Валерий Карышев - Бандитские жены

— Спасибо за хорошую новость, — сказал я. — Действительно, хорошая новость!

Следователь с удивлением взглянул на меня.

— По крайней мере, для моей подопечной. Ее же могут освободить.

— В принципе, мы не будем возражать, если вы подадите прошение об освобождении…

Я вышел из следственного отдела и помчался в Текстильщики. Правда, я не знал, хорошей ли будет эта новость для Кристины… Получалось, новость была одновременно и плохой, и хорошей, как двухцветный мячик. С чего мне начать?..

Вскоре я увидел Кристину. Я всматривался в ее лицо. Ее женская интуиция подсказывала, что что-то произошло. Она первая спросила меня:

— Не тяните. Что случилось? Его убили?

— Нет, никто его не убивал. Но у меня для тебя две новости — одна хорошая, другая плохая. С какой начинать?

— Давайте плохую.

— Задержали Игоря.

— Где?

— В Голландии.

— Откуда вы знаете?

— Мне следователь сказал. Кстати, пришли результаты экспертизы. С оружием все чисто. И вторая новость, хорошая, — тебя выпустят, когда его доставят в Россию.

Кристина очень расстроилась. Она не была рада тому, что скоро ее выпустят. Молча пожала плечами:

— Собственно, я знала, что рано или поздно это случится…

— Что тебя выпустят?

— Нет, не это… Что его задержат. Просто не ожидала, что задержать его могли в Голландии. Специальная бригада туда, что ли, летала?

— Нет. Подробностей я не знаю, но задержала его голландская полиция.

— Наверное, по нашей наводке? — спросила Кристина.

— Не знаю. По-моему, по причастности к какому-то преступлению, — я скрыл от нее участие Игоря в убийстве. — Но пока доказать ничего не удалось. Говорят, будут депортировать.

— Когда?

— Это долгий процесс. Пока будут списываться, пока оформят соответствующие документы, пока перевезут — месяца через два. Может, и раньше…

В сентябре Игоря депортировали в Россию. Я узнал это от следователя. Он сам позвонил мне по телефону и сказал:

— Вот какая ситуация… Вашего клиента привезли.

— Почему моего клиента? — удивился я. — Это муж моей клиентки.

— Нет, вашего клиента. Он сразу в аэропорту, как только наши встретили его, заявил, что хочет, чтобы вы стали его адвокатом.

— А где он сейчас? Как его можно увидеть?

— Он сидит на Петрах.

— В изоляторе временного содержания на Петровке, 38? — уточнил я.

— Да, там. Вот вам телефон тех, кто с ним работает. А дело ведет городская прокуратура. Там дело крутое, и главное — крови очень много… В общем, не завидую я вам.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Мне бы хотелось уточнить насчет очной ставки в отношении оружия моей подзащитной…

— Да, да, — сказал следователь. — Очную ставку мы проведем в ближайшее время. Тем более что он сам настаивает на этом.

Через пару дней следователь вновь пригласил меня к себе.

— Ну что, — спросил он, — как у вас со временем?

— Время есть.

— Прекрасно. Сейчас поедем на очную ставку мужа с женой, Игоря с Кристиной.

— А куда поедем?

— Погодите, не все сразу. У вас машина есть?

— Конечно.

— Подвезете меня?

— Само собой. Куда едем, на Петровку, где Игорь сидит?

— Нет. Его перевели в другое место.

— Так куда ехать? — спросил я снова.

— В Сокольники.

— А, известный адрес. «Матросская тишина»?

— Точно.

Вскоре мы ехали по знакомой улице Матросская Тишина.

— Остановите машину, — попросил следователь. — Давайте постоим, покурим.

— Да я не курю, — ответил я.

— Тогда я покурю.

Я молча сидел в машине. Чувствовалось, что следователь ждал кого-то, может, оперативников, может быть, должны были привезти Кристину. Наконец я увидел, что в конце улицы появился микроавтобус с зашторенными окнами и несколько машин с включенными фарами. Микроавтобус остановился. Из него выскочили несколько омоновцев в форме — бронежилет, каска, автомат. Микроавтобус медленно въехал в ворота.

— Ну вот, — сказал следователь, — вашего клиента привезли.

— Игоря?

— Да, его. Теперь он будет сидеть здесь, в спец-блоке «Матросской тишины».

— Это в прошлом спецблок, а сейчас — изолятор номер четыре, — поправил его я. — А Кристина где?

— Ее привезли немного раньше.

— А где будет очная ставка?

— Куда вы торопитесь? Сейчас все узнаете и все увидите. Без вас не начнут. Пойдемте.

Мы поднялись на четвертый этаж, где находился спецблок. Следователь заполнял бумаги, подписывал бумаги и я.

Мы пошли по длинному коридору. Наконец оказались перед большой дверью с надписью «Красный уголок». Вошли.

В зале сидели несколько спецназовцев, в касках, с автоматами, несколько тюремщиков, также при оружии. В углу сидела Кристина, одна. Она была одета в юбку, темную кофточку. Лицо ее было серьезным и напряженным. Она приветственно кивнула мне головой.

— Мне можно к ней подойти? — спросил я следователя.

— А какая в этом необходимость? Сейчас очная ставка начнется, вы будете с ней общаться, — ответил следователь.

Я чувствовал, что все в каком-то напряжении. Неужели они боятся чего-то?

Наконец в коридоре послышались шаги. Открылась дверь, вошли шесть человек. Среди них я увидел парня. Рост метр восемьдесят, круглое лицо, короткая стрижка, симпатичный. На руках — наручники. Одет в модный дорогой пиджак. Увидев Кристину, он сразу заулыбался. Она тоже улыбнулась ему.

— А можно мне поговорить со своей женой? — неожиданно обратился ко мне Игорь.

— Нет, не положено, сухо ответил следователь. — Кстати, познакомьтесь с вашим новым следователем из городской прокуратуры, — это предназначалось мне.

Я кивнул.

— Ну что, начинаем следственные действия? — спросил следователь прокуратуры.

Я чувствовал, что теперь балом правит именно он.

Он вытащил специальный бланк.

— Проводится очная ставка, — начал следователь…

Дальше пошло перечисление формальностей — в каком месте, в какое время, кто присутствует на очной ставке, между кем она проводится, на предмет чего. Наконец последовал главный вопрос следователя:

— Что вы можете сказать в отношении оружия, которое было найдено на вашей квартире такого-то числа при обыске?

Игорь сделал паузу и сказал:

— Могу сказать конкретно, что найденный пистолет системы «ТТ» принадлежит мне, и моя жена, — он назвал ее по имени-отчеству, — никакого отношения к данному оружию не имеет.

Следователь повернулся к Кристине и сказал:

— Вы подтверждаете показания гражданина такого-то или опровергаете?

Кристина сделала паузу и сказала:

— Подтверждаю.

— В таком случае вопрос к вам. Почему в первоначальных показаниях вы утверждали, что оружие принадлежит вам?

— Минуточку, — прервал я, — можно мне проконсультировать свою клиентку по этому вопросу?

— Конечно, — одновременно сказали оба следователя.

Я подошел к Кристине и прошептал на ухо:

— Не вздумай говорить, что ты дала ложные показания. Скажи, что ты увидела пистолет, похожий на тот, который ты приобрела. Но того, который ты приобрела, не нашли.

Кристина кивнула и через минуту слово в слово повторила это вслух.

Вскоре очная ставка закончилась. Следователи были довольны.

— Ну что, — сказали они, — вы что-то хотите сказать?

— Да, конечно. Я написал ходатайство о немедленном освобождении своей клиентки, поскольку она невиновна…

— Это ходатайство не нужно, — сказал следователь.

— Как не нужно? Неужели вы не видите, что человек не имеет к этому делу никакого отношения?

— Нет, мы все прекрасно видим. Но ходатайства не нужно, потому что она выпускается постановлением следователя, — сказал следователь, который вел ее дело.

Тут заговорил Игорь.

— Извините, могу ли я попросить вас разрешить мне поговорить со своей женой наедине?

— Наедине — нет, — ответил следователь, — но пообщаться минут пять-десять мы разрешим, конечно, в присутствии охраны, не снимая наручников.

— Наручники-то снимите, хоть жену обнять дайте!

— Учитывая особую опасность вашей личности, — сказал следователь, — этого не положено.

Я смотрел на лица охранников. Они выражали сочувствие — все же в здании тюрьмы, при такой охране, не дать человеку обнять свою жену, которую он не видел несколько месяцев — бесчеловечно.

Слова следователя, ведущего дело Игоря, мне совершенно не понравились.

— О какой человечности вы можете после этого говорить? — спросил я.

— Не вам говорить об этом, то есть не вашему клиенту, на котором столько убийств! А впрочем… Конечно, можно снять наручники.

С Игоря сняли наручники.

— Ну что, вы как адвокат останетесь присутствовать при свидании? — спросил меня следователь.