Мария Жукова-Гладкова - История падшего ангела
– Здравствуйте, – пискнули мы на пару с Женькой. – Мы к майору Петрову.
Седой мент глянул на нас поверх очков, потом окуляры снял.
– Вас дежурный прислал? – спросил он.
– Нет, – сказала я. – Нас пригласил ваш коллега. К сожалению, имени-отчества его не знаем. По всей вероятности, он забыл представиться. Или мы забыли, как его зовут, – на всякий случай добавила я, а то еще сразу настрою этих ментов против себя. – Лет тридцать пять, блондинчик, очень похож на Рональда Кумана, если вы интересуетесь футболом.
– Он с нами вчера договаривался о времени, – вставил Женька, пока хозяева кабинета не пришли в себя от данной мною характеристики.
Они переглянулись, а потом разразились диким хохотом. Мы с Женькой ничего не поняли.
Отсмеявшись, седой сказал:
– А вы прямо в точку, девушка. Его у нас как раз Куманом и кличут. Вы, простите, по какому вопросу? В связи с чем он вас вызывал?
Мы с Женькой, заранее договорившись о том, как будем себя вести, переглянулись и недоуменно уставились на майора Петрова.
– Может, вы нам раздеться предложите? – сказал Женька. – И сесть? Ну хотя бы девушке.
– Раздевайтесь, конечно. Раздевающимся девушкам мы всегда рады, – подмигнул мне седой. Я подмигнула в ответ. – А вы вообще к нам надолго?
– Да мы можем прямо сейчас уйти, если не нужны, – сказала я, но пальто сняла. Женька тоже снял куртку, взял мое пальто и положил их на спинку стула, приставленного к столу молодого оперативника. Затем друг придержал мне стул перед столом Петрова, сам сел рядом с «пионерами-героями», потому что там было неудобно ставить ноги – книги были большие. Женька – джентльмен, всегда уступит даме более комфортное место, хотя ни о каком комфорте в ментовке говорить не приходится. Слава богу, хоть беседуют относительно вежливо.
Оперативники внимательно и молча следили за нашим обустройством, выражение их лиц свидетельствовало о том, что нас им видеть не очень хочется. Пожалуй, нас приняли за каких-то заявителей. Боятся, что мы повесим на них очередной «глухарь»? Может, конечно, это и будет «глухарь», если вы, мужики, столь очевидно не хотите работать.
– Так я вас слушаю? – с серьезным видом посмотрел на нас Петров. Его коллега углубился в свои бумаги.
– Простите, а что вы хотите от нас услышать? – спросил Женька.
– Вы сюда зачем пришли?
– Нас пригласили, – сказала я.
– Черт знает что, – пробурчал себе под нос седой. – Кого вызываешь – не приходят, кого не ждешь – приходят. – Потом он поднял на нас глаза и наконец попросил представиться.
Мы, естественно, назвались нашими настоящими именами.
– Что у вас украли? – спросил майор, потирая лицо. По-моему, он с трудом сдержал зевок.
– Ничего.
В этот момент дверь в кабинет приоткрылась, внутрь заглянула дама бальзаковского возраста и поинтересовалась:
– Так никто из них и не подошел?
– Последняя осталась. На час. Девица. У нее есть еще пять минут, – глянул на часы Петров. – Но если уж парни опоздали…
– На женщин всегда можно рассчитывать, – заявила тетка, с трудом протискиваясь в кабинет: формами она превосходила Аньку раза в два. – Правда, девушка? – спросила она у меня.
Я кивнула и увидела, что тетка сжимает в руках пачку фирменных снимков нашей группы. Под мышкой она держала рулон плакатов. Я догадалась, кто на них изображен.
– Слушайте, я у вас подожду, а? – спросила она. – Лешки как раз нет. Я за его столом посижу. А то устала к вам бегать.
– Все претензии не к нам, а к «Кокосам», – пробурчал седой.
– А какие к нам претензии? – хором спросили мы с Женькой.
На нас вылупились все: оперативники и тетка.
Седой закрыл глаза, потом открыл. Глянул в какую-то бумажку.
– Вы кто? – спросил он.
Мы опять представились своими настоящими именами.
Седой попросил документы. Мы с Женькой протянули паспорта. Он их внимательнейшим образом изучил и вернул нам. Тетка тем временем вылезла из-за стола, куда успела забраться, и с интересом нас рассматривала. Третий из аборигенов данной структуры тоже подскочил к столу седого, снял очки и уставился на нас.
Майор наконец решился задать вопрос, по всей вероятности, мучивший всех троих.
– Вы случайно не… – Но он тут же осекся и заявил: – Этого не может быть.
Мы с Женькой молчали.
Дело в свои руки взяла тетка, плюхнула на стол нашу фотографию, ткнула в нее пальцем и спросила:
– Вы этих случайно не знаете?
– Конечно, знаем, – ответил Женька. – Как мы можем не знать себя? А остальные – наши друзья, коллеги, соратники. Кто они, Настя?
– Товарищи по несчастью, – добавила я.
– Вы – Шуша? – хором спросили менты.
Я кивнула, заметив, что вообще-то в первую очередь я – Настя и предпочитаю, чтобы ко мне обращались, называя настоящим именем, а не творческим псевдонимом.
Челюсти собеседников, как и следовало ожидать, поползли вниз.
Майор Петров, первым пришедший в себя, схватил со стола фотографию, уставился на нее, потом на нас, правда, в основном на меня. Ему явно тяжело было опознать среди четверых изображенных на снимке парней того, кто в данный момент сидел перед ним. C девушками было проще – я одна в группе.
К майору подключился его коллега и тоже стал изучать фотографию, вернее, второй ее экземпляр, любезно предоставленный теткой. Она изучала свой. Потом вспомнила про плакаты и с воплем «Здесь крупнее!» развернула их на столе у Петрова, и сверка изображений с оригиналами продолжилась.
– Этого не может быть, – изрек коллега Петрова минут через пять.
Женька наступил мне на ногу. Это было сигналом к действию. Мы резво вскочили, запрыгнули на стулья и, приплясывая на них, спели припев к известному хиту «И ушла она с генералом!», который вчера специально исполнялся за кулисами для малого количества слушателей, включавших майора Петрова.
– Они, – прошептала тетка, глядючи на нас снизу вверх и сложив ладошки на груди. – Вы только посмотрите! И как на людей-то похожи!
Мы с Женькой чуть не свалились со стульев от хохота. Я заодно порадовалась, что стулья в ментовке оказались крепкими и под нашим весом не рухнули. Набить шишек не хотелось. Анька, конечно, все замажет, но тем не менее. Майор Петров сидел, раскрыв рот, его коллега непроизвольно стал приплясывать – хит вообще очень заводной, я сама не могу не танцевать, его исполняя. Или даже просто слушая в записи.
Тетка захлопала в ладоши. В этот момент дверь с грохотом распахнулась и в кабинет ввалился грузный мужик лет пятидесяти, с залысинами, и рявкнул командирским голосом:
– Что здесь происходит? Петров! Санидзе! Что за балаган вы тут устроили? А вы кто такие? Почему стоите на стульях? Что вы здесь делаете?
Последние два вопроса были обращены к нам.
– Удостоверяем свою личность доступным нам способом, – спокойно ответила я.
– Петров, что эти двое тут делают? – снова рявкнул прибывший.
– Удостоверяют личность доступным им способом, – повторил за мной Петров. – Иначе я бы им не поверил.
– Владислав Михайлович, вы только взгляните! – заверещала тетка. – Как они на людей-то похожи!
За спиной Владислава Михайловича уже собралась толпа зевак – как в милицейской форме, так и без оной. Слышались возгласы на тему, что народ только что слышал «Кокосов», но без музыки, обсуждалось, что «Кокосы» сегодня должны прибыть в отделение в полном составе. Кто-то пытался заглянуть в кабинет через плечо Владислава Михайловича и, увидев нас с Женькой на стульях, естественно, не узнавал.
Правда, теткин возглас услышали. На нас стали смотреть внимательнее. Я послала народу воздушный поцелуй.
– Никак Шуша? – спросил кто-то в коридоре робким голосом.
– Шушенька это, Шушенька, – крикнула тетка. – «Кокосики», миленькие, а вы нам, может, еще что-нибудь споете?
– Что бы вы хотели? – вежливо поинтересовалась я тихим голосом, совсем непохожим на мои обычные вопли.
– «Пришла я в синих ботиках к своей заразе, котику», – попросила тетка.
Мы с Женькой удовлетворили ее просьбу первым куплетом и припевом. Из коридора послышались долгие продолжительные аплодисменты. Владислав Михайлович во время исполнения занял место в первом ряду, остальные (кто смог) тоже протиснулись внутрь. Нас рассматривали, словно экзотических зверюшек, вдруг запевших на человеческом языке.
– Шуша, а это где? – спросил один из мужиков, изображая над макушкой нечто непонятное – что в принципе соответствовало состоянию моей головы на концертах.
– Это парик, – скромно сказала я.
Женька тем временем спрыгнул со стула, подал мне руку, я тоже соскочила – и мы начали дружно раздавать автографы. Сотрудники отделения и паспортного стола (который представляла тетка) хорошо подготовились к нашему визиту. Даже у Владислава Михайловича, оказавшегося большим начальником, был прихвачен из дома наш снимок. Его он, правда, подсунул нам после того, как народ рассосался, разогнанный им же. Мол, «работать надо, работать, отдохнули, и хватит». Наконец ушли и Владислав Михайлович, и тетка из паспортного стола, и мы опять остались в кабинете вчетвером.
