Ежи Эдигей - Завещание самоубийцы
- О жене был разговор? Не рассказывал Ярецкий о каких-либо супружеских недоразумениях?
- Нет. Упомянул лишь о том, что жена собирается на две недели в Закопане и что «ей не помешает немного отдохнуть перед напряженным сезоном». И еще сказал: «Если бы не Бася, не справиться бы мне со всем этим балаганом».
- О Варшавском восстании и Ястребе, вашем командире, была речь?
- Я рассказал ему, что виделся с Крошкой. Это один из наших боевых друзей. Он сейчас живет в Щецине. Влодек немного обиделся на меня, что я не предупредил его об этой встрече, он охотно возобновил бы старую дружбу. Больше на эту тему не говорили.
- Не жаловался Ярецкий на плохое самочувствие, на какую-либо болезнь?
- Нет. Влодек обладал прямо-таки железным здоровьем. Вот почему я не могу понять этого завещания. Его написал сумасшедший.
- Может, и не сумасшедший, а человек в состоянии какого-то нервного расстройства.- Адвокат был более осторожным в выражении своих суждений.
- Скажите, пан меценат, что вы думаете обо всем этом?
- С моей точки зрения, завещание имеет юридическую силу. Имущество завещается точно определенному лицу. Его фамилия, имя, адрес названы абсолютно правильно. Иное дело, что со стороны завещателя имела место «error in persona», поэтому жена умершего может предпринять шаги с целью признания завещания недействительным.
- Я говорил об этом с Барбарой. Убеждал ее опротестовать завещание. Но только в крайнем случае.
- Почему?
- Видите ли, дело это чрезвычайно деликатное. Не забывайте, Ярецкий занимался производством предметов религиозного культа. Его клиентура особого рода. Это преимущественно ксендзы. Уже и без того убийство Ярецкого вызвало много шума и, наверное, отрицательно скажется на оборотах фирмы. А если к этому добавится громкий процесс о признании недействительным последней воли умершего? А вдова, выступающая в роли истицы, доказывающая, что ее муж в момент составления завещания был не в своем уме? Пресса раструбит эту историю по всей Польше. А ведь и в такой «отрасли производства» существует конкуренция, и конкуренты Ярецкого не преминут воспользоваться этим. Ну, выиграет Ярецкая такой процесс. А что толку? Предприятие-то придется закрыть из-за отсутствия заказов.
- Вы не преувеличиваете?
- Если и преувеличиваю, то не слишком. Может, целесообразнее договориться с этим Ковальским. Что это за человек?
- Я видел его только раз. То ли рабочий, то ли мелкий торговец. Упоминал, что иногда торгует чем придется. Брал кое-что из изделий Ярецкого. Трудно судить о человеке после одного разговора с ним.- Адвокат явно осторожничал, говоря о странном клиенте в алом свитере. - Выглядит молодо, больше сорока никак ему не дашь.
- Выходит, во время Варшавского восстания ему было четырнадцать,- подсчитал Анджей Лесняк.- И он смеет утверждать, что вытащил Ярецкого из-под развалин?!
- Именно так он и сказал, что, кстати, полностью соответствует и тому, о чем Ярецкий пишет в завещании.
- Но откуда этому Ковальскому известно содержание завещания?
- Утверждает, что сам завещатель ознакомил его со своей последней волей.
- Прошу вас, спросите этого человека, где это было, на какой улице, из-под развалин какого дома он вытащил Ярецкого.
- Я не стану его спрашивать. Не мое это дело. Пусть доверенпое лицо Барбары Ярецкой - адвокат Ресевич - поинтересуется этим.
- Я бы этого прохвоста передал милиции. Ведь это явное мошенничество. Этот тип выдает себя за совсем другое лицо.
- Процесс о мошенничестве вызвал бы, несомненно, и большой интерес, и столь же большой шум, как и процесс о признании недействительным завещапия.
- Вы правы. В общем, и так и этак плохо. Что же вы, пан меценат,советуете?
- Я считаю, что следует устроить встречу, в которой приняли бы участие адвокат Ресевич как доверенное лицо Барбары Ярецкой, вы как свидетель и Ярецкая как главное заинтересованное лицо.
- А может, имеет смысл пригласить па эту встречу и того майора, который ведет следствие по делу Ярецкого? - предложил Лесняк.- Афера Ковальского может бросить новый свет на это преступление. Кто знает, не замешан ли этот Ковальский в убийстве Ярецкого?
- Что ж, это можно,- без энтузиазма согласился Рушинский. Он-то ведь знал, что Ярецкий покончил с собой и что прокурор намерен прекратить следствие.
- Вы, конечно, примете участие в этой встрече?
- Только в качестве исполнителя воли умершего. Адвокат Ресевич охотно согласился участвовать в совещании. Майор Лешек Калинович, которому Рушинский сказал о предполагаемой встрече, очень заинтересовался «аферой Ковальского» и обещал непременно быть.
Барбара Ярецкая на этот раз пришла не одна. Ее сопровождал молодой человек, немного на нее похожий, лет двадцати пяти, блондин с вьющпмпся, а может быть, завитыми и чуточку излишне длинными волосами, одетый с претенциозной элегантностью.
- Зигмунт Квасневский, сын моего замершего брата. После смерти мужа у меня никого не осталось на свете. И вот, пока не свыкнусь с этим, попросила Знгмупта заняться моими делами. Вы не будете возражать, еслн и он примет участие в пашем совещании?
Никто не выразил протеста.
Адвокат Рушинский, подчеркнув, что принимает участие не как заинтересованная сторона, а только в качестве свидетеля ряда поразительных фактов, рассказал о происшедших событиях. Более всех были пзумлепы майор Калинович и Зигмунт Кваспевский. Для обоих многое из сказанного Рушинским оказалось новостью.
- Это аферист! - горячился молодой человек.- Его надо арестовать! Как влепят ему пару лет, пропадет охота фокусы выкидывать!
- То же самое и я твержу,- поддержал молодого человека Апджей Леспяк.
- Не так-то это просто,- возразил адвокат Ресевич.- Не окажись в завещании Ярецкого одной фразы, наша встреча была бы абсолютно бесполезной затеей, а Станислав Ковальский, безусловно, стал бы наследником.
- Это почему же? - спросил Квасневский.
- Потому что Влодзимеж Ярецкий имел право по своему усмотрению распорядиться половиной имущества. Он мог завещать его первому встречному, даже приюту для бездомных собак или кошек. А уж тем более Станиславу Ковальскому из Воломина. Только фраза наследодателя, что он делает это в знак благодарности за то, что тот спас ему жизнь во время Варшавского восстания, вызывает сомнение относительно действительности этого документа.
Но я лично не усматриваю здесь злого умысла со стороны Ковальского.
- Но Ковальский-то утверждает, что именно он спас жизнь моему дяде.
- Он сказал это в частном разговоре с адвокатом Рушинским,- разъяснил Ресевич.- И я не удивляюсь этому. Его уведомляют о большом наследстве, и он хочет его получить. Такого рода ложь нельзя рассматривать как мошенничество.
- Я удивляюсь, как вы можете защищать этого афериста! Ведь вы должны представлять интересы Баси. Что же это такое?! - Молодому человеку явно недоставало выдержки и такта.
- Именно как доверенное лицо Барбары Ярецкой я обязан защищать ее интересы и предостеречь, дабы, не желая того, она не навлекла на себя обвинения в преступлении, именуемом в уголовном кодексе «ложными показаниями»,- сухо отпарировал Ресевич. - Согласен, что Ковальский, заявляя, будто он спас Ярецкого, поступает нечестно. Но это еще не мошенничество.
- Успокойся, Зигмунт,- одорпула племянника Барбара Ярецкая.- Меценат Ресевич прав.
- Позвольте мне кое-что разъяснить,- обратился к собравшимся майор Калинович.- Адвокат Руншнский по телефону кратко рассказал мне об этой любопытпой афере. Я решил проверить, что из себя представляет Станислав Ковальский из Воломина. Оказалось, личность эта хорошо известна милиции пе только тех мест, но и варшавской. Мелкий воришка и мошенник. Имеет уже несколько судимостей. Часть сроков отсидел, а часть скостила амнистия. Заниматься трудовой деятельностью явно не расположен. Когда нужда припирает, он, как говорят у нас в столице, начинает «подторговывать» чем бог пошлет. У меня имеются его анкетные данные. Майор вытащил блокнот и начал читать: «Станислав Ковальский, год рождения 1933, место рождения - деревня Велька Струга…»
- А мне он сказал,- прервал майора Рушинский,- что родился в двадцать третьем году. То-то мне его моложавость показалась подозрительной.
- Подтверждая версию о спасении жизни Ярецкого,- заметил майор,- он должен был прибавить себе десяток лет. Ему было одиннадцать, когда вспыхнуло восстание. Трудно было бы поверить, что такой мальчуган смог вытащить взрослого мужчину из-под развалин. Впрочем, мы установили, что этого Ковальского вообще не было тогда в Варшаве. В это время он жил со своими родителями в родной деревне под Радзимином.
- Следовательно, он действительно аферист,- стоял на своем Квасневский.
- Теперь я припоминаю этого Ковальского,- заговорила вдова,- он был у нас несколько раз. Покупал медальончики, самые дешевые. В последний свой визит жаловался на безденежье. Говорил, что в поезде у него вытащили деньги. Влодек, человек мягкосердечный, дал ему в кредит товару на двести злотых. С тех пор не видали мы ни этих денег, ни этого клиента.
