Мэри Хиггинс Кларк - Плач в ночи
— Я поставил для тебя галочки, дорогая.
Дженни быстро черкнула свое имя. Адвокаты Эриха явно боятся, что она выходит за него из-за денег. Наверное, нельзя винить их за это, но все равно ей было не по себе.
— Дорогая, и помимо этого условия, по документам учреждается доверительный фонд на девочек, который каждая унаследует в возрасте двадцати одного года. Фонды вступают в действие сразу же, как будет завершено удочерение. Также документы удостоверяют, что после моей смерти ты унаследуешь все мое имущество.
— Даже не говори об этом, Эрих.
Он убрал бумаги в портфель.
— Какими ужасно неромантическими вещами приходится заниматься. Дженни, что ты хочешь на нашу золотую свадьбу?
— Дарби и Джоан.
— Что это?
— Статуэтки фирмы «Ройял Доултон». Сидят рядышком счастливые старик со старушкой. Я их всегда обожала.
На следующее утро Эрих пришел с коробкой под мышкой. В ней оказались две статуэтки.
Даже больше, чем кольцо, эти фигурки заставили Дженни почувствовать уверенность в своей дальнейшей жизни.
Глава 4
— Я ценю это, Дженни. Три сотни баксов здорово помогут. Ты всегда была отличным другом.
— Ну, мы с тобой вместе собирали эти вещи. Так что половина денег по праву твоя, Кевин.
— Господи, так и вспоминаю, как мы поздно вечером бродили по округе, чтобы подобрать мебель, которую люди выносили вместе с мусором. Помнишь, как мы буквально из-под носа у кого-то увели двухместный диванчик? Ты уселась на него раньше, чем тот парень успел добраться до него.
— Помню, — отозвалась Дженни. — Он так взбесился, что я думала, он на меня с ножом бросится. Послушай, Кевин, жаль, что ты раньше не пришел. Через несколько минут здесь будет Эрих, и вряд ли ему будет приятно столкнуться с тобой.
Они стояли в опустошенной квартире. Мебель увезли - Дженни продала все почти за шестьсот долларов. Стены без красочных репродукций были грязными и облупившимися. Без мебели и ковра жестоко обнажилась изначальная запущенность квартиры. Единственными предметами в комнате были красивые новые чемоданы.
На Кевине был модный пиджак. Неудивительно, что он вечно на мели, подумала Дженни. Она хладнокровно разглядывала его, отметив мешки под глазами. Наверное, очередное похмелье. Дженни виновато поняла, что будет больше скучать по этой крошечной квартирке, чем по Кевину.
— Прекрасно выглядишь, Дженни. Синий цвет тебе идет.
Она была в синем шелковом костюме. Как-то Эрих настоял на том, чтобы одеть Дженни и детей в «Саксе». Она протестовала, но Эрих отмахнулся от ее возражений:
— Взгляни на дело так: к тому времени, как придет счет, ты будешь моей женой.
Теперь ее сумки от «Вюиттон» были набиты модными костюмами, блузками, свитерами, брюками и вечерними юбками, сапогами от «Рафаэля» и туфлями от «Магли». Когда прошла первая неловкость из-за того, что Эрих до свадьбы платит за них, Дженни сказочно провела время. А как радостно делать покупки для девочек!
— Ты так добр к нам, — без устали повторяла она.
— Дженни, я люблю тебя. Мне приятно тратить каждое пенни. Я в жизни не был счастливее.
Эрих помогал ей выбирать одежду. У него было отличное чувство стиля.
— Глаз художника, — шутила она.
— Где девочки? — спросил Кевин. — Я хотел бы попрощаться с ними.
— Фрэн повела их на прогулку. После церемонии мы их заберем. Фрэн и мистер Хартли обедают с нами. Потом мы сразу же едем в аэропорт.
— Дженни, я думаю, ты слишком поторопилась. Ты всего месяц знакома с Крюгером.
— Этого достаточно, когда ты уверен в своих чувствах. А мы оба уверены.
— Ну а я до сих пор не уверен насчет удочерения. Я не хочу отказываться от своих детей.
Дженни постаралась не раздражаться:
— Кевин, это мы уже проходили. Ты подписал документы. Девочками ты не занимаешься, их не содержишь. Вообще-то на каждом собеседовании ты отрицаешь, что у тебя есть семья.
— Что они почувствуют, когда вырастут и поймут, что я от них отказался?
— Будут благодарны за то, что ты дал им шанс быть с отцом, которому они желанны. Ты, кажется, забываешь, что меня удочерили. И я всегда буду благодарна человеку, который отказался от меня. То, что меня воспитала Нана, — это нечто особенное.
— Я согласен, что Нана была особенной. Но мне не нравится Эрих Крюгер. Есть в нем что-то такое...
— Кевин!
— Ладно. Ухожу. Дженни, я буду скучать по тебе. Я все еще люблю тебя. Ты это знаешь. — Он взял ее за руки. — И еще я люблю своих детей.
Акт третий, занавес, подумала Дженни. Публика рыдает.
— Кевин, пожалуйста. Не хочу, чтобы Эрих застал тебя.
— Джен, я, может, приеду в Миннесоту. У меня нехилые шансы попасть в труппу с постоянным репертуаром в театре «Гатри» в Миннеаполисе. Если попаду, то навещу тебя.
— Кевин, не надо меня навещать!
Она решительно открыла входную дверь. Зазвонил домофон.
— Это, должно быть, Эрих, — нервно сказала Дженни. — Черт. Не хотела я, чтобы он тебя здесь видел. Пойдем, я провожу тебя.
За запертыми стеклянными дверьми фойе ждал Эрих, в руках он держал большую коробку в подарочной упаковке. Дженни с тревогой смотрела, как предвкушение на его лице сменилось неудовольствием, когда он увидел ее и Кевина.
Дженни открыла дверь, чтобы впустить Эриха, и быстро сказала:
— Кевин заскочил всего на минутку. Прощай, Кевин.
Двое мужчин уставились друг на друга, ни один не проронил ни слова. Потом Кевин улыбнулся и наклонился к Дженни. Поцеловав ее в губы, он проворковал:
— Замечательно было повидаться с тобой. Спасибо еще раз, Джен. Увидимся в Миннесоте, родная.
Глава 5
— Мы пролетаем над Грин-Бэй, штат Висконсин. Высота - тридцать тысяч футов. Мы приземлимся в аэропорту Твин-Ситиз в семнадцать часов пятьдесят восемь минут. Температура в Миннеаполисе - восемь градусов по Фаренгейту. Чудесный ясный день. Надеемся, вам нравится полет. Еще раз спасибо, что летите рейсом компании «Норд-Вест».
Ладонь Эриха накрыла руку Дженни.
— Нравится полет?
Она улыбнулась:
— Очень.
Оба опустили глаза на золотое обручальное кольцо его матери, которое теперь красовалось на пальце Дженни.
Бет и Тина уснули. Стюардесса убрала подлокотник между сиденьями, и малышки свернулись калачиком, их темно-рыжие кудряшки переплелись, новые зеленые бархатные джемпера и белые пуловеры с высоким воротом немного помялись.
Повернув голову, Дженни разглядывала плотные облака, плывущие за иллюминатором. Несмотря на счастье, она до сих пор злилась на Кевина. Да, он слабый и безответственный, но она всегда считала его в общем-то добродушным. Но Кевин оказался собакой на сене. Ему удалось омрачить их свадебный день.
После ухода Кевина Эрих спросил:
— Почему он благодарил тебя и что имел в виду? Ты пригласила его в наш дом?
Дженни попыталась объяснить, но оправдания ей самой показались фальшивыми.
— Ты дала ему триста долларов? — недоверчиво спросил Эрих. — Сколько он тебе должен, учитывая алименты и то, что он занимал?
— Но мне это не нужно, а мебель была наполовину его.
— Или, может, ты хотела удостовериться в том, что у него хватит денег приехать к тебе в гости?
— Эрих, неужели ты веришь в это? — Она с трудом подавила слезы, но Эрих успел заметить их.
— Дженни, прости меня. Я виноват. Я тебя ревную. Признаю это. Мне ненавистен сам факт, что этот мужчина вообще прикасался к тебе. Я не хочу, чтобы он когда-либо еще хоть пальцем до тебя дотронулся.
— Не дотронется. Обещаю. Во всяком случае, я благодарна ему за то, что он подписал бумаги на удочерение. Я до последнего момента держала кулаки.
— Все можно купить.
— Эрих, ты что, заплатил ему?
— Немного. Две тысячи долларов. По тысяче за девочку. Очень дешево за то, чтобы избавиться от него.
— Он продал тебе своих детей, — Дженни постаралась скрыть презрение.
— Я бы заплатил и в пятьдесят раз больше.
— Надо было рассказать мне.
— Я бы и сейчас не стал рассказывать, просто не хочу, чтобы к нему оставалась жалость... Забудем о нем. Сегодня наш день. Не откроешь свой свадебный подарок?
Подарком оказалась норковая шуба «Блэкглама».
— О, Эрих...
— Давай, примерь.
Шуба была роскошная, мягкая, легкая и теплая.
— Она идеально подходит к твоим волосам и глазам, — довольно отметил Эрих. — Знаешь, о чем я думал сегодня утром?
— Нет.
Он обнял ее:
— Ночью я так плохо спал. Терпеть не могу гостиницы. И думал я только о том, что сегодня вечером Дженни будет со мной в моем собственном доме. Знаешь стихотворение «Как Дженни меня целовала»?
— Нет, кажется.
— Помню всего пару строчек: «Буду ли болен, буду старик...» А потом торжествующая последняя строчка: «Как Дженни меня целовала». Я вспоминал это стихотворение, когда звонил в твою дверь, а через секунду мне пришлось смотреть, как тебя целует Кевин Макпартленд.
