М. Ишкова - Изумрудные глаза

Шана устроилась в гимнастическом зале – присела на сложенные в углу маты – и задумчиво наблюдала за испытаниями, которым подвергали Карла Кастанавераса пятеро миротворцев. За спиной расположилась ее лучшая подруга Лоретта. Девушки всем своим видом выказывали безразличие и, достаточно откровенно, пренебрежительное недовольство. Изредка они отвечали негодующими взглядами на нескромные взоры, которые то и дело бросали в их сторону четверо свободных в тот момент ми­ротворцев. Возмущение девушек вызывало то, что схватка, в которой принимал участие Карл, по-видимому, интересовала мужчин куда меньше, чем прелести двух девчонок де Ностри, сидевших поодаль. Чаще всего они глазели на Шану. Вряд ли она выглядела симпатичнее Лоретты, разве что была менее скромно одета. Женские прелести, роднившие ее с людьми, проглядывали у Шаны куда резче, чем у ее подруги. Девушки уже привыкли, что мужчины находили их достаточно привлекательными, но всякий раз, когда подобные знаки внимания сопровождались блудливыми улыбочками и превращались во что-то похожее на шоу или на развлечения со стриптизом, в них просыпались тигрицы. Или, точнее, пантеры. Действительно, различия в физиологии и анатомии были минимальны, так что хороший биоскульптор мог с легкостью сделать их неотличимыми от человеческих женщин. Их вполне можно было бы принять за экзотиков.

Стоило только пожелать, но вот как раз желания кромсать себя в угоду так называемым «общепринятым нормам» ни у Шаны, ни у Лоретты не было. В ту пору, когда их создатель де Ностри был жив, он не раз предлагал своим «деткам» подобное решение. Предлагал ампутировать хвосты, частично удалить мех, на коготочки надеть особые пластинки, маскирующие их под ногти. Пластикой лица сгладить остро выступающие скулы, сделав их мягче, овальнее. Также подправить крылья носасузить их, придать более-менее человеческие очертания. В сексуальном отношении питомцы доктора куда более нравились людям, чем леопардам, чьи гены в определенной пропорции смешались в «детишках» с геномом человека. Мужские и женские половые признаки не отличались от человеческих. Самки обладали развитой грудью, способной выделять молоко. Этот факт был точно установлен, когда одна из семидесяти трех взрослых самок де Ностри забеременела.

Выводок де Ностри, все как один, гордился своей внешностью, отказываясь менять в ней что-либо.

Правда, Лоретта, подобно большинству женщин де Ностри, сделала уступку требованиям той среды, в которой выросла. Питомцев де Ностри в основном окружали американцы. Греховное обнажение прелестей обывателями не поощрялось. Они полагали, что следует непременно скрывать то, что намекает на способность к деторождению. Поэтому Лоретта носила свободную блузку, а мешковатые штанишки скрывали бедра и длинный хвост.

Шана, как натура гордая и отвергающая компромиссы, была покрыта исключительно мехом. Соски ее грудей отчетливо выделялись, приметной была и промежность, так что мужчины, случайно столкнувшиеся с ней, обращали внимание на это – а таких, поверьте, было немало, – застывали на месте или открывали от удивления рты.

Шана проклинала все на свете, когда не в силу погодных условий, а согласно каким-то неопределенным, маловразумительным условностям ей приходилось надевать поверх меха дополнительную «шкуру».

Девушки искоса следили за экспериментом, проводимым миротворцами с Кастанаверасом. Наступил момент, когда Карлу предстояло сойтись в борцовской схватке с одним из миротворцев, раза в два превышавшим паренька-геника размерами и весом. Практикуясь в английском, девушки пытались скрыть свой интерес к миротворцам, то и дело бросавшим на них любопытствующие взгляды. Подруги владели английским гораздо хуже, чем французским, на котором разговаривали с детства. Их ужасающий акцент вызывал смех у трех десятков геников Сюзанны Монтинье.

Кстати, в ту пору этим недостатком страдало большинство населения Нью-Йорка.

Лоретта с равнодушным видом лениво почесывала спину подруги.

– Просто смотреть не могу, что здесь творится! – нарочито растягивая слова, жеманно произнесла Лоретта. Помолчав, она поинтересовалась: – Признайся, этот телепатик тебе нравится?.. Он твой дружок?

Шана вмиг напряглась, затем что-то прорычала, да так тихо, что не только люди, но и геники, которые не являлись питомцами де Ностри, не смогли ее услышать. Остроконечные ушки Лоретты слегка дернулись, она чуть фыркнула, с той же жеманностью пожала плечами, однако отступать не собиралась.

– Или просто приятель?

В этот момент ее лапка дрогнула. Партнер Карла провел борцовский прием и, оторвав парнишку от пола, отшвырнул метров на пять от себя. Шана порывисто вздохнула и непроизвольно выпустила когти. Карл шлепнулся на ковер, ловко перекувырнулся и мгновенно вскочил на ноги. Миротворец между тем успел подскочить к нему и попытался нанести удар кулаком в лицо. Парнишка успел увернуться.

Соперники вновь приняли боевую стойку и, выжидательно поглядывая друг на друга, начали кружить по залу. Лоретта, воспользовавшись паузой, продолжила разговор, причем в таком тоне, словно и не прерывала его. Та же неторопливость, та же манерность и нарочито безразличные взгляды.

– Люди в городе, – заявила она, обнажая зубы, более похожие на клыки, гримаса ее не имела ничего общего с человеческой улыбкой, – просто животные. Они так нахально таращатся на нас... – Она перестала почесывать спину подруги и уже более заинтересованно спросила: – Как теперь?

– Все равно свербит. Вся чешусь.

Лоретта вздохнула и перешла на французский:

– Что они тебе вкололи?

Шана возмущенно и достаточно громко зарычала, так что миротворцы, наблюдавшие за схваткой, обернулись.

– Они не сказали. Только объяснили – это, мол, для того, чтобы сделать тебя сильнее. – Она помолчала, потом уже спокойней добавила: – Если бы я была чело­веком или геником, они бы объяснили.

Лоретта хихикнула:

– Если бы ты была человеком, они и вколоть-то ничего не смогли бы без твоего разрешения.

Шана промолчала. Ее взгляд привлек невысокий плотный миротворец, сменивший громилу, только что боровшегося с Карлом. Парнишке даже не дали перевести дыхание. Поединок продолжался на палках метровой длины, с круглыми металлическими набалдашниками на обоих концах.

Бой начался, и Карл отбил первый натиск противника. Шана наконец подала голос:

– Ты так считаешь?

Лоретта лениво пожала плечами, вздохнула и вновь перешла на английский:

– Так, по крайней мере, утверждает Альберт.

– Альберт соврет – недорого возьмет.

– Это уж точно.

Лоретта внезапно оскалилась, словно вспомнила что-то сногсшибательное. Она чуть наклонила голову и шепнула Шане на треугольное кошачье ушко:

– Альберт признался, что имел дело с этим парнем, фехтующим с Карлом. Он клянется, что Карлу далеко до него.

– Почеши мне плечи, пожалуйста, – попросила Шана.

Лоретта энергично заработала когтями, и Шана с удовольствием замурлыкала. Затем, продолжая мурлыкать, выговорила:

– Альберт – дурак. Он на четыре года старше Карла и злится потому, что Карл не такой слабак, как ему хотелось бы. Кто такой Альберт? Всего лишь один из де Ностри, а Карл – единственный в своем роде. – На мгновение она задумалась. – Я допускаю, что он, может, прав. Допускаю даже, что Альберт сражается лучше Карла. И неудивительно, Альберт на шесть лет дольше тренировался. Эти, – она указала на миротворцев, – начали тренировать Карла только после того, как обнаружилось, что он телепат. Он мне сам признался. Эти решили, что может возникнуть необходимость использовать его в настоящем деле. Я сейчас открою тебе самое важное – может, в зале Альберт и вправду самый лучший, но, если им придется схватиться не на жизнь, а на смерть, Карл победит.

Шана выговорила эту тираду на едином дыхании и едва не задохнулась. Несколько мгновений она восстанавливала дыхание.

– Карл как-то поделился со мной, – задумчиво сказала Лоретта. – Он сказал, что покажет себя, когда его возьмут на задание.

Шана кивнула:

– И мне тоже говорил. Но вряд ли его возьмут туда, где пахнет жареным. Он у них единственный телепат, если не считать эту маленькую темноволосую девочку. Пока они сами не знают, обладает ли она подобными способностями. – Она многозначительно глянула на подругу, затем вновь глубоко вздохнула, шумно выдохнула и спросила: – Comment dit-on en anglais menarche? (Как это сказать по-английски (фр.)).

– Пока не наступит половая зрелость. Это касается и мальчиков, и девочек, – подтвердила Лоретта. – У «пап» и «мам» пока нет даже слова, чтобы обозначить эти свойства...

– Вот я и говорю... – Шана вновь зашлась в кашле. Успокоившись, продолжила: – С Дженни еще ничего не ясно.

– Глянь-ка, – прервала ее Лоретта, – он заканчивает четвертый поединок. Остался еще один, и мы можем идти на ланч.