Дарья Калинина - Мулатка в белом шоколаде
Она направилась к Лесе и попыталась отвести ее в сторонку.
— Никуда не пойду, — артачилась глупая Леся.
— Тебе надо подышать свежим воздухом, — убеждала ее Кира.
В ответ Леся звонко расхохоталась.
— Да тут всюду свежий воздух! — заявила она. — Стен-то нет! Одна простыня сверху натянута!
— А мы все равно пойдем с тобой на берег! — не сдавалась Кира. — Тут накурили, надымили, у тебя глаза уже красные!
Последний аргумент сработал безотказно. Допустить, чтобы ее внешность пострадала, Леся никак не могла. И тут же покорно потрусила следом за Кирой. Толик увязался за ними следом. Но Кире было уже все равно. Пусть идет. Однако едва они вышли на песок и побрели вдоль кромки берега в сторону полюбившегося им уединенного павильона, как Толика окликнули. И он отстал.
— Идите! — махнул он вслед девушкам. — Я вас догоню!
И девушки дружно потопали.
— Ну, как? — поминутно интересовалась Кира у подруги. — Тебе лучше?
— Мне хорошо, — неизменно отвечала ей Леся.
— Дышим свежим воздухом дальше!
Так подруги дошли до павильона. И тут Леся взмолилась:
— Кира, давай зайдем туда и посидим! У меня ноги буквально отваливаются!
Обувь, чтобы не увязать каблуками в песке, подруги сняли. И шлепали по мокрому прохладному песочку, постанывая от удовольствия. Но все равно, несмотря на предпринятую терапию, ноги у подруг оказались стерты. У Киры на пятке, а Леся стерла себе мизинцы на обеих ногах. Видя такие травмы, Кира вовсе не возражала против того, чтобы немного передохнуть.
— Я же не зверь, — сказала она.
— Ты хуже! — простонала Леся, первой входя в павильон и падая на ближайшую скамейку. — Уволокла меня от потрясающе привлекательного мужчины.
— Это Толик привлекательный? — испугалась за подругу Кира. — Леся, ты что, совсем пьяная?
— Знаешь, какая у него яхта? — мечтательно протянула Леся. — Он мне показывал фотографии. А дом на Мальте. М-м-м!
— Мальта — жуткая дыра! — жестко заявила ей Кира, решившая бороться с этими происками капитализма в самом зародыше. — Кроме пляжей, ничего хорошего там нет! Тоска смертная!
— А яхта…
— А на яхте тебя и вовсе укачивает! — воскликнула Кира.
И видя, что ее аргументы не вполне убедили Лесю, добавила:
— Ты вспомни, вспомни! Мы с тобой плавали по Неве и Ладожскому озеру, так ты чуть все свои внутренности не растеряла!
— Верно! — приуныла Леся. — Так что, выходит, Толик мне ни капельки не нравится?
Ответить Кира не успела. Где-то неподалеку от них раздался болезненный стон.
— Это еще что? — встрепенулась Леся. — Кто тут?
— Погоди! — остановила за руку рванувшуюся подругу Кира. — Не спеши! Может быть, нам и не надо знать.
Куда там! Разве движимую чувством сострадания Лесю удержишь. Она вырвалась из рук подруги и кинулась на вновь прозвучавший откуда-то из угла павильона стон.
— Кира! — раздался через мгновение ее вопль. — Кира! Немедленно сюда! Немедленно!
Кира тяжело поднялась и вздохнула:
— Вот так всегда, вляпается, а мне отвечать!
И тем не менее она поспешила на зов подруги. Очень уж отчаянно звучал голос Леси.
— Что у тебя тут случилось? — ворчливо спросила Кира, подходя к ней.
И тут же замерла на месте.
Потому что в углу павильона лежал и стонал какой-то мужчина в черном и до боли знакомом подругам фраке. Фрак и брюки мужчины были густо перемазаны светло-коричневыми разводами. И пахло от него молочным шоколадом. Должно быть, мужчина уединился тут, чтобы переодеться. Но так и не успел сменить запачканную одежду. Однако кроме шоколадных пятен на полу виднелись и другие, напоминающие клюквенный сироп. Только вот подруги не помнили, чтобы такое блюдо значилось в меню.
— Леся, — не веря своим глазам, а точнее, не желая им верить, прошептала Кира. — Это же…
— Я вижу! — звенящим шепотом произнесла Леся. — Что с ним?
Кира молча помотала головой. Она упорно не хотела признавать очевидный факт. А именно, что лежащее перед ними тело принадлежит счастливому хозяину их вечеринки, нелюбимому жениху, господину Петеросяну.
— Нет, — отступая на два шага назад, воскликнула Кира. — Леся, нет! Этого не может быть!
— Кира, он еще жив! — прошептала Леся. — Ему надо помочь!
Осмыслив произнесенную подругой фразу, Кира сделала два шага назад и снова очутилась рядом с Лесей.
— Он весь в крови! В крови и шоколаде!
— Вижу!
— Ему надо помочь!
И с этим Кира была согласна.
— Но как? — подавленно прошептала она. — Как?..
В грудь стонущего господина Петеросяна был воткнут огромный кухонный нож. Оставалось только удивляться, как с такой огромной железкой в теле мужчина все еще был жив. Внезапно он открыл глаза и посмотрел на подруг.
— Помогите! — произнес он.
Как могли подруги оставить без ответа этот призыв! Они кинулись к Петеросяну. Кира подняла его голову, а Леся старательно, но, увы, безуспешно пыталась остановить льющуюся из его раны кровь.
— Оливия! — прошептал Петеросян, сверля склонившуюся над ним Киру пронизывающим взглядом. — Это все она! Найдите ее!
— Кого? — растерянно лепетала Кира, но Петеросян ее не слушал.
— Умоляю, обещайте мне, что найдете Оливию! — бормотал Петеросян. — И когда найдете, то отдайте ей…
— Что, что отдать?
— Это все она… Она ради бабки… Хотела себе забрать, а я Кате… Найдите… Оливия! Обещайте мне!
— Да! Да! — самая не понимая, что говорит, выкрикнула Кира. — Обещаю. Найдем мы вашу Оливию!
— Только скажите, это она вас так? — воскликнула прислушивающаяся к разговору Леся.
Петеросян сделал странный жест слабеющей рукой, который можно было истолковать по-всякому. После этого он издал жуткий хрип, и его голова безвольно откинулась назад.
— Господи, он в самом деле умер! — в полнейшей прострации воскликнула Кира, попытавшись найти пульс, но так и не нащупав его. — Леся! Что же нам теперь делать?
Ответить ей Леся не успела.
— Что тут случилось? — раздался позади них бодрый голос, и в павильон ввалился Толик.
Черти его принесли! Да ладно, если бы он был один! Так нет же! Притащил с собой целую компанию потенциальных свидетелей.
Подруги, удерживая на руках окровавленный труп Петеросяна, молча взирали на эту толпу, читая на лицах незнакомых им людей приговор своей судьбе.
— Девчонки, — растерянно произнес Толик. — Ну вы даете! За что вы его так?
— Нет! — закричала Леся. — Вы все не так поняли!
— Мы его не убивали! Он уже лежал тут, когда мы пришли!
— Так с ножом и лежал!
Ответом им было недоверчивое молчание.
— Ну да! — произнес затем чей-то скептический голос из толпы. — Как же!
Увы, этот же голос прозвучал в устах прибывшего следователя. То есть, если быть совсем точными, сначала он прозвучал в устах оперативников. Они однозначно выразили сомнение в правдивости слов подруг, а также в том, что они могут выступать простыми свидетельницами, оказавшимися в нужный час в нужном месте. А потом это же было сказано и следователем. И что самое печальное, не просто на пляже, а в отделении милиции, а попросту говоря, в участке.
Да еще следователь постоянно допытывался у подруг, кем они приходились покойному. Потому что этот сволочуга, господин Петеросян, не мог проявить благородство и хотя бы чуточку отсрочить свою кончину. Взял и умер буквально на руках у девушек, что только добавило подозрений на их счет.
А уж когда следователь узнал, что подруги прибыли на праздник по чужому приглашению, восторгу его и вовсе не было границ.
— Покойный слыл если не плейбоем, то уж покорителем женских сердец — это точно! — сказал он ошарашенным Кире с Лесей.
Те молчали, не вполне понимая, какое это может теперь иметь значение.
— Признайтесь, вы были из числа жертв господина адвоката? — допытывался у них следователь по фамилии Каверза. Что уже много говорило само по себе.
— В каком смысле? — разлепила губы Леся.
Лучше бы уж она этого и не делала. Потому что следователь мигом скабрезно оскалился и пояснил:
— В сексуальном, в каком же еще!
Просто возмутительно! Как таких грубиянов допускают к работе с людьми! Кира открыла уже рот, чтобы сообщить следователю, что в сексуальном плане они с подругой жертвами являются уже с шестнадцати лет, когда государство разрешило им вступать в брак, а подходящих для этой цели мужчин так до сих пор и не нашлось. Но потом передумала. Неизвестно, как еще следователь отреагировал бы на это ее заявление.
— Надеюсь, нож вы руками не трогали?
Следователь выглядел весьма хмуро.
— Кажется, нет, — промямлила Леся. — Или да? Кира, ты не помнишь?
Кира не помнила. И ее сердце с каждой минутой наполнялось ужасом все больше и больше. А что, если она или Леся случайно дотронулись до ножа? И теперь там есть их отпечатки? О, ужас! Ведь вовек не отмоешься! Обвинят, осудят и отправят за решетку! Вот их судьба! Хотели попасть в высшее общество, а окажутся на самом дне жизни.
