Эдуард Тополь - Охота за русской мафией
– Подожди, Алекс. Что значит – «одевается весь Брайтон»?
– Ну, очень просто! – снова шарнирно, с апломбом, дергался Лазарев. – У них товар – pizdets! Из лучших магазинов и за полцены! Или дешевле! Моя жена купила у них лисью шубу за триста долларов. Натуральную!
– А что значит «каждая собака знает»?
– Ну, это такое выражение. Все их там знают. Но, конечно, вам не скажут. Еще бы! Если я у вас купил что-то из-под полы, разве я покажу на вас полиции?
– О'кей! Где они живут?
– На Пятой Брайтон-стрит. В сером угловом доме, на западной стороне. Я не знаю номер дома, но жена знает, я могу спросить…
– Нет. Забудь об этом. Ни у кого не спрашивай. И вообще запомни: никогда и ни у кого ничего не спрашивай. Ты понял почему?
– Чтобы меня не заподозрили?
– Правильно. Теперь скажи нам: ты еврей?
– Наполовину. У меня отец русский, а мать еврейка.
– И ты сидел в России в тюрьме. За что?
– Откуда вы знаете, что я сидел? – изумился Алекс.
– Ну, ты очень долго думал о нашем предложении там, в Central Booking…
– Так вы поняли, почему я согласился? Не потому, что я боюсь вашей тюрьмы! Я сидел в русской тюрьме! Три года. Вот где полный pizdets! Конечно, там нет черных, но поверь мне.
– Можно не объяснять. Я знаю, почему ты согласился. Из-за Аллы. Но если ты сидел там в тюрьме, то как же КГБ дало тебе разрешение эмигрировать?
– Ты хочешь – честно?
– А как ты думаешь – для чего мы тебя взяли из Central Booking?
Алекс залпом допил свой джин и посмотрел на сияющий огнями Бродвей и на поток машин, кативших в темноту тридцатых улиц.
– О'кей, – сказал он негромко. – Я был в лагере в Салехарде. Ты знаешь, где Салехард. Это выше Полярного круга, в Сибири. Три года я там кайлом тундру ковырял, бля! Да… И за день до освобождения, когда я уже все, pizdets, домой собираюсь, меня – бац – дергают в спецчасть, к «куму». Ну, к начальнику. И они мне говорят: «Поздравляем с освобождением, вот твой паспорт», открываю, а там записано: «национальность – еврей». И – выездная виза. Я говорю: вы что? Какой я еврей? Я никуда не хочу ехать! А они говорят: «Не поедешь на Запад, поедешь в Сибирь еще дальше. Мы тебе срок намотаем». А для них это просто – там же законов нет, прямо в лагере добавляют три года, как за нарушение лагерного режима, и – pizdets!
– What is pizdets? (Что такое «пиздец»?) – спросил Билл у Питера.
– А все остальное ты понял? – сказал ему Питер.
– Ну, мне нравится, как оно звучало… – ответил Билл.
– Pizdets you can not translate, not possible (Это невозможно перевести), – сказал Алекс Биллу.
– Это женский половой орган, но в разных значениях. Иногда это «прекрасно», а иногда – «нет».
– Well, the same in America, то же самое в Америке, – сказал Билл.
Питер повернулся к Алексу:
– О'кей, какое они тебе дали задание?
– Кто?
– КГБ. Какое они тебе дали задание, когда отпустили сюда?
– Вы шутите? – спросил он по-английски. И снова перешел на русский: – О чем ты говоришь? Они же не идиоты! Если бы они дали мне задание! Я бы в первый же день пришел к вам и доложил, и – все: я уже герой! Я слышал, что они обожглись на этом в Израиле. Они отпускали евреев в Израиль, но сначала брали с них подписку, что те будут шпионить. А те приезжали в Израиль и тут же бежали в МОССАД докладывать.
– А кто убил Брохина?
– Клянусь, не знаю!
– Только не ври!
– Клянусь матерью! Но я вам скажу: Брохина мог убить кто угодно. Ведь он занимался чем хотите – наркотики, иконы, бриллианты, карты. Но он был пижон – он хотел, чтобы все думали, что он писатель!
– Это мы знаем. Next. У нас есть информация, что Пиня Громов торгует наркотиками. Что ты знаешь об этом?
– Конечно, торгует! Биг дил! Все это знают.
– Хорошо. А кто еще?
– Вам всех назвать?
– А как ты думаешь?
Операция по аресту цыган была разработана в начале октября, когда уже начались осенние дожди. За несколько дней до этого супер (завхоз, смотритель) серого углового дома на Пятой Брайтон-стрит – старый поляк с сигаретой, словно приклеенной к нижней губе, – с первого взгляда опознал этих цыган по фотографиям и сказал, что снимают квартиру № 5-А с тремя спальнями на пятом этаже. При этом легкость, с которой супер согласился последить за жильцами, объяснялась вовсе не его гражданским или американским патриотизмом и не расовым предубеждением против цыган, а куда более прозаично: по его словам, к этим жильцам постоянно, с утра до ночи ходят гости – русские эмигранты, которые при входе никогда не вытирают ноги. «Из-за этих еб…ных посетителей мне приходится десять раз в день мыть полы в фойе и лифте!»
Но полностью довериться суперу Питер и Билл не могли. Разве не мог этот супер стукнуть цыганам о появлении ФБР и получить с них за это пару сот долларов? Поэтому Питер сказал суперу, что ничего особенного в их интересе к этим цыганам нет, ФБР проводит интервью со всеми новыми эмигрантами. Но если у них сейчас гости, то мы придем в другой раз…
Через несколько дней, получив из Флориды ордер на арест сбежавших от суда преступников и на обыск их квартиры «в связи с возможностью нахождения там украденного имущества», Питер и Билл еще раз осмотрели дом, в котором эти цыгане жили. Это был большой, шестиэтажный и густозаселенный дом. Суета жильцов в коридорах и лифтах и постоянное пребывание в квартире цыган русских посетителей исключали проведение операции в дневное время. Если это профессиональные взломщики, то, скорей всего, они вооружены. И не важно, что один из преступников – женщина. У цыган именно женщины делают всю основную работу – рыскают в поисках объектов грабежа, взламывают двери или окна, проникают в дома и квартиры и выносят из них все ценное. А мужчины обычно «на стреме» – сидят в машинах и ждут добычу.
Судя по количеству ограблений – семнадцать в одной только Флориде, – этот Бакро Асманов и его жена Граппа были решительной парой и могли оказать вооруженное сопротивление. Поэтому Питер и Билл решили брать их в четыре утра – спящими и сразу обоих. Супер, который моет пол в вестибюле дома по десять раз в день, может легко проследить, когда уйдет от них последний посетитель.
Все это Билл и Питер изложили в рапорте начальнику отдела и получили «добро» сформировать три бригады: одну штурмовую – для захвата преступников в их квартире, и две – для дежурства на крыше и под окнами, если преступники попытаются сбежать по пожарной лестнице. ФБР, как и всякая правительственная организация, является огромной бюрократической машиной, регламентирующей каждый шаг своих сотрудников, но для того, кто знает, как эта машина работает, порой открываются почти неограниченные возможности. Билл с его юридическим образованием умел кормить эту машину именно теми бумагами, которые пpoxoдили по ее шестеренкам – то есть со стола одного начальника на стол другого и так далее до финансового отдела – без сучка и задоринки. На правильно оформленных бумагах начальству было легко и даже приятно ставить свои резолюции, тем более что речь шла об охоте за «красной мафией». Эти резолюции открывали перед Питером и Биллом доступ к специальным фондам, которые значатся в ФБР под кодовыми названиями «титул № 4», «титул № 3» и так далее. Так, по «четвертому титулу» в распоряжение Билла и Питера были отпущены деньги для вербовки Алекса Лазарева, а теперь к их услугам были уже шесть агентов ФБР – пять мужчин и одна женщина – для ночного налета на квартиру цыган. Женщина – Мэри Эллен Бикман – была нужна для обыска Граппы Асмановой, а девятый член команды приглашен из эмиграционной службы – Питер и Билл подозревали, что эти цыгане вообще нелегальные эмигранты.
Впрочем, эти несколько тысяч долларов на проведение операции по аресту цыган были еще семечки по сравнению с теми расходами, которые предстояли Биллу и Питеру в будущем. Очень скоро, когда масштабы их акций расширятся и выйдут к тем границам, на которых русские гангстеры кооперируются с итальянскими мафиози, Питер и Билл получат доступ и к «титулу № 3», и даже еще выше. ФБР – это серьезная организация, и при встрече с серьезным противником она готова к серьезным расходам из специальных фондов, отпущенных ей конгрессом и президентом США. И хотя в те дни президент еще не присвоил этому противнику звание «империи зла» публично, но в таких организациях, как ЦРУ и ФБР, уже знали, куда дует ветер, с какой силой и на какие суммы. И, по мнению руководства, русская мафия на Брайтоне была не последней картой, которую мог в любой момент разыграть с ними хитроумный и опытный московский противник…
Однако вернемся в октябрь 1983 года. В те дни будущие операции еще были скрыты от Питера и Билла пеленой осенних дождей, и именно в эту погоду Питеру приходилось почти ежедневно наведываться в сырой и продуваемый атлантическим ветром Брайтон, в шестиэтажный угловой дом на Пятой Брайтон-стрит, к ворчливому суперу-поляку. Поскольку Билл взял на себя всю бумажную работу (и преуспевал в этом отлично!), Питеру, который бумажную работу терпеть не мог, досталась черновая часть «полевой работы». А супер то болел, то сообщал, что уже третий день не видит Граппу Асманову, а то – что Бакро только что уехал куда-то на своем «вэне».
