Мария Брикер - Апельсин–желание
Зотова в очередной раз замерла напротив коллажа, вглядываясь в вырезанные из глянцевых журналов картинки, хаотично наклеенные на обычный лист ватмана.
– Напоминает детское творчество, – сказала она.
– Какие дети у готов! – возмутился криминалист Рыжов, неверно истолковав мысль Елены Петровны. – Готы о смерти только думают, а дети – это жизнь.
– Да она сама еще ребенок! Двадцать три года, – проворчал судмедэксперт. – Молодая, здоровая, красивая, а спала с мужиком, который ей в отцы годится, ради бабла.
Палыч в очередной раз выругался, и причина его недовольства всплыла на поверхность.
Банкир действительно был старше Екатерины Кутузовой на двадцать пять лет. Мало того, для своего возраста он довольно скверно сохранился. Зотова была спокойна к внешней привлекательности мужчин, считая, что для представителей сильного пола упаковка не главное, но когда банкира выловили из ванны и перед ней предстал во всей красе кривоногий беременный карлик с повышенной волосатостью и оплывшей рожей, то даже ее слегка передернуло. Единственное, что у него было… Впрочем, к делу это не относилось, и Елена Петровна снова сосредоточилась на созерцании загадочного коллажа.
– Младших братьев, сестер, племянников у потерпевшей тоже нет, – добавил оперативник Трофимов. – И не смотрите на меня, как на пророка, – хмыкнул он, как обычно, слегка презрительно.
Манера Венечки излагать свои мысли в подобном ключе никого давно не смущала, все прекрасно знали, что внешняя его высокомерность просто маска, за которой опер прячет ранимое сердце и комплексы. Трофимов был любимчиком Зотовой. Елена Петровна выделяла Венечку из всех оперов и ценила за общую эрудицию и сообразительность. Тот отвечал ей взаимностью, которую тоже тщательно скрывал и редко демонстрировал. Впрочем, Зотову все сыскари любили, чувствовали в ней родственную душу – она проработала на Петровке пятнадцать лет и ушла с оперативки лишь потому, что начались проблемы со здоровьем и бегать по свидетелям стало тяжело, да и несолидно в ее возрасте.
– Вень, не томи, – поторопила Елена Петровна опера.
– Потерпевшая бывшая детдомовка. Воспитывалась в одном из московских интернатов для детей-сирот.
– А квартира чья?
– Кутузовой. Нашел в документах договор купли-продажи, квартира приобретена у риелторского агентства. Но в паспорте отметка о регистрации по другому адресу, на улице Вилиса Лациса, в Тушине. Думаю, там жилье, которое ей государство выделило.
– Для бывшей воспитанницы детского дома девушка довольно высоко взлетела, – сказала Зотова. – Трехкомнатная квартира в хорошем районе, дорогой ремонт, обстановка…
– Да никуда она не взлетела, – возразил Трофимов. – Она была студенткой, училась на втором курсе РГГУ на юриста. Умом особым не блистала, в зачетке сплошняком «удовлетворительно».
– Поступление в высшее учебное заведение для детдомовских детей – настоящий подвиг, – заметила Елена Петровна. – У них обычно одна дорога – в ближайшее профильное училище. В вузы единицы поступают, меньше десяти процентов, подготовка в интернатах, к сожалению, очень низкая, а подтянуть детей некому, пап с мамами, которые репетитора наймут и подмажут, кого надо, нет. Так что делать выводы об интеллекте рановато.
– Кутузова действительно сначала в училище сунулась. Отучилась на швею, поработала на фабрике по пошиву одежды месяца три да и уволилась по собственному желанию. С тех пор в трудовой книжке ни одной записи. Видно, спонсора богатенького нашла. А вы говорите – взлетела. Это по-другому называется – опустилась.
– Свяжись с риелторским агентством, – обратилась к Трофимову Елена Петровна. – Попробуй выяснить, кто Кутузовой квартиру купил.
– На фига готической принцессе с такими ногами и внешностью вообще учиться? – влез Рыжов. – Фотки ее посмотрите…
Владимир сунул Елене Петровне под нос альбом. Со снимков на нее смотрела красивая светловолосая девушка с длиннющими ногами, с застенчивой улыбкой и наивным взглядом. На девицу легкого поведения Екатерина Кутузова не походила даже отдаленно, на охотницу за мужиками тоже. Было в ней что-то особенное – детская непосредственность, очарование и искренность. Возможно, именно эти качества и ценили в ней богатенькие буратины, которым надоели гламурные барышни.
– В институт такие поступают, чтобы мозги всяким банкирам пудрить, – сказал Трофимов. – Дескать, я умная, а не кукла. Не факт, что сама поступила, может, спонсор помог. И вообще, с чего вы взяли, что она – гот? Очевидно же, что стилизованный под средневековье интерьер – обычная дань моде. Либо Кутузова сама выпендривалась, либо ее благодетель под себя хоромки ремонтировал, чтобы перцу в отношения добавить. В гостиной видел стопку «Космо» и других глянцевых журналов, в кабинете на полках вовсе не Эдгар По, Лавкрафт, Стокер или Кинг, а книжонки про то, как, ни фига не работая, заполучить состояние и что надо сделать, чтобы выйти замуж за миллионера. У нее из художки вообще ничего нет, ни прозы, ни поэзии. Обычная безмозглая содержанка! – возмутился Венечка.
В отделе он слыл литературным снобом и постоянно бухтел по поводу засилья попсы на полках книжных магазинов, ругая современную литературу почем зря и назидательно советуя всем читать русскую классику, Маркеса и Кафку. Причем у Елены Петровны было подозрение, что свои обширные знания в области большой литературы Венечка почерпнул не из книг, а из литературоведческих очерков и критических статей, а сам втихаря почитывал детективы и фантастические романы.
– У адептов готической культуры в обязательном порядке должна быть в наличии мрачная поэзия, – с убеждением добавил Трофимов, чтобы подкрепить свою версию. – А у Кутузовой настольная книга – модный бестселлер «Секрет» Ронды Берн. Все просто помешались на этой ерунде.
– Нормальная книжка, – возразил Рыжов. – Моя жена ее прочитала, налепила на холодильник открыток с видами морей, экзотических островов и пятизвездочных отелей, сидит, пельмени лепит и мечтает, что мы в отпуск на море поедем. Меня при этом не достает, как раньше, с утра до вечера – когда, когда, когда… Денег тоже не просит, вообразила, что тугрики у нас есть и она может теперь позволить себе все. Не жизнь стала, а рай! – эмоционально воскликнул Владимир и снова вернулся к фотографиям в альбоме. – Незабудка, – прокомментировал он, с восхищением глядя на один из снимков. – Жаль, такой цветок загубили.
– Работай, Вова, работай! – Елена Петровна захлопнула альбом и отложила его на письменный стол, не дав Рыжову вдоволь насладиться красотой и изящными формами девушки.
Венечка, как всегда, прав. Ей тоже с самого начала показалось, что интерьер не отражает внутренний мир хозяйки. В культуре готов следователь слабо соображала, поэтому не обратила внимания на книги и глянцевые журналы, но коллаж настолько выбивался из общей картины, что не заметить его было невозможно. Раз якобы рьяная блюстительница мрачного стиля не погнушалась повесить его на стену, то, выходит, он значил для девушки очень многое.
– Профанация это все, – ответил криминалисту Венечка. – Загадал желание, отправил его во Вселенную – и сиди жди, когда оно исполнится. Мол, главное – захотеть, и все будет в шоколаде. Чушь какая!
Тема модной книги Трофимова не отпускала, и всем стало понятно, что бестселлер он внимательно прочитал. Зотовой вдруг тоже все стало понятно.
– Ребята, вы оба – гении! Это же сокровенные желания потерпевшей Екатерины Кутузовой, – сказала она, кивнув на коллаж. Все уставились на кусок ватмана с приклеенными к нему вырезками. – Корабль с алыми парусами, фата, золоченая карета, замок, сундук с сокровищами… Похоже, Кутузова, несмотря ни на что, была романтической натурой, поэтому свои желания она изобразила в такой вот форме. Девушке хотелось жить в достатке и выйти замуж за принца, тут все понятно. Но что означают вырезанные из детских журналов куколки Барби? Она хотела походить на куклу? Стройной всегда быть? Что-то я не понимаю. А затрапезное кирпичное пятиэтажное здание, обнесенное забором, как сюда попало? И почему она его перечеркнула?
– Такое здание есть у нее в альбоме. Это интернат, где она выросла, – сказал Владимир подавленно. – А кукол ей, видно, в детстве недоставало. На лист она наклеила и свои детские мечты.
Всем отчего-то стало неловко.
– Ладно, работаем, ребятки, – переключила всех Зотова. – Трофимов, по контактам Кутузовой пройдись, – вручив оперу мобильный девушки, попросила Елена Петровна. – Личность потерпевшей для меня по-прежнему весьма туманна, хотелось бы узнать подробности о ее жизни. Может, у нее подруги близкие есть. Что-то у меня в голове не стыкуется… По месту регистрации тоже неплохо было бы сгонять.
Телефон в руке Вениамина ожил, и он от неожиданности выронил его на пол. Неуклюже поднял, посмотрел на дисплей, прочитал:
