Александра Маринина - Шестикрылый Серафим
Все это думалось Ларисе по дороге к трамвайной остановке. Но дойти до нее она не успела.
- Извините, Лариса? Лариса обернулась и увидела симпатичного незнакомого мужчину лет тридцати. Она вопросительно взглянула на него.
- Лариса, простите, вы меня не знаете, но я очень надеюсь, что вы мне поможете. Мне посоветовали обратиться именно к вам.
- Кто посоветовал? Кто вы такой?
- Вы знаете Кирюшу Херувима?
Кирюшу Лариса знала. Именно у него она и собиралась занять дозу, если бы поехала к "Ольстеру".
- Ну, предположим, - осторожно ответила она.
- Так "предположим" или знаете? - тон незнакомца стал жестче.
Лариса поняла, что надо отвечать более определенно.
- Знаю. И что?
- Вы ведь медсестра?
- Да, медсестра
- Живешь тут рядом. У тебя "машинка" дома есть? - спросил он, переходя на "ты". - С другом я приехал, его переломало всего. "Стекла" у нас вагон, а "машинки" нет. Разбил он. Поехал к "Ольстеру". там сегодня только один Херувим. А он, сама знаешь, на "колесах" сидит. Вот он мне тебя и присоветовал. Хорошая, сказал, девочка, и вроде бы на "подсосе" сейчас. Дашь ей пару доз, и все будет в порядке.
Перспектива была очень заманчивой - получить наркотик, да еще две дозы, и при этом никуда не надо ехать! Но Лариса опасалась незнакомца. У нее было, железное правило: никогда и никого из наркоманов в дом не приводить. Первый раз ее очень напугал симпатичный московский "следователь" уголовного розыска. В прошлом году Лариса поехала с подругой в Москву "прошвырнуться". В последний момент она прихватила с собой несколько ампул промедола - вдруг денег не хватит. А Херувим говорил ей, что на Черемушкинском рынке всегда можно найти Тофика, который, если надо, купит, а если надо, продаст любой товар. Там-то, на Черемушкинском рынке, Ларису и зацепил этот парень. Как же была его фамилия? Мишин. На медведя похож, огромный такой. Ларисе он понравился, на следующий день они встретились на Калининском проспекте, где у этого Мишина были какие-то дела или встреча. Они около часа гуляли взад и вперед по проспекту. Лариса была довольна тем, что он не говорил о том, что наркотики - яд, и не грозил тюрьмой. Она тогда проговорилась ему про приятеля Орлова - Сахиба. Правда, вовремя спохватилась и сказала, что он умер, и она просто нашла ампулу у него в тумбочке. И хотя Мишин не стал ничего выспрашивать о Сахибе, она почувствовала, что он ей не поверил.
Разговаривая с незнакомцем, Лариса про себя прикидывала, как избежать приглашения к себе в квартиру.
- Понимаете, я не могу пригласить вас к себе. Это невозможно.
- Да это и не нужно. Зайдешь домой, возьмешь чистый шприц, иглу и вынесешь мне. Я на улице тебя подожду. Ты мне шприц, я тебе две стекляшки - и разбежались.
Такой вариант Ларису устраивал.
Взять шприц с иглой и спуститься вниз заняло у Ларисы не больше двух минут, она торопилась избавиться от незнакомца, который чем дальше, тем больше становился ей неприятен. На мгновение у нее мелькнула мысль не спускаться к нему, но две ампулы! Прямо сейчас! "Черт с ним", - подумала Лариса и побежала по лестнице вниз.
- Здесь шприц на пять кубиков и две иглы - толстая и тонкая. Пакет не раскрывай, он стерильный. Я только вчера принесла.
Парень протянул ей комок ваты, в котором прощупывались две ампулы. Следуя многолетней привычке медсестры, Лариса взяла ампулу двумя пальцами и автоматически посмотрела на свет.
- Ты что мне даешь? - возмущенно спросила она незнакомца. - Она же без маркировки.
- Ты еще на весь двор заори! - злобно прошипел парень. - Чего прикидываешься? Херувим говорил, что ты сама в прошлом году такие же сдавала по червонцу. Или не помнишь?
Лариса вспомнила. Действительно, точно такие же ампулы привозил ей Сахиб. Она его тоже спрашивала про маркировку, на что он ей резонно возразил:
- Эти ампулы на заводе автомат считает, когда маркировку ставит. Поэтому, если хочешь хорошей девушке подарок сделать, ампулу надо с контейнера снять до маркировки.
- Ну ладно, ладно, - примирительно сказала она парню. - Кирюше привет передавай! - И побежала к подъезду.
Дома Лариса быстро достала еще один шприц. Ловко держа жгут зубами за один конец, перетянула себе левую руку, отработанным движением побила себя по вене и, набирая в шприц содержимое ампулы, обратила внимание на то, что стекло какое-то желтоватое и необычно толстое. Но жидкость в шприце была прозрачной. Она лизнула палец, на который попали брызги из шприца, и ощутила характерный горький вкус морфина. Вдавила поршень, и теплая волна сразу пошла по руке, слегка закружилась голова, Лариса отпустила жгут. Сладкая судорога пробежала по ее телу.
3
Апрель 1984 г., г. Ленинград
Давно уже мне хотелось поехать в Ленинград. И хотя я никогда не считала себя любителем живописи и тонким ценителем архитектуры, слова "Эрмитаж".
"Русский музей", "Адмиралтейство", "Летний сад" звучали для меня волнующе-притягательно. Мне очень, очень хотелось увидеть своими глазами все то, о чем я столько слышала и читала. И наконец-то такая возможность у меня появилась.
Дело в том, что проблемы, связанные с наркотиками, стали моей темой. И когда в Ленинграде сотрудниками уголовного розыска была раскрыта подпольная лаборатория двух братьев-химиков, в домашних условиях разработавших и производивших новый синтетический наркотик невероятной мощности, я с готовностью вызвалась поехать туда в командировку за материалом для очерка.
Ленинград произвел на меня потрясающее впечатление. Я познакомилась с массой интересных людей, в их числе был и Евгений Карлович Брадис, отрекомендованный мне в качестве одного из старейших питерских экспертов-криминалистов. Манерой говорить, движениями и всем своим обликом Евгений Карлович удивительно напоминал известного московского судмедэксперта милейшего Бориса Львовича Градуса. Сходство было настолько поразительным, что одним из первых моих вопросов Евгению Карловичу был вопрос о том, не коллекционирует ли он монеты. Об этом пристрастии Бориса Львовича знала вся прокурорско-милицейская Москва, что служило поводом для бесконечных любовно-завистливых легенд. Видимо, эти легенды были известны и здесь, потому что на мой вопрос Евгений Карлович засмеялся и сказал с легким акцентом:
- Меня зовут Брадис, а не Градус. И в отличие от Бориса Львовича, которого я очень хорошо знаю и люблю, я всю жизнь собирал не монеты, а красивых девушек. Может быть, именно поэтому я всегда плохо уживался с деньгами. Жизнь вообще штука несправедливая, Сашенька. Вы позволите мне, старику, вас так называть? Теперь, когда у меня вроде бы уже есть деньги, девушки меня, к сожалению, стали интересовать значительно меньше. Но у меня есть страшно интересные фотографии. Вот, например. С этими словами Евгений Карлович с неожиданной для его возраста легкостью встал и подошел к. стеллажам. Потом, видимо, вспомнив что-то, обернулся и спросил меня:
- А что, собственно, вас больше всего интересует?
- Все, - скромно ответила я. - Но сегодня больше всего - то, что связано с наркотиками.
- Так вы по делу "химиков" к нам прибыли? Талантливые ребята! Менделеевы! Кулибины! В домашних условиях сварганить такое! Никакой Бабе Яге не снилось, восторгался Евгений Карлович, продолжая перебирать папки на стеллаже.
- А вот и наркоманы, - сказал он, достав пухлый зеленый том.
Это был альбом, который уважаемый, криминалист лично собирал более тридцати лет.
Евгений Карлович начал листать толстые страницы, и на меня посыпались фамилии, имена, клички, адреса.
- Вот это Ангелочек, - рассказывал Евгений Карлович, - он жил на Лиговке. Убили его свои. Мухлевал Витя с марафетом или, научно выражаясь, фальсифицировал наркотики. Бит бывал за это нещадно, однако должных выводов не сделал, и зарезали его в конце концов из-за двухсот граммов лактозы, которую он пытался выдать за высококачественный героин, А вот это - Софи Лорен.
С фотографии на меня смотрел милый, интеллигентный мужчина лет тридцати пяти с огромными черными глазами и бархатными ресницами.
- Володей его звали, высшее образование, художник-портретист, иконы реставрировал. А на Софи Лорен действительно был похож. Одна из первых жертв американской синтетики - фенциклидина или каких-то его производных, я уж точно сейчас не вспомню. Решил полетать, приняв дозу. Друзья пытались удержать, да куда там. Человек в этом состоянии страшен, боли не чувствует, сила в нем просыпается звериная, откуда что берется. В общем, раскидал он их всех и выпрыгнул с четырнадцатого этажа. Разбился вдребезги. Кошмарная смерть.
Казалось, рассказам этим не будет конца, но Евгения Карловича позвали к телефону в соседнюю комнату.
- Извините, Бога ради, Сашенька, я постараюсь надолго вас не покидать. Нечасто, знаете ли, меня посещают такие приятные дамы.
Лесть я приняла с благодарностью. И пока Евгений Карлович разговаривал по телефону, я стала листать альбом. И через несколько страниц наткнулась на фотографию удивительно красивой молодой женщины в белом халате и кокетливо сдвинутой набок медицинской шапочке. Я пыталась вспомнить, где я видела это лицо, но не могла.
