Галина Романова - Единственная моя
– А-а-а, понятно. А работает он где?
По его понятиям, все люди должны работать. На себя ли, на хозяина, на государство, но работать должны. Свободно определяющимся гениям Бойцов не доверял. Внушали они ему какое-то опасение, хоть тресни, и все тут. Кажется, сожитель Саша был как раз из тех, кому он не доверял.
– Работает? Нигде не работает.
– То есть живет за ваш счет? – изумленно поднял брови Бойцов, сразу начав ненавидеть неведомого Сашу Степанова. – Или перебивается случайными заработками посредством выигрышей?
– Ну, не такие уж они и случайные.
– Хотите сказать, что он содержит вас, выигрывая в бильярд?!
– Да, хочу сказать, что так и обстоит дело. Он так говорит, – поправилась она тут же. – Но сейчас не об этом… Так вот Саши дома не было, когда я вернулась. Он не звонил, когда я стояла в пробке, не позвонил и потом. Телефон его сначала оказался вне зоны, а потом заблокированным.
– Так и не вернулся до сих пор? – почувствовал внезапное беспокойство Бойцов.
– Нет.
– И телефон его по-прежнему заблокирован?
Вместо ответа Снежанна вытащила из сумочки свой мобильный, набрала номер Саши, выслушала ответ оператора. И покачала отрицательно головой.
– Та-а-ак… – протянул задумчиво Дмитрий. – А какие-нибудь соображения по поводу его исчезновения имеются? Друзьям, знакомым звонили? Что они говорят?
– Ничего, – пожала Снежанна плечами.
– Как это ничего? Не видел никто его, не созванивался?
– Я просто… Просто я не знаю его знакомых и друзей. У него, наверное, их нет. Мы всегда вместе. Расставались, только когда он уезжал играть.
Никогда они не расставались!
Бойцов чуть не выругался, тут же возненавидев этого бездельника Сашу еще сильнее.
Времени у него, видишь ли, свободного предостаточно, вечеров и выходных свободных тоже. Мог Саша этот много чего планировать, изобретать и выдумывать для своей девочки и уж точно от усталости в полуобморочном полусне не забывался.
– Ну, хорошо, – вытеснил он со вздохом из себя непонятную неприязнь. – А партнеры по игре? Их вы тоже не знаете?
– Нет.
– Почему?
– Потому что… Не интересовалась никогда. Это не было принято у нас. Я не считала необходимым лезть в Сашины дела.
– Вот и плохо! – вдруг вскричал он, заставив ее вздрогнуть. – Извините… Вот и плохо, говорю, что вы не влезали! Теперь вот и знать не знаете, куда ваш Саша подеваться мог. Он ведь подевался куда-то, так?
– Так.
Вот почему она сразу не рассказала этому настойчивому Бойцову о своей личной жизни! Потому что знала, что он станет такие вопросы задавать. Потому что знала, что станет смущать ее – ее же неведением. Потому что в конечном итоге ее же и выставит виноватой.
– А куда он мог подеваться? Куда?
Дмитрий выбрался из-за стола. Достал из принтера протокол, проверил, положил на стол перед ней на подпись. Она, не прочтя, подписала.
Так он и думал! Все на доверии!
Дурочка такая…
Потому и знать не знает про своего Сашу ничего. Прожила с ним три года. Три долгих года! Это триста шестьдесят пять дней, умноженных на три, это долго! И за все это время не удосужилась проявить элементарное любопытство к его делам. Это что: равнодушие или тактичность? Скорее второе, будь она равнодушной, не переживала бы так за него. А она переживает. И Бойцов это видел и бесился втихаря.
– Послушайте, Дмитрий Степанович! – вдруг ахнула Снежанна и затеребила пуговицы на меховой курточке, уже не зная, что с ними делать теперь: расстегивать ли, застегивать. – А вдруг это он его???
– Кто он и кого его? – прикинулся Бойцов непонимающим, хотя все сразу понял и думал приблизительно о том же, убирая протокол в папку.
– А вдруг Сашу этот парень с канистрой?! Вычислил мой адрес по номерам машины, подкрался и…
– Не думаю, – отозвался Бойцов после некоторого замешательства. – Он не мог бы так быстро сориентироваться. Наглый, конечно, подонок, но не думаю, что столь же и сообразительный. Да и зачем ему ваш Саша? Ему вы нужны, а не он. Но…
– Что?!
– На вашем месте я бы уехал куда-нибудь на время.
– Куда?! – уставилась она на него в изумлении. – У меня работа! Да и некуда мне ехать.
Он бы с радостью предложил ей пожить у себя, если бы счел это возможным. Но история еще с одним приблудившимся бездомным щеночком могла повториться, Бойцов этого допустить не мог. Да и боялся он после Шурочки впускать в свою жизнь, в свой дом женщину.
Боялся новых условий, рождающихся поутру мечтаний и разбивающихся к вечеру вдрызг, боялся собственной неизобретательности, усталости и брюзгливости.
Нет, уж он как-нибудь сам по себе, а она пускай сама по себе. Да и найдется Саша ее. Загулял наверняка от обиды.
– Что посоветуете, Дмитрий Степанович? – с округлившимися от страха и растерянности глазами спросила Снежанна напоследок.
– Не гуляйте поздно вечером в одиночестве. Не открывайте посторонним людям дверь. Почаще оглядывайтесь. Если стоите долго в пробке, запирайте машину. Что еще…
Он надул щеки, выдохнул с шумом, с раздражением подумав, что говорит совершенно идиотские вещи. Девочке грозит реальная опасность, а он тут со своими советами. А как помочь, как?! Не селить же в самом деле у себя!
– А что с Сашей? – робко спросила она от двери. – Как думаете, что с ним?
– Думаю, что с ним все в полном порядке, – сразу ожесточаясь, отозвался Бойцов и, желая показать, что разговор окончен, схватился за телефонную трубку…
Глава 4
– Господи, Жанка, ты так влипла!!!
Катька слушала ее рассказ после возвращения из милиции с остановившимися глазами. Она даже мармелад из баночки таскать перестала, сидела, замерев с чайной ложечкой возле рта, и слушала ее.
– А что мне было делать, Кать? Врать им? Что бы это изменило? Да и не думаю, что мне грозит опасность какая-то.
– Почему это?
Катерина встряхнулась и с ложечки слизала яблочный мармелад, который ей свекровь слала откуда-то из Краснодарского края.
Поначалу Катька злилась, плевалась. Все гундосила, что от мармелада свекровиного пользы никакой. Вместо этого лучше бы детей на каникулы летом хоть раз к себе забрала. Но разве заберет? Нет, конечно. Некогда ей. Виноградник у нее собственный и сад еще с яблочными и персиковыми деревьями. Обрабатывать и караулить все нужно в сезон. Где же тут за детьми Катькиными присматривать! Вот если бы Катенька с Игорьком сами выбрали время, взяли детишек и приехали, то…
– То стану я там вместо свекрови горбатиться на ее винограднике и в саду! Очень мне надо! Так мало я, и Игорьку достанется, и детишкам. Нет уж, лучше мы как-нибудь за деньги в Турции отдохнем. А мармелад она пускай свой запихнет знаешь куда?!
Но год от года Катькина позиция менялась. Мармелад перестал казаться пресным и калорийным. И отдых у свекрови не стал в тягость, и время пребывания у нее в гостях все увеличивалось и увеличивалось год от года.
«У нее же никого, кроме нас, нет, – объясняла потом Катька, таская на работу к чаю баночки с яблочным мармеладом и джемом персиковым. – Она так всегда рада нас видеть, так рада. А в саду и на винограднике давно наемные рабочие трудятся. На них прикрикнуть и присмотреть за ними мне даже в удовольствие. Особо и дел никаких, а на шубку мне свекровь с последнего урожая отстегнула…»
– Почему это тебе опасность не грозит, Жан? – растолкала задумавшуюся Снежанну коллега по работе и немного подруга – Катя Земцова. – Сам следователь и то озабочен.
– Следователь раскрытием данного преступления озабочен, а не моей судьбой, – отмахнулась она от нее. – А если уж мне грозит опасность, то и всем, кто стоял в пробке вместе со мной. Там рядом с джипом машина стояла, и впереди, и за мной тоже машина. Знаешь, не я одна могла оказаться наблюдательной. Да я и не видела особо ничего. Я даже лица этого мужика не рассмотрела. Он все сутулился как-то, с канистрой этой возился.
– Это он для отвода глаз, точно! – предположила тревожным голосом Катерина. – А вообще-то ты права. Многие могли его видеть. Народу полно. Если сначала не обратили на него внимания, то после того, как в новостях пройдет сообщение, наверняка начнут вспоминать. Не станет же он всех подряд стрелять сначала в шею, а потом в грудь. Брр, гадость какая! Как это у людей рука поднимается?!
– Да не люди это, Кать. Не люди, чудовища!
Остаток рабочего дня они хлопотно бегали из отдела в отдел, помогая девочкам справляться с наплывом покупателей. Им часто, невзирая на их начальствующий статус, приходилось помогать в отделе. Катька при этом ворчала. Снежанне нравилось. Сидеть весь день в тесном кабинете и заниматься только бумагами было очень тягостно.
К закрытию Снежанна едва держалась на ногах. И не столько от усталости, сколько от переживаний. Саша так и не объявился. Домашний телефон молчал, его мобильный по-прежнему был заблокирован. Она позвонила соседке тете Лене и попросила ее постучать в собственную дверь. Все еще тешила себя надеждой, что телефон Саша мог и потерять, а домашний мог и не слышать. Но тетя Лена через три минуты бойко отрапортовала, что дома никого нет. И почта вся в почтовом ящике.
