Марина Серова - Десять заповедей мертвеца
Изредка, если Кричевская бывала в благодушном настроении, она покупала пару туфель. Но чаще всего старуха выражала недовольство работой магазина, и продавцы цепенели под ее леденящим взглядом, понимая, что премии в этом месяце им не видать. А Галина Георгиевна отправлялась пить чай с пирожными, которые, видимо, были какой-то из разновидностей аскетизма.
В первый же день работы, проведя четыре часа в торговом центре, вечером я намекнула Светлане, что человеку, которому угрожает опасность, не стоит ездить по таким многолюдным местам. На что бизнесвумен махнула рукой и напрямик заявила:
– Слушайте, Евгения, думаю, вы уже поняли – моей матери надо кого-то пожирать, чтобы чувствовать себя нормально. Пусть лучше это будут девочки из обувного. А не то мама примется за вас. Вы же этого не хотите, правда?
Следовало признать – Светлана была права. Поэтому мне оставалось только отбросить попытки изменить привычный распорядок жизни Галины Георгиевны и постараться обеспечить безопасность клиентки в непростых условиях ежедневных (и совершенно ненужных) выездов.
Подруг у Кричевской не было. Поэтому львиную долю ее жизни занимал шопинг. Сервизы и постельное белье, серебряные ситечки для чайника и льняные скатерти, фужеры богемского стекла и махровые пушистые халаты – все это Галина Георгиевна скупала в немыслимых количествах.
Самое удивительное, что приблизительно половина товаров на следующий день отсылалась обратно в магазины. Потому что в доме Кричевских и так было в избытке сервизов и скатертей.
Очевидно, это была своего рода психологическая компенсация за долгие годы скитаний, лишений и бедности, пережитых Кричевской за годы жизни с мужем-военным. Галина Георгиевна неохотно рассказывала о тех временах, но у меня создалось впечатление, что Сергей Кричевский был человеком крайне прижимистым и не позволял своей жене даже тех мелких дамских радостей, на которые она имела право. Так, однажды старуха обмолвилась, что много лет не могла себе позволить завивку в парикмахерской, а пользовалась набором пластмассовых бигуди, которые кипятила в кастрюльке.
В те времена Галина Георгиевна штопала чулки, зашивала носки и перелицовывала пальтишко дочери. Так что нынешняя оргия потребления была по-человечески понятна. Теперь Светлана, успешная бизнес-леди, давала матери возможность получить реванш за годы экономии и лишений.
Несмотря на исключительно вредный характер моей клиентки, у нас с Галиной Георгиевной установились вполне нормальные отношения. Когда мой синяк наконец прошел без следа (во многом под влиянием чудодейственной мази) и я перестала пользоваться гримом, старуха одобрительно отметила, что вот теперь я выгляжу как подобает дочери офицера.
Несколько раз Галина Георгиевна попыталась «поставить меня на место», как она называла такую процедуру. Надо сказать, что вся прислуга в доме давно уже была «поставлена на место». Тихие, как тени, и безответные, как рабы на плантациях, слуги маячили на заднем плане и повиновались малейшему движению бровей властной старой дамы. Я так поняла, что все, кто не укладывался в стандарт, мгновенно теряли работу.
Кричевская и меня попыталась подогнать под образец. Пришлось вежливо, но твердо дать понять пожилой даме, что я не гожусь в Золушки.
После пары столкновений Кричевская признала, что я крепкий орешек, и оставила свои попытки. Теперь она не считала меня «персоналом», а относилась как к компаньонке, приставленной к ней дочерью.
К тому же вскоре выяснилось, что покойный муж Кричевский служил там же, где мой отец. Старухе доставляло удовольствие говорить с человеком, у которого такие же воспоминания, как у нее самой. Мы с Галиной Георгиевной проводили вечера у электрического камина в ее маленькой гостиной, вспоминая города и дальние гарнизоны, где нам довелось жить, ни с чем не сравнимую природу Дальнего Востока, яркие типажи военнослужащих и тому подобные вещи, милые сердцу члену семьи военнослужащего, но совершенно непонятные постороннему. Я так думаю, что Галина Георгиевна взяла меня на службу, предвкушая именно эти удовольствия.
По четвергам Галина Георгиевна ездила в бассейн. Надо было видеть, как она спускается по мраморным ступеням в голубоватую воду, держась за перила – ну точно императрица с трона! Или как плывет, царственно держа над водой голову в резиновой шапочке.
Старуха Кричевская совершенно не желала менять привычный распорядок своей удобно устроенной приятной жизни. На мои попытки объяснить азы безопасности Кричевская махала рукой, а при упоминании фамилии Момзера только презрительно фыркнула:
– Что?! Мне бояться Аркашку? Да я ему штаны ушивала, чтоб не свалились, когда они со Светкой на первые в жизни переговоры собирались! Если Светлана считает, что Аркадий способен причинить мне вред, значит, моя дочь еще большая дура, чем я думала!
Однажды, когда мы вышли из бассейна, я привычно просканировала окрестности и распахнула перед старухой дверцу машины. И только тогда заметила, что кроме Вовочки в салоне находится еще один человек.
Надо сказать, за последние две недели не произошло ничего, заслуживающего внимания.
Несмотря на то, что я несколько расслабилась за это время, многолетняя выучка не подвела. Я среагировала мгновенно – взяла старуху за плечи и мягко толкнула назад, стараясь не уронить и в то же время выводя клиента из зоны возможного обстрела. Мне пришлось закрыть Кричевскую собой, и я еще успела подумать: «Ах, как скверно! Если он меня сейчас положит, старушка останется без защиты. Какая скотина этот Вовочка! Приставили пистолет к голове, и сразу скис. Мог бы хотя бы на клаксон нажать, предупредить любимую хозяйку!» Я выдернула пистолет из кобуры под мышкой и приготовилась отразить нападение. Но тут предполагаемый киллер вскричал:
– Галина Георгиевна, голубушка, спасите! Она меня сейчас застрелит!
И поднял вверх пухлые ладони.
– Евгения, что вы себе позволяете! – Кричевская оправилась от шока и отодвинула меня властной рукой.
– Просто выполняю свою работу, – пробормотала я себе под нос, убирая пистолет в кобуру и уже понимая, что ничего страшного не случилось.
– Это же Аркаша! – возмутилась Галина Георгиевна так, как будто это все объясняло.
– Аркадий Момзер? – напряглась я. – Галина Георгиевна, разумно ли это?
Перед нами сидел бывший партнер Светланы, а ныне враг, обиженный и обобранный ею в лучших традициях девяностых. Бизнес-леди ясно дала мне понять, что именно Аркадий – главная причина того, что ее матери требуется охрана. И вот теперь этот Момзер проник в машину. Я бросила злобный взгляд на безмятежную физиономию Вовочки. Безопасность автомобиля – его забота, а этот тугодум взял и пустил в салон постороннего. Ну, если все кончится благополучно, устрою этому болвану головомойку…
Конечно, я могла в два счета очистить салон – выволочь Момзера за шкирку и уронить мордой на свежевыпавший снег. Это при условии, если бы он был обыкновенным злоумышленником, желающим причинить вред моей клиентке. Но, кажется, Галина Георгиевна относилась к Аркадию совсем не так, как полагается относиться к врагу.
– Здравствуй, Аркадий. Давно тебя не было видно, – с материнской интонацией произнесла Кричевская.
Момзер жалко улыбнулся и сделал приглашающий жест, призывая старуху сесть в машину.
Кричевская шагнула вперед, тяжело опираясь на палку.
– Галина Георгиевна! – предостерегающе сказала я. – Это может быть опасно.
Кричевская обернулась. Ее лицо выглядело еще более надменным, чем обычно.
– Деточка, я что, похожа на слабоумную? – презрительно осведомилась моя клиентка.
– Н-нет, не похожи.
– Ну так предоставьте мне самой решать, что опасно, а что нет.
И старуха уселась на заднее сиденье, где помещался Аркадий. Мне ничего не оставалось, как сесть вперед. Теперь в случае чего мне придется проявлять чудеса эквилибристики, чтобы добраться до злодея на заднем сиденье…
Но Момзер не проявлял ни малейшей агрессивности. Бывший партнер Светланы вовсе не казался опасным. Это был полноватый низенький мужчина лет сорока пяти, с лысиной и обрамляющим ее венчиком пушистых белых волос – очевидно, когда-то на этом месте были кудри, но ветер перемен унес их. Костюм мужчины был измят, рубашка требовала стирки, а на кашемировом пальто не хватало пуговицы. Аркадий чувствовал себя неловко и кривовато улыбался, стараясь понравиться.
– Ты хотел о чем-то поговорить со мной, Аркадий? – осведомилась Галина Георгиевна.
– Да-да, – заторопился Момзер. – Только…
И он бросил красноречивый взгляд в мою сторону.
– Можешь говорить совершенно свободно. – Старуха повела в мою сторону рукой в перстнях. – Евгения – мой человек.
