Валерий Карышев - Александр Солоник - киллер мафии
Менты и сам Солоник, на квартире которого и планировалась незамысловатая оргия, попытались было успокоить девушку, но телка попалась какая-то нестандартная - закатила истерику со слезами и соплями, швырнула в окно тяжелую хрустальную вазу. Вышло очень некрасиво: скандал, соседи, всеобщее внимание. Продавщицу пришлось отпустить с миром. Но неблагодарная барышня, забыв и о поставленном бухле, и о накрытом в подсобке столе, накатала на Солоника грамотную "свинью" начальству - как на организатора и вдохновителя сексуальных домогательств, равно и хозяина квартиры (притона). Сашу с треском погнали из органов - теперь уж навсегда.
Так Солоник очутился на городском кладбище - могильщиком. Наверное, в такой перемене был скрытый смысл, непостижимая пока ирония: человек, который по долгу службы должен был защищать жизнь сограждан, теперь законно наживался на их смерти.
Давно прошли те времена, когда покосившиеся кресты, печальные надгробья да остроконечные ограды, когда все эти ритуальные веночки, виньеточки, розочки, клумбочки и эпитафии "Помним, любим, скорбим" услужливо вызывали в памяти проникновенно печальные поэтические строки, или кладбищенские элегии. Ассоциация с принцем Гамлетом, держащим в руке человеческий череп, равно и похоронная атрибутика наводили на философские мысли о бренности человека и суете сует. Современное кладбище в условиях развитого социализма стало одним из немногих относительно легальных способов обогащения. И потому российский пролетарий, рывший могилы, был далек от классического шекспировского могильщика, всем своим видом напоминающего, что ему обязательно следует дать на водку. Эпоха научно-технической революции скорректировала образ работника кирки и лопаты: рабочий "Спецкомбината" или "Бюро ритуальных услуг" еще в середине восьмидесятых был человеком небедным. Разъезжал по городу на престижной модели "Жигулей" и каждое лето отдыхал в Болгарии или Чехословакии. Он хорошо знал, сколько стоит рытье могилы зимой, сколько можно содрать с родственников за срочность, сколько заломить за престижный участок. И с ним не принято было торговаться.
Ну а глубокую скорбь, которая должна непременно присутствовать в этом печальном ритуальном действе, с избытком поставляли клиенты.
Перемена статуса радовала: незаметно появились деньги, купил машину пусть подержанная, но все-таки своя. Телки, как известно, клюют на мужчину с автотранспортом: наверняка именно этот фактор оказался решающим. Казалось, теперешним положением надо дорожить, не допуская очередных скандалов. Но человеческая природа, стремящаяся к удовольствиям, несовершенна, а непредусмотрительность, помноженная на молодость, под стать ей; относительно легкие деньги кружили голову...
Новый рабочий "Спецкомбината" никогда не замечал за собой склонности к философским абстракциям и обобщениям, но на курганском кладбище неожиданно для себя вывел две вещи - простых, как кирка, и непритязательных, как самый дешевый гроб: во-первых, смерть, какая бы она ни была, стоит денег. Странно, но часто куда больших, чем сама жизнь. А во вторых - и это самое главное! - Солоник всем своим естеством понял: все, что его окружает, делится лишь на "них" и на него самого. "Они" - это все остальные, а "он" - это он. А коль жизнь дается один раз, то для того, чтобы прожить ее, не стыдясь за бесцельно прожитые годы, надо использовать любого и каждого в интересах собственной выгоды, но только так, чтобы они этого по возможности не замечали.
А под "собственной выгодой" Саша понимал лишь одно: то, что приносит ему удовольствия.
По-прежнему удовольствие приносили телки. Тогда он еще не знал, что умение внушать страх, например, или полная, безграничная власть над человеком способны также доставить ни с чем не сравнимое удовольствие.
Солоник подсознательно стремился к равновесию - между возможностями и желаниями. Правда, равновесие это оказалось шатким и хрупким...
Бабы менялись чаще, чем катафалки на кладбище, хотя и катафалков тоже было немало. Жизнь казалась спокойной, лишенной опасностей, но это только казалось.
Первый звонок прозвенел через несколько месяцев - но Солоник не придал ему никакого значения.
Несостоявшийся офицер милиции аккуратно по два раза в неделю ходил тренироваться в зал местного спортобщества: выпивал он редко, никогда не курил, постоянно следил за собой. Однажды после тренировки к нему подошел невысокий черноволосый мужчинка с круглой женской задницей и невыразительными, словно булыжники, глазами и отвел в забитую старым инвентарем подсобку. Он представился милицейским опером, старшим лейтенантом Владимиром Ивановичем Пантелеевым. После чего развязно предложил стать внештатным сотрудником милиции, иначе говоря - стукачом.
- Для тебя, бывшего сотрудника МВД, это большое доверие, - морщась от острого запаха пота, исходившего от бывшего коллеги, произнес мусор и, даже не дождавшись согласия, продолжил: - к нам в ГОВД поступил сигнал о нарушениях финансовой дисциплины на вашем "Спецкомбинате". Так вот, твоя задача...
- А пошел ты в жопу, говнюк, - лаконично порекомендовал Солоник. - С ментовкой я давно уже завязал, так что ты, пидар, сам в дерьме копайся, если нравится...
Названный пидаром мусор Пантелеев подумал было впасть в амбицию, но, скользнув взглядом по рельефным бицепсам собеседника, решил этого не делать; во всяком случае - здесь и пока.
- Ну как хочешь, - с нехорошей улыбкой, кривившей нижнюю половину его рта, ответил мент, - смотри, чтобы у тебя неприятностей не было...
Правильно говорят - если неприятности должны произойти, то они произойдут обязательно; тем более если их сулит милицейский опер.
Так оно и случилось... Как-то с приятелем они отправились в парк культуры и отдыха - общепризнанное место съема телок. Ждать долго не пришлось - прихватили двух первых подвернувшихся, недорогих, но душевных и, что главное, - вызывающе сексапильных. Телки были согласны на все, и в первый же вечер. Бывший мент и его компаньон, профессионально оценив их свежесть и дешевизну, усадили девчонок в "жигуль" и повезли в однокомнатную квартиру богатого могилокопателя.
В соответствии с местными канонами холостяцкого гостеприимства была выставлена "поляна", девушки были грамотно напоены и полюбовно разделены. Приятель уединился с той, что назвалась Таней, Саше досталась Катя.
То ли Катя чем-то понравилась ему, то ли девушка, кроме банального траханья, хотела чего-то иного, романтически возвышенного, но так или иначе исподволь приворожила к себе молодого человека. На этот раз Солоник изменил собственным принципам - Катя превратилась в стационарную спермовыжималку, эдакую "скорую помощь": вариант, вполне подходящий при переизбытке в организме органического белка.
Естественно, она не была у него единственной - по мнению Солоника, ничто так не губит современного мужчину, как пошлое постоянство.
Ну а потом прозвучали сакраментальные слова: "Я тебя люблю, давай жить вместе..." Слова эти были произнесены Катей, что вполне естественно для девушки, осознавшей необходимость замужества по перезрелости.
Саша, разомлев до полной потери бдительности, сперва вроде бы и согласился "жить вместе", но потом, осознав бесперспективность третьего брака, справедливо послал наглую б...ь куда подальше. Она обиделась, но перечить не стала. Впрочем, девушка Катя недолго скучала в одиночестве высокий, статный участковый милиционер, из тех, о которых провинциальные девушки уважительно говорят "положительный мужчина", грамотно снятый ею в том же парке, составил Кате достойную пару.
Искренне пожелав молодым тихого супружеского счастья, совета да любви, Саша со вздохом принялся за ее подругу Таню - ту самую, которую они под сняли вместе с Катей и которую трахал его приятель.
Таня оказалась полной дурой - что, впрочем, неудивительно для девушки, регулярно выходящей по вечерам на промысел в парк культуры и отдыха. После первого же сеанса она сообщила о произошедшем лучшей подруге, заодно поинтересовавшись ее ощущениями, чтобы сравнить с собственными. Катя растерянно сопела в трубку, и Таня, приняв ее молчание за одобрение, похвасталась, что под этим невысоким пацаном она кончает по десять раз на день и что он удовлетворяет ее полностью - не то что Катин муж. Ко всему прочему она, вдохновляясь собственным враньем, естественно, присовокупила, что уже подала с Сашей заявление в загс и приглашает на свадьбу.
В Кате закипела дикая слепящая ярость - желание отомстить мужчине, который нагло ее бросил, не женившись, оказалось сильней репутации "порядочной замужней женщины": нет ничего страшней, чем советская б...ь, которой предпочли ее лучшую подругу.
Спустя несколько дней в городскую прокуратуру было подано заявление об изнасиловании, и ничего не подозревавший Солоник с удивлением получил повестку явиться для дачи показаний "в качестве обвиняемого".
