Микки Спиллейн - Шанс выжить - ноль
- Да, да... он должен был быть седым, но он, видимо, красил волосы, а седина проступала замысловатым рисунком со всех сторон.
Я чувствовал, что все отразилось на моем лице. Виски стало абсолютно кислым у меня во рту, и это странное ощущение заставило меня откинуться назад. Она только что описала мне портрет Липпи Салливена.
- Что... что-нибудь не так?
Я попытался скрыть свое состояние и покачал головой...
- Нет, все идет как раз как надо. - Я поставил свой стакан и поднялся. - Благодарю за выпивку.
Хейди Андерс подняла руку, и я вновь оказался в глубине подушек.
- Я очень ценю ваше посещение. Мне только хотелось бы...
- Что?
- Не могли бы вы сами принести мне эту пудреницу. Полицейские участки всегда пугают меня.
- Тогда вы должны дать мне страховой полис, расписку в том, что вы поручаете мне это сделать, и завтра утром вы получите свою пудреницу.
Первый раз неподдельная улыбка появилась на ее лице.
- Вы сделаете это? - Она не стала дожидаться ответа и бросилась со всех ног в соседнюю комнату и меньше чем через три минуты вернулась с бумагами, которые я просил.
Потом она проводила меня до дверей и держала мое пальто, пока я старался влезть в него. Когда я повернулся, лицо ее было совсем близко от моего.
- Поскольку ты отказался от денежного вознаграждения, позволь мне подарить то, что ты вполне можешь принять.
При этих словах она очень мягко приподнялась на носках и поцеловала меня. Когда же она почувствовала своей рукой мой пистолет, то нервное напряжение снова обозначилось на ее лице.
- До завтра, - сказал я.
- До завтра, Майк.
Она сказала это уже без всякого энтузиазма.
Дневные газеты еще были заполнены сообщениями о смерти Том-Том Шнейдера. Окружной прокурор назначил по этому делу полномасштабное расследование. Казалось, что все были согласны с версией убийства по контракту, и в некоторых сообщениях уже обсуждались перспективы грядущих гангстерских сражений.
Липпи Салливен был забыт. Может быть, это было и к лучшему. Человек, умерший на станции метро, вообще нигде не упоминался. Покончив с газетой, я бросил ее в корзинку и спустился к табачному киоску, чтобы позвонить Вельде.
Когда она подошла к телефону, я спросил ее, какие новости в банке.
- Клерк хорошо запомнил Липпи. Возможно, что они даже иногда беседовали друг с другом.
- Он помнит хотя бы часть депозитов?
- Ага. Десятки, двадцатки и банкноты по одному доллару. Никаких более крупных банкнот не было. Из того, что он сказал, создается впечатление, что Липпи был в каком-то небольшом бизнесе, приносящим мизерный доход.
- Ничего больше, чем двадцать долларов?
- Ничего больше. Кроме того, он всегда приносил их перетянутыми резинкой, как будто держал их отдельно от других денег. Можно что-нибудь извлечь из этого?
- Да, возможно. Он был достаточно хитер, чтобы разменивать крупные банкноты перед посещением банка. - Я быстро сообщил ей, что Хейди Андерс видела Липпи в толпе около театра.
- Майк, почему ты не хочешь бросить это дело?
- Мне не нравятся вещи, которые проверены только наполовину, детка. Я продвинусь еще немного вперед, а затем брошу его. Я хочу знать, почему он даже не обратился ко мне.
- А может быть, тебе можно остановиться уже сейчас?
- Почему сейчас?
- Около двадцати минут назад звонил Пат. Он сказал, что у них есть сведения, что Липпи очень часто видели в районе театра. Человек восемь подтверждают это.
- Черт возьми, но ведь он жил совсем рядом.
- С каких это пор он стал поклонником сцены? Он даже никогда не ходил в местный кинотеатр. Ты ведь знаешь все его привычки.
- Хорошо, хорошо. Это были надежные свидетели?
- Пат говорит, что им вполне можно доверять. Так или иначе, но однажды Липпи нашел новое и довольно прибыльное дело.
- Ну уж нет!
- Поэтому Пат и недоволен тобой. Он надеется, что эти новые сведения заставят тебя больше не вмешиваться в текущую работу полиции. Скажи, пожалуйста, разве сейчас есть какая-нибудь причина, объясняющая твой интерес к этому делу?
- Все это чертовски правильно! Но только не нужно забывать, что перед смертью Липпи сказал, что не было никаких причин убивать его.
- В таком случае что я должна еще сделать?
- Попробуй разузнать что-нибудь в том районе, где он жил. Попробуй выдать себя за проститутку. Возможно, кто-нибудь в разоткровенничается с тобой, кто не захочет говорить ни со мной, ни с полицией.
- В том месте, где он жил?
- Старайся держать высокую цену, и все будет в порядке.
Она обругала меня самыми последними словами, я рассмеялся и повесил трубку.
Я находился в трех кварталах от магазина одежды, которым заправляет Ривинг Гроув. Сам он был типичным представителем Бродвея: коренастый, напористый, но в то же время всегда улыбающийся и готовый к сотрудничеству. Он передал двух своих клиентов помощникам и пригласил меня в небольшой кабинет, который был оборудован рядом со складом. Там он освободил пару стульев от лежащих на них коробок и попросил принести нам кофе.
- Мистер Хаммер, я приятно удивлен тем, что мой бумажник все-таки нашелся. Это случалось со мной и раньше, но я никогда не получал потерянное обратно. И дело не в деньгах. Потерю трех сотен долларов я еще мог пережить, но у меня там были еще и бумаги. Вот эта пропажа действительно доставляла мне затруднения.
- Мне знакомо это чувство.
- И вы совершенно уверены, что вознаграждение не требуется?
- Только для спортивной лиги полиции Нью-Йорка, запомнили?
Он выдал мне весьма проницательную улыбку и сделал понимающее движение головой.
- Но вы ведь не служите в полиции. Это не должно было...
- Но вы не знаете меня, мистер Гроув.
- Возможно, ведь мы с вами незнакомы. Но я много читал о ваших успехах. Между прочим, я ревнив. Я много работаю, имею неплохой доход, но мне никогда не удавалось пережить подобного волнения. Даже заурядного ограбления и того со мной не происходило. Поэтому я читал о вас...
- А вам никогда не приходило в голову, что я в свою очередь могу завидовать вам?
- Нет, это невозможно представить. - Он на минуту замер, не донеся чашку до рта. - И что, действительно завидуете?
- Иногда.
- Теперь, возможно, я не буду чувствовать себя так плохо. Так, значит, читать о вас все-таки лучше, а?
- Немного лучше, - сказал я. - Скажите мне, мистер Гроув, вы любите театр?
- Нет, только под давлением жены я бываю там, может быть, раз в год, если не удастся сбежать. А почему вы спросили?
- Некто, кто украл ваш бумажник, часто работал в театральной толпе.
Тот понимающе кивнул.
- О, это возможно. Я понимаю, что вы имеете в виду. - Он поставил чашку, взял из пепельницы недокуренную сигару и зажег ее. - Послушайте, мистер Хаммер, я живу в Западном районе уже много лет на одном и том же месте. Моя работа достаточно близко от дома, поэтому в хороший вечер я, как правило, иду домой пешком. Эта прогулка занимает около двадцати минут. Иногда я иду по одной улице, иногда по другой, просто чтобы увидеть людей и получить впечатления от прогулки. Вы понимаете меня?
Я кивнул.
- Поэтому довольно часто я прохожу и мимо театров, как раз в то время, когда там начинает собираться народ. Я разглядываю, как люди одеваются. И это помогает моей работе, вы понимаете? Именно в одну из таких прогулок, возможно, украли мой бумажник. Я не хватился его вплоть до следующего дня, и даже не был уверен, что не потерял его где-то еще. Сразу после того, как я обнаружил пропажу, я сделал заявление и аннулировал все свои кредитные карточки.
- Какого достоинства банкноты были тогда у вас с собой?
- Два сотенных, один на пятьдесят и один на пять. Это я хорошо помню. У меня профессиональная память на деньги.
- Где обычно вы носите бумажник?
- Во внутреннем кармане пальто.
- Может быть, вы припомните, не толкнул ли вас кто-то в тот вечер? Или вы попали в гущу толпы и кто-нибудь, будучи близко от вас в этой тесноте, мог вытащить его?
Гроув грустно улыбнулся и покачал головой:
- Боюсь, что я очень ненаблюдательный человек, мистер Хаммер. Я никогда не гляжу на лица, а стараюсь смотреть только на одежду. Нет, я не запомнил ничего похожего.
Я отодвинул чашку и поблагодарил его за потраченное время. Он был только очередным звеном в длинной цепи, и с каждым звеном Липпи выглядел все хуже и хуже.
С этими мыслями я вышел на улицу, прошел по Сорок четвертой и добрался до "Голубой ленты". Там я занял место за столом и попросил официанта принести мне отбивную и пиво.
Джим поприветствовал меня из-за стойки бара и включил телевизор, так что я теперь мог прослушать шестичасовые новости.
Эдди появился после сообщений о погоде. Он был свежевыбрит, и голос его звучал уверенно и отчетливо, что придавало особый вес каждому сообщению, которое он включил в свой обзор.
Появился Джордж и присел около меня с неизменной чашкой кофе. Он успел только задать вопрос, что я думаю о его новинке в меню, когда я резко остановил его взмахом руки.
