нуждалась в постоянном присмотре. Почему же сиделка не спала в смежной комнате, а там, где могла не услышать ни крика, ни внезапного вызова?
Бетти задумалась. Ответить на этот вопрос было нелегко. Она склонилась вперед, тщательно подбирая слова.
- Чтобы разобраться в этом, мосье, вам нужно понять, что собой представляла моя тетя, и поставить себя на ее место. Да, она была инвалидом и в течение трех лет не выходила дальше сада - только раз в год ездила в своем седане в Монте-Карло. Но тетя не желала признавать себя беспомощной. Она была борцом и не сомневалась, что поправится, а постоянное присутствие сиделки в униформе расстраивало ее, внушая мысль, будто ей осталось жить считаные дни.- Бетти сделала паузу.- Конечно, во время тяжелых обострений сиделка перебиралась поближе к тете - я сама отдавала распоряжение. Но как только мадам становилось лучше, сиделке приходилось переселяться назад.
Искренность этого монолога помогла Джиму представить себе покойную, почувствовать ее несгибаемую волю к жизни. Она не хотела видеть рядом с собой атрибуты ее болезни и спала одна в своей комнате. Джим понимал это и верил каждому слову Бетти. Но его беспокоило то, что девушка была не до конца откровенной. Она разразилась потоком фраз после колебания, и голос ее звучал не слишком уверенно. Он посмотрел на Ано, который сидел неподвижно, устремив взгляд на Бетти и словно ожидая, что она раскроет маленькую, но постыдную семейную тайну, каковые, по словам Хэзлитта и самого Ано, всегда скрываются за дикими обвинениями вроде выдвинутых Ваберским. Размышления Джима внезапно прервал страстный возглас девушки:
- Почему вы так смотрите на меня, мосье Ано?- Глаза Бетти сверкнули на бледном лице, а губы дрогнули.- Вы не верите мне?
Ано протестующе поднял руки и откинулся назад. Его взгляд и поза перестали быть настороженными.
- Прошу прощения, мадемуазель,- виновато произнес он.- Я верю вам. Просто я слушал, так сказать, в оба уха, чтобы больше не тревожить вас моими вопросами. Мне следовало помнить, что последние дни вы испытывали сильное напряжение. Прошу прощения за мои манеры.
Шквал страсти пролетел мимо. Бетти прислонилась головой к оконной раме.
