Джеймс Чейз - Вы мертвы без денег
Кендрик встал и подошел к шкафчику со спиртным, великолепному изделию, инкрустированному перламутром и черепахой. Он налил чистого виски в два стакана, добавив льда из встроенного в шкаф холодильника и поставил стакан перед Эллиотом. Потом он сел и посмотрел на Эллиота с сочувствием, показавшимся тому неподдельным.
– Почему вы мне не доверяете, милый Дон? Плохи дела? Вы много задолжали? Жили слишком широко? Волк у дверей? Эллиот реагировал на это, как на удары хлыстом.
– Не ваше паршивое дело и не нужно мне ваше проклятое виски! Я приехал говорить о деле, вот и давайте о деле!
– Я ваш друг, – мягко сказал Кендрик. – Пожалуйста, помните это. Все секреты останутся между нами. Я могу помочь вам, шери, но мне, естественно, нужно знать, какова ваша ситуация.
Его спокойный тон и твердый взгляд заставили Эллиота осознать, что сейчас у него нет друзей. Если этот тучный педераст в оранжевом парике говорит искренне, он будет дураком, если отвергнет предложенную помощь.
После короткой нерешительности, он проговорил:
– Ладно, Клод, я скажу. Говоря попросту я разорен и влез в долги. За этот чертов «ролле» не уплачено. Своим я могу назвать только то, что купил у вас.
Кендрик отпил маленький глоток виски.
– Никаких перспектив?
– Никаких. Со мной кончено, как с кинозвездой. У меня нет актерского таланта, нет перспектив. – Нельзя замечать только мрачную сторону, – сказал Кендрик, поглаживая свой большой нос. – Не стану тратить время на изъявления сочувствия, хотя и сочувствую вам. У вас были хорошие виды на будущее, но вам не повезло. По крайней мере, в отличие от большинсгва неудачников, вы вели до сих пор веселую жизнь. Что вам нужно, так это немедленно помочь. Давайте-ка я пошлю к вам Луиса и пусть он сделает опись всего, что у вас есть. Прошло уже довольно много времени, и я не помню, что вы у меня покупали.
Эллиот кивнул.
– Ладно, но я не хочу, чтобы Луис потом молол языком. Стоит пройти слухам о моих затруднениях и на меня накинутся все кредиторы. Мне нужна куча денег к концу месяца, через три недели.
– Что вы подразумеваете под кучей денег?
– Мне понадобится по крайней мере сто пятьдесят тысяч долларов, чтобы поправить дела. Если я их не достану, то обанкрочусь и тогда все останутся ни с чем.
Кендрик выпятил толстые губы.
– Это весьма серьезная сумма, но не отчаивайтесь. Посмотрим, что можно сделать Луис явится к вам завтра в десять. Когда он составит опись, мы потолкуем еще раз.
– Там у меня висит Шагалл, которого вы мне сбыли. Он один стоит черт знает каких денег. Кендрик погрустнел.
– Не очень хороший, если я правильно припоминаю. В то время люди с ума сходили по любой картине Шагалла, но, конечно, он не лишен ценности. Можете положиться на меня. Я постараюсь помочь вам всем, чем смогу.
Эллиот встал. Он не испытывал больших надежд. Он инстинктивно чувствовал, что сделка скорее всего даст ему мало, а толстяку педерасту достанется вся выгода.
– Ладно, Клод, тогда я предоставляю это вам.
– Да. – Кендрик потер гладко выбритый подбородок, потом небрежно обронил: – Вы, кажется, знакомы с Полем Ларримором?
Эллиот с удивлением посмотрел на него.
– Знаком, а что?
– С ним трудно познакомиться, – сказал Кендрик с печальным выражением на толстом лице, – настоящий затворник, вам не кажется?
– Он держится особняком, если вы это имеете в виду. С чего вы о нем вспомнили?
– Вы с ним друзья, как я понимаю.
– Пожалуй. Что все это значит?
– Мне очень желательно войти с ним в контакт, но он отказывается встретиться со мной… Я нахожу такое поведение не совсем вежливым и думаю просить вас познакомить нас.
– Ларримор – человек с причудами, – Эллиот покачал головой. – Он сторонится людей. Что вам от него понадобилось?
– Марки. – Кендрик улыбнулся. – Я думаю заняться редкими марками. Ларримор – один из самых видных филателистов мира. Я был бы очень счастлив иметь его своим консультантом.
Эллиот уставился на него так, словно не мог поверить своим ушам.
– Ларримор? Вашим консультантом? Да вы спятили! Даже не надейтесь…
– В самом деле? – Кендрик печально покачал головой. – Что ж, полагаю вам лучше знать. – После паузы он продолжал: – Скажите, как вы подружились с Ларримором?
– Помимо увлечения марками, он любит гольф. Играет он посредственно, но как большинство таких игроков страстный энтузиаст. Он приходит в клуб раз в неделю и время от времени я с ним играю. Я отучил его загребать землю клюшкой и с тех пор он всегда держался со мной по-приятельски. Вот и все. Теперь я его совсем не вижу, из-за протеза пришлось распрощаться с гольфом.
– Как странно. Загребал землю? Удивительно. Как иногда получается. – Кендрик допил виски. – Хотя вы не виделись с ним в последнее время, но все-таки могли бы посетить его?
– Слушайте, Клод, я же сказал – ничего не»выйдет, – нетерпеливо отозвался Эллиот. – Ларримор не станет вам помогать. – Он двинулся к выходу. – Так Луис придет завтра к десяти?
– Да. – Кендрик улыбнулся – Не надо сильно беспокоиться, шери. Предрассветный час – самый темный.
– Кажется, я уже где-то это слышал, – сказал Эллиот и вышел.
– А теперь, мистер Кемпбелл, – сказал Барни, – обратите, пожалуйста, внимание на то, как я сплетаю нити моего рассказа, словно ковер. Я только оттого и не занимаюсь сам вашим ремеслом, что не умею правильно писать, ну и почерк у меня не особенно. Техника у меня есть, но все остальное ни к черту.
Я ответил, что не всем нам суждено достичь высот, и спросил, не хочет ли он еще один шницель.
– Неплохая идея, – согласился Барни и бровями подал знак Сэму. – Питая тело – питаешь ум, а? Я сказал, что это общеизвестный факт.
– Ну ладно… Я вывел на сцену Джо, Синди, Бина, Эллиота и Кендрика. Теперь настало время свести их вместе и я сделаю это постепенно. – Барни подождал, пока Сэм принесет шницель, и осмотрев его, одобрительно кивнул, а затем продолжал: – Джо не мог позволить Синди торчать дома и с обожанием смотреть на Бина, когда выяснилось, что у него кончаются деньги. Поскольку у него самого стало туговато с наличными, он послал Синди работать по магазинам утром, а по вечерам, как обычно, и сам тоже отправлялся работать в автобусах, оставляя Бина дома мечтать о большом куске.
Так уж получилось, что Синди шагала по главной улице, направляясь в магазин, когда увидела «ролле» Эллиота, стоящий возле тротуара. При виде машины, она остановилась, как вкопанная. Большинство прохожих замедляло шаг, чтобы поглазеть на машину, но Синди она заворожила. Это была машина ее снов, и она стояла перед ней, одетая в белый свитер и модные шорты, восхищаясь машиной, когда Эллиот вышел из галереи Кендрика.
Первым делом Эллиоту бросились в глаза длинные, красивые ноги Синди, а потом ее аккуратненький задик и, наконец, ее мячики. Эти три женские принадлежности сильно привлекли Эллиота, и он на минуту забыл про свои заботы и даже про свою железную ступню. Видя, как она таращится на его машину, он подошел к ней и сказал экранным голосом, от которого у его почитательниц бегали по спине мурашки:
– Она такая же красивая, как вы, правда? Синди резко обернулась в замешательстве, потом рассмеялась.
– Лучше! Мамочка! Какая шикарная машина! – И тут она во все глаза уставилась на Эллиота, узнав его.
Синди принадлежала к почитательницам Эллиота. Когда она была моложе, то обожала Эррола Флиппа. После его смерти она перенесла обожание на Эллиота. Оказавшись рядом со своей любимой кинозвездой, она была потрясена. Стиснув руки, она уставилась на него, выглядя, как помесь овцы и коровы, и воскликнула:
– Вы – Дон Эллиот!
Эллиот давно не видел такого влюбленного взгляда и теперь сразу отреагировал на него.
– Привет, – сказал он, улыбаясь той волнующей улыбкой, которой пользовался во времена, когда еще не потерял ногу. – Вы меня знаете, а я вас нет. Кто вы?
Синди пришла в себя.
– Я ничего не значу, мистер Эллиот. Просто проходила мимо и увидела эту машину, а потом появились вы.
– Она моя, – сказал Эллиот и ему впервые показалось, что этот огромный неприятный долг стоил тех тревог, которые ему причинил. – Хотите прокатиться?
– Вы не шутите, мистер Эллиот?
Эллиот рассмеялся, открыл правую дверцу и жестом руки пригласил ее садиться.
С изумленным выражением на лице Синди устроилась на пассажирском сиденьи, обхватив грудь руками. Эллиот медленно вел машину в плотном потоке транспорта, не говоря ни слова. Быстрый взгляд на лицо девушки подсказал ему, что с ней не надо разговаривать. Пусть помечтает, пусть отдастся бесшумному движению автомобиля. Выбравшись из потока машин на Приморский бульвар, он прибавил скорость и направился к горам. Он вел машину на средней скорости, пока не оказался на длинном участке пустынной дороги и тогда нажал педаль акселератора, давая Синди почувствовать внезапный напор бесшумной мощи мотора, стремительно увлекающего их со скоростью более ста миль в час. Там, где дорога кончалась, соединяясь с шоссе, ведущим в Майами, он притормозил и свернул на придорожную площадку.
