Валерий Митрохин - Йота
Какой-то посторонний звук остановил Арусса на полуслове. Оба затаили дыхание. И услышали, как открылась дверь. В прихожей вспыхнул свет.
- Это Коляня! - облегченно выдохнул Арусс.
- Господи! Этого нам как раз и не хватало.
- Не переживай. Он пьян. Слышишь, мастерская настежь...
В прихожей было подозрительно тихо. Арусс тихонько поднялся и выглянул. Убедившись, что Коляня и в самом деле лыка не вяжет, Арусс захлопнул входную дверь. Затем бережно взял Коляню на руки и перенес в другую половину мастерской, где и уложил на топчан. Но едва только вернулся к Сандре, как на половине Коляни что-то грохнуло, послышался невнятный возглас, и, ударившись о косяк проема, на половине Арусса появился Коляня.
Щелкнул выключатель. Щурясь в неярком свете, Коляня с изумлением всматривался в негаданных постояльцев, нахально разместившихся на его - теперь его - диване. Жмурился, кряхтел, дергал себя за бороду, изрядно поседевшую за последние девять лет.
- Арусс! Это ты... На этот раз ты мне не снишься. А если снишься, то не так, как раньше. Во-первых, старый ты какой-то. Слушай, брат, что-то ты сильно постарел! Это что? Это у вас там такая геронтология? Или ты сам выбрал себе этот возраст? Значит, решил взять этот возраст, чтобы отказаться от женской зависимости? - Тут Коляня хихикнул и погрозил пальцем. - Шалишь! Меня не обманешь. Вижу! Кто это у тебя за спиной прячется? Баба! Значит, причина в другом. То-то! Ладно! Раз тайна, не говори! Вековуй там себе. Но все-таки странно, что ты такой старый, а с бабой. Это во-вторых! А я ее знаю. Ее зовут... Дай Бог памяти! Вспомнил! Массандра! Ну, коль явились вы мне оба, запечатлею вас. Художник я или не художник?! Давно хотел. Да все откладывал. А теперь напишу я тебя, брат ты мой, вместе с нею. Не возражаешь?
Арусс кожей почувствовал, что Сандра решила подать голос, прижал палец к губам. Прошептал ей в самое ушко:
- Ни звука, иначе он поймет, что мы действительно живые. Его хватит кондрашка. Пусть думает, что это галлюцинация.
Коляня притащил мольберт и холст. Принялся выдавливать краски на круглую палитру. Он красил холст. Он мазал. Он писал. И трезвел с каждым мгновением работы. Арусс так увлекся, наблюдая за своим феноменальным другом, что не заметил, как заснула Сандра. Загипнотизированный таинством творца, он и сам стал подремывать. И, наверное, тоже бы уснул, если бы не грохот. Это упал вконец обессиленный художник. Арусс поднялся и приблизился к холсту.
Этюд был практически завершен. Особенно удалась Сандра.
- Невероятно, ничего подобного нельзя было и вообразить! - пробормотал Арусс и отнес во вторую половину мастерской мольберт с холстом, кисти и палитру. Затем аккуратно вытер пол на своей половине, поставил чайник, разбудил Сандру. Они молча выпили чаю и навсегда покинули это прибежище.
- Ну а теперь ты куда? - Сандра крепко вцепилась в него обеими руками.
- Теперь мы расстанемся, золото мое. - Арусс отвел взгляд. Смотреть в лицо этой женщины у него больше не было сил. "Жена твоя как плодовитая лоза в доме твоем; сыновья твои, как масличные ветви, вокруг трапезы твоей", пронеслось печальным мотивом.
- Никуда я тебя не пущу!
- Это невозможно, Сандра!
- Невозможно что?
- Остаться.
- Тогда я с тобой!
- А это тем более невозможно. - Видя, что глаза ее наполняются решимостью безумия, сдался: - Ладно, можешь проводить меня. Но только до определенной черты. Когда я побегу, ты должна будешь остаться. Понятно?
- Да! Сделаю все, как ты сказал. Только не уходи сейчас, не бросай меня совсем.
- Иди домой. Отдохни. Потом я позвоню.
- Нет! - Сандру трясло. - Не надо звонить. Говори сейчас, где и когда мы встретимся.
- Ладно. Приходи к восемнадцати часам в парк на наше место. Помнишь? Только оденься получше, в парикмахерскую загляни. Я хочу тебя видеть в полном блеске. Понятно?
- Да! - Она жалко улыбнулась, сжала ему руку и сказала: - Вот теперь я вижу, что ты меня не обманываешь.
В половине седьмого вечера у комплекса "Интурист" остановилось такси. Из него вышли броская, довольно молодая женщина и пожилой представительный мужчина. Пара эта машину не отпустила, водитель, проводив их озабоченным взглядом, развернул свой лимузин и поудобнее припарковался в сторонке.
Однако в зал ресторана женщина вошла без сопровождавшего ее джентльмена. Пожилой мужчина из вестибюля свернул в курительную комнату.
Писателя Сандра увидела сразу. Он сидел, как объяснил Арусс, за столиком и был удивительно похож на Арусса. Такого же роста, с такой же седой шевелюрой, с такими же усиками. Сандре внезапно захотелось убедиться, настоящие они у него или такие же бутафорские, как у Арусса.
- Можно к вам? - весело спросила Сандра.
Писатель поднял глаза, и Сандра подумала: "Сейчас как погонит!" - Но по тому, как загорелись эти пустынные мгновение назад глаза, она поняла, что перед ней еще один совершенно заброшенный, никому не нужный человек.
- Откуда вы такая? - вскочил писатель. - Ради Бога садитесь. Как вас зовут? - Он с каждым словом оживал, распрямлялся. И, не дожидаясь ответов, задавал все новые вопросы: - Вы читали мои книги? Вы меня знаете? Разве мы уже встречались? - Наконец он иссяк и потупился.
- Вас ждет в курительной комнате один человек, ваш друг, - тихонько проговорила Сандра.
- Друг? А почему он там?
- У него к вам экологическое дело. Он хотел поговорить с вами, но не здесь. Тут много глаз и ушей.
Писатель сразу же поднялся, а Сандра осталась. Поудобнее расположилась в кресле. Когда вошел Арусс, она - как ей казалось - интеллигентно обмахивалась, фирменным меню в золотом тиснении. Для всех сидящих в зале вернулся не кто иной, как элегантный столичный гость - писатель, сидевший за этим столиком, а неделю назад выступавший с беседами о вреде, который будет нанесен природному комплексу в урочище Синяя бухта, чем страшно огорчил местную кооперативную строительную фирму, успевшую заключить взаимовыгодный контракт с одной из английских корпораций.
В это время такси на всех парах везло в аэропорт человека в сером плаще и темной широкополой шляпе, улетающего в Москву через полтора часа.
- Он, этот писатель, сломал им всю игру. Ставки в международной пульке оказались настолько высоки, что оставаться столичному лектору-экологу нельзя было ни минуты. Сегодня я целый день трудился, чтобы отправить его побыстрее. А у нас, милая Сандра, остаются буквально минуты.
- Поработать? - похолодевшими губами шевельнула Сандра. Она поняла его слова о минутах правильно и, чтобы хоть как-то смягчить удар, спросила о первом, что пришло на язык.
- А как же! Заказать билет на самолет да еще в разгар сезона - дело немыслимое. Я никуда не езжу. А самолетов боюсь как черт ладана, - тараторила Сандра, вцепляясь длинными пальцами в руку Арусса. И тут она вспомнила о колечке, которое обнаружила у себя на пальце, придя домой после ночи, проведенной в мастерской. - Арусс! А я и не заметила, когда ты нацепил мне эту прелесть! - почти истерично воскликнула она. - Откуда оно у тебя? Неужели сам соорудил? Давай сравним с твоим. Ну! Невозможно отличить. Тот же тон, тот же глазок.
- А вот и наш Серенький Козлик писательский заказ тащит! - как ни в чем не бывало воскликнул Арусс.
В щуплом, низкорослом официанте трудно было узнать спекулянта цирковыми билетами. Арусс с любопытством разглядывал еще одного своего убийцу. Козел поставил флакон с вином и закусками, словно почуяв подмену, поднял глаза. Убедившись, что не ошибся, побледнел, спросил дрогнувшим голосом:
- Что принести даме?
- Спасибо, ничего не надо. Не до того мне сейчас. Встретив взгляд Арусса, Сандра смолкла на полуслове. Арусс тем временем налил вина в два бокала и подмигнул официанту: выпьем, мол, за компанию.
- Извините, не пью, - задушенно пробормотал Козел.
Арусс, любезно улыбаясь, тихо проговорил в опрокинутое лицо:
- Поди к ним и доложи, что писатель выпил свой херес и ушел.
- Зачем вы его спасли?! - не своим голосом спросил официант, догадавшись о подмене.
Отпустив официанта, Арусс допил свой бокал.
- Я не его, а тебя, дурашка, спасаю. Все, Сандра! Пошли на улицу, на воздух, на волю...
- Зачем, зачем ты выпил? - почти кричала Сандра, догоняя Арусса, устремившегося к выходу,
Арусс несся вперед, уже не видя и не слыша этой жизни. А следом, задыхаясь от слез и горя, мчалась Сандра, обдирая на гравийных дорожках Приморского парка лак со своих лодочек на высоком каблуке.
Она летела, чтобы увидеть. И увидела все - от начала до конца. Кольцо на его руке вдруг засветилось, вспыхнуло ярким фиолетовым сиянием и тут же брызнуло, словно бенгальский огонь. Еще несколько мгновений, и лежащее ниц, нескладное тело Арусса было охвачено этим беззвучным стремительным огнем...
Тесный сырой мощеный двор. Большая тяжелая женщина в халате неопределенного цвета развешивала на невидимом в вечернем полумраке шнуре белье, неловко наклоняясь над жестяным тазом. Прямоугольные пятна белья зависали на фоне сиреневого неба. В старом, обшарпанном доме кричала радиола. Переругивались базарными голосами невидимые соседки. Брехала собачонка... Женщина услышала позади себя шаги, гулко отразившиеся от унылых стен, но не обернулась. Вошедший во двор бродяга, в кепке, спортивной фуфайке и холщовых штанах, остановился неподалеку от женщины, ожидая, когда она обратит на него внимание. Услышав покашливание, женщина нехотя оглянулась.
