Наталья Андреева - Пробка

— Нет, — сердито сказал он. — Я взял частным порядком. Не через банк, а у одного из своих знакомых.

— И где взять таких знакомых? — сделал еле уловимое движение бровями Петров. — У которых можно одолжить несколько тысяч долларов?

— В нашем поселке живут люди не бедные.

— А большие проценты они берут? Нет, мне интересно. Я бы тоже занял.

— Тебе бы не дали.

— Почему?

— Это только по дружбе.

— Без процентов, значит? А может, вообще отдавать не надо?

— Надо. И проценты приличные.

— А не госпожа ли Одинцова тебе одолжила денег?

Греков так и знал: Петров — профессионал. Все, что он говорит, неспроста. Вон куда клонил! Теперь понятно!

— Одинцова? С чего ты взял, что Одинцова? — пробормотал Юрий.

— Не случайно же она за нами едет. Может, хочет долг потребовать?

Греков покосился вправо: едет? Едет! «Ненавижу!» — подумал он и поймал взгляд Петрова. Тот ждал. А чего, собственно?

— Что ты так на меня смотришь?

— Ничего. Пробка.

— Где пробка? Едем же!

— Скоро встанем.

— Чтоб их всех… — И Греков выругался.

— Так как насчет денег? — тихо спросил Володя Петров.

— Я же тебе сказал: я занял.

— Эх, Юра, Юра! Занял, значит. Мог бы и у жены попросить. Она бы тебе не отказала. И процентов не взяла бы.

— Ты, должно быть, шутишь?

— Отчего же? Нина любила давать деньги в долг. Считала, что таким образом помогает людям.

— Нина любила да… Ха-ха-ха! — Греков не выдержал и рассмеялся. — Нина любила да… ха-ха! В долг! Ха-ха!

— А что тебя так рассмешило? — спокойно спросил Володя.

— Да у нее не было ни копейки! То есть деньги, конечно, были, но это были мои деньги. Мои, ты понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Петров. — Между тем я точно знаю, что она дала взаймы заведующей библиотекой Антонине Дмитриевне десять тысяч долларов.

— Десять ты… — Греков словно поперхнулся.

— Именно, — кивнул Володя. — На квартиру старшему сыну. Они долго собирали, но не хватало. А потом цены резко пошли вверх. Нина сказала: покупайте, пока не поздно, потом будет дороже, я добавлю. И дала десять тысяч. Без процентов. Насколько я в курсе, денег они так и не отдали, хотя обещали выплачивать частями, каждые полгода. Но за два года — ни копейки! А Нина, разумеется, не требовала. Она этого не умела.

— Десять ты… Врешь! И Греков закашлялся.

— А ты успокойся, Юра. Водички выпей. Сзади тебя, на сиденье, бутылка.

Греков обернулся и потянулся за водой. В горле стоял ком. Десять тысяч долларов! Да столько его машина стоит! А строительство дома? Сколько можно сделать на десять тысяч долларов! Греков был скуповат, прижимист. То есть на дом, на машину, на себя любимого он денег не жалел. Но на чем можно, старался сэкономить. Нина бегала по оптовым рынкам, по распродажам, дорогих продуктов не покупала, одевалась скромно.

Десять тысяч долларов! Дала в долг! Без процентов! И кому?! Заведующей библиотекой, которая ее за человека не считала, все время унижала и не отпускала с работы, когда была надобность! Да сколько Нина из-за нее страдала! Сколько слез пролила, когда работала в читальном зале! Сама же рассказывала!

— Нет, не верю, — покачал головой Юрий Греков. — Это неправда. Денег у Нины не было.

— А ты позвони Антонине Дмитриевне. И спроси.

— Позвонить куда?

— На мобильный. Она же там, в автобусе.

Автобус Греков видел. И лица в окнах. Зрение у него было орлиное. Стрелок ведь. Не то что эти… архивные крысы!

Неужели могли взять в долг у Нины без его ведома? Он даже задохнулся от злости.

— Я не знаю номер телефона, — резко сказал Юрий.

— А я тебе подскажу.

И Володя достал из кармана записную книжку. Машина ползла еле-еле, да и то рывками: полметра — пауза, еще полметра — еще пауза. Нога Петрова напряженно застыла на педали тормоза: придавить — отпустить. Езда в пробках — это особая наука. Тот не москвич, кто не знает ее в совершенстве. Это касается как водителей, так и пассажиров.

Греков чувствовал, как растет напряжение в салоне. Нет, этого просто не может быть! У его Пробки были такие деньги! Немыслимо! Разумеется, Петров врет! Блефует!

— Давай номер заведующей, — хрипло сказал Юрий. Потом спохватился и посмотрел на Петрова подозрительно: — Ты-то откуда знаешь?

— Про деньги?

— Номер телефона заведующей библиотекой! Причем мобильного!

— От Нины.

— И про деньги тоже от Нины?

— Конечно. Незадолго до смерти она мне об этом сказала.

— А с какой стати моя жена с тобой откровенничала? — со злостью спросил Юрий Греков.

— Ну ты же ею не интересовался.

— А ты, выходит, интересовался!

— Послушай, если ты ревнуешь…

— Что-о?! Да она была влюблена в меня, как кошка! Она жить без меня не могла! Она ж передо мной стелилась, как…

— А денег не дала, — напомнил Петров. — Ты даже не знал, сколько их у нее.

— Да потому что не было у нее никаких денег!

— Звони.

— Диктуй номер.

И Юрий Греков со злостью стал давить на кнопки аппарата мобильной связи под диктовку Петрова.

— Ой, девочки-и… — протянула Киска, привстав с сиденья и глянув в лобовое стекло. — Что делается-а-а! Похоже, пробка! А-ах!

Она потянулась и зевнула совсем по-кошачьи, показав розовый язычок. Манеры у девушки были вкрадчивые, глаза раскосые, да и фамилия подходящая: Кошкина. Потому подруги и звали ее ласково Киской.

— А, ничего! — махнула рукой Татьяна. — Выпивка у нас есть, закуска тоже. Продержимся.

— Что ж мы на поминки, пьяные, что ли, приедем? — осуждающе сказала Галя.

— Когда мы еще приедем-то! Здесь и помянем.

— В автобусе?

— А чем не место? Уж лучше, чем сидеть за одним столом с этим… — И Татьяна невольно поморщилась.

— Ты че! — сказала Киска. — Греков — классный мужик!

— Ты на рожу-то не смотри, — усмехнулась Антонина Дмитриевна, которая уже успела основательно накушаться грековского коньячку. -

Рожа-то у Юрки смазливая, а вот нутро гнилое. И женился он на Нинке по расчету. И, между прочим, я ей говорила.

— И я, — поддакнула Татьяна. — Предупреждала, что ему квартира нужна и прачка-кухарка-уборщица в доме. Прислуга, одним словом.

— Это ты потому так говоришь, что Греков на тебя внимания не обращал! — фыркнула Киска. — А ты ему глазки строила!

— На тебя, что ли, обращал? — взвилась Татьяна.

— Представь себе!

— Да Греков бабник! — поддержала Киску Милочка. — Это сразу видно. Взять эту, на красной машине. Ну, чего она на кладбище приехала?

— Если у Грекова и была любовница, то не такая шикарная, — не согласилась с ней Киска.

— Много ты про него знаешь! Кто ж она тогда? Не Нинина же подружка! У нее таких подруг не было! — сказала Милочка.

— А ты откуда знаешь? — усмехнулась Татьяна.

— Да кто она такая? Домохозяйка!

— Да уж, — оскалилась Татьяна. — Только у этой домохозяйки…

— Таня! — моментально одернула ее Антонина Дмитриевна.

— А что такое? Кому теперь все это достанется?

— Уж не тебе! Не волнуйся так!

— И не тебе! Хотя ты свой кусок уже урвала.

— Танька! — Тоня!

— Да хватит вам ссориться! — не выдержала Галя.

— Давайте еще по коньячку, — поддержала ее Киска.

Таисия Максимовна и Инна с испуганным видом следили за перепалкой. Первая предпочитала никогда ни во что не вмешиваться, а вторая была новенькой. И через три года все равно — новенькой. Есть такой тип людей.

— И в самом деле, — поспешно сказала Антонина Дмитриевна. — Давай-ка, Таня, лучше выпьем. Помянем нашу Нину.

И потянулась за бутылкой коньяка.

— Чует кошка, чье мясо съела, — сквозь зубы сказала Татьяна, но тем не менее подставила свой стаканчик. — Таисия Максимовна? Инна?

— Ни-ни, — синхронно затрясли головами обе. — Мы не будем!

— Хватит ломаться-то, — буркнула Татьяна.

— Погодите-ка… — насторожила вдруг острые ушки Киска. — У кого-то мобильник звонит!

— Ой, мне свекровь должна позвонить! — спохватилась Галя. — Я ж на нее ребенка оставила!

Остальные тоже схватились за сумочки, кроме Таисии Максимовны, у которой телефона не было вовсе, и Инны, которая ни от кого не ждала звонка.

— Ба! Да это ж мой! — спохватилась Антонина Дмитриевна и выхватила из сумочки мобильный телефон. — Небось, Пашка. — Потом посмотрела на дисплей и удивленно сказала: — Гляди-ка! Номер-то незнакомый! Кто бы это мог быть? Але?

— Это Греков, — раздалось в телефонной трубке, и Антонина Дмитриевна невольно поджалась. — Вы меня слышите, Антонина Дмитриевна?

— Да, Юра. Слышу.

— Тут рядом со мной сидит Владимир Петров. Как выяснилось, близкий друг моей покойной жены. Оказывается, Нина одолжила вам денег… — В голосе Грекова послышалась злость.

Сидевшая рядом с заведующей Татьяна удивленно округлила рот, а потом на ее веснушчатом лице появилось выражение торжества: ага! Попалась! Татьяна сделала еле заметное движение туловищем по направлению к подруге и насторожила уши. Антонина Дмитриевна, напротив, попыталась отодвинуться.