Ольга Володарская - Ножницы судьбы
– Более чем, – ответила та, потягиваясь. – Раз тебя не волнуют мои чувства, а волнует лишь твоя похоть, то ради бога, катись на все четыре стороны. – Она холодно посмотрела на него и отвернулась к окну.
– Алинушка, – чуть ли не всхлипнул мужчина, – Алина, ты что? Обиделась? Да? – Эдик преданно заглянул ей в глаза. – Ну не надо. Ну прости! – Он опять упал перед ней на колени. – Прости дурака. Я же не хотел... Я только устал... Я ведь очень тебя люблю...
– Тогда потерпи, милый, – мягко прошептала Алина и нежно потрепала Эдика по плешивому затылку. – Я скоро буду готова.
– Скоро? – с надеждой переспросил он.
– Скоро, – заверила девушка.
Потом Эдик ушел, напоследок обслюнявив ей шею.
Когда дверь за ним закрылась, Алина брезгливо вытерла кожу. Гадость! Какая же гадость! Неужели обязательно богатому мужчине иметь такую отвратную внешность и столь обильное слюноотделение? Ведь бывают же приятные мужики, и некоторые даже сносно целуются. Алина тут же вспомнила своего учителя химии, с которым целовалась в лаборантской в четырнадцать лет. Вот же красавец был! А плечищи какие, ух! Но – гол как сокол. Что поделать, будь ты хоть сто раз раскрасавцем, больше положенной учительской ставки тебе не заплатят…
Алина тряхнула волосами, как будто отгоняя грусть. Грустить ей некогда. Впереди «день Ч» и надо к нему подготовиться. Под «днем Ч» она подразумевала даже не день, а ночь, и ночь эта, как ей думалось, выдастся довольно утомительной и не слишком приятной, ведь провести ее она должна с плешивым и тщедушным Эдиком.
Девушка не врала ему, говоря, что еще не готова. Она и впрямь вся внутренне сжималась, представляя его тощее тело без всегдашней дорогой одежды. Но еще больше содрогалась, когда начинала думать о том, что просто отдаться ему ей не удастся. Эдику, мужику взрослому, опытному, потребуются изощренные ласки, а то и – фу, какая гадость! – оральный секс. Нет, ничего против изощренных ласк Алина не имела и даже проделывала кое-какие штучки с парнями из своей спортшколы, но, во-первых, все их сексуальные шалости не причиняли вреда ее девственности, а во-вторых, происходили между равноправными партнерами: то есть молодыми, неопытными подростками.
Конечно же, спортсменчики были все как на подбор мускулистые, высокие, симпатичные, и кувыркаться с ними на скрипучих кроватях летних лагерей было одно удовольствие. Но! Кроме бутылки лимонада да пачки жвачки юные красавчики ничем Алину одарить не могли. Зато Эдичка даст ей гораздо больше. Кстати, что именно потребовать от него после так ожидаемой перезрелым воздыхателем дефлорации? Вот уже несколько недель Алина ломала над этим голову. Сначала она решила, что квартира будет достаточно неплохой компенсацией за моральный и физический ущерб. Потом передумала: ведь если Эдик купит или снимет для нее жилплощадь, то начнет, чего доброго, наведываться по несколько раз в неделю. А этого ей на фиг не надо. Попросить шубу из шиншиллы? Вещь роскошная и жутко дорогая, Алина видела такую в магазине. Но к ее спортивному стилю и образу жизни она вряд ли подойдет.
Что еще? Брюлики? Не по возрасту. Путевку на элитный курорт? Некогда, на носу «Кубок Москвы». А может, машину? Алина даже замерла, представив себя за рулем хорошенькой двухместной иномарки. Ну точно! Надо потребовать «Фольсваген-жук» желтого цвета, какой видела на одной из улиц города. Она, правда, не знала, насколько автомобиль дорогой, и решила выяснить это прямо сегодня.
Вот о чем размышляла девушка, когда из своей комнаты показалась Галина.
– Ушел? – почему-то шепотом спросила она.
– Как видишь, – буркнула Алина и пошла на кухню сортировать подарки. Мать последовала за ней.
Корзина так и стояла на столе, огромная, битком набитая снедью, радуя глаз и раздражая обоняние запахом копченостей. Но последние Алина заставила себя невзлюбить, потому что они вредны для фигуры.
– Ого! – восхитилась мама, увидев презент.
– Ага, – кивнула Алина, срывая обертку.
– Пахнет балыком.
– Им самым. – Алина начала выкладывать на стол продукты, распределяя их по кучкам. – Это все тебе, – указала она на груду мясных деликатесов, – а здоровая пища и витамины мне. Хотя постой, икру я, пожалуй, тоже возьму. В ней много полезных микроэлементов.
Галина ошарашенно смотрела на продуктовое изобилие. Женщина и представить себе не могла, что есть люди, которые могут играючи скупить половину супермаркета.
– Алинка, тут же моя двухмесячная зарплата!
– Ха, мама, не смеши, – девушка пододвинула к себе два небольших пластиковых пузырька, – только пищевые добавки тянут на триста долларов.
Мать ахнула:
– И ты это приняла?
– А что? – рассеянно спросила Алина, увлеченная чтением буклета, прилагающегося к пузырькам.
– Но ты не можешь... Ведь такой дорогой подарок обязывает!
– Тебе чего от меня надо, мам? – оторвалась от брошюры Алина. – Чтобы я отправила все ему назад?
– Именно.
– Может, и открыточку послать, типа «Мон шер, я тронута, но не могу принять столь дорогого подарка»? Так, что ли? – Алинины глаза сузились. – Ведь именно так делают благородные барышни из французских романов прошлого века.
– Не передергивай, – проговорила мама, вставая к плите. – Просто я хочу сказать, что когда мужчина за сорок таскается к несовершеннолетней девушке с горой продуктов...
– То это не значит, что она обязана ему отдаваться за палку колбасы, – повысив голос, закончила Алина.
– Дочь, ну ты же умная девушка...
– Именно поэтому я буду брать то, что мне дают. И требовать еще. И вить из мужчин веревки! – воскликнула Алина. – Вот увидишь, через год у меня будет все.
– Что – все?
– Все.
– Я тоже в твоем возрасте так думала, – отмахнулась Галина. – Я тоже была умна и хороша собой. Но, как видишь, в свои пятьдесят я по-прежнему не имею ничего, даже приличного пальто.
– А почему? – вскипела Алина, поняв намек. – Не потому же, что всю себя отдала мне? Ты ведь именно об этом твердишь.
– А что, разве не так?
– Может, и так. Может, ты и отказывала себе во всем ради моих занятий теннисом. Но, мама, тебе было достаточно только принять предложение твоей же сестры, и в твоих жертвах не было бы необходимости.
– При чем тут Роза?
– А при том, что она несколько раз предлагала тебе помощь. Звала тебя к себе на рынок, даже денег на раскрутку давала, да ты не взяла.
– Никогда барахольщицей не была и не буду! – выкрикнула мать. – У меня уважаемая профессия, я медсестра, помогаю людям, не то что мои родственнички-спекулянты. Даже знать их не хочу, ясно тебе?
– Ясно. Только с тех пор, как тетя Роза была у нас последний раз, ты так и не сменила пальто, а она каждый год ходит в новых соболях. И машины у нее три, и оба сына имеют по квартире. А знаешь, сколько у нее точек на «Динамо»? Одиннадцать. И каждая за день приносит прибыль в сто раз больше твоей месячной зарплаты.
Галина не нашлась, что сказать, просто молча бросила половник и ушла в свою комнату. Там, улегшись на кровать, она стала вспоминать день, когда решила завести ребеночка...
3
Зима выдалась на удивление холодная. Что ни день, то морозы под тридцать, то вьюга, а то и вовсе буран. Однако в январское утро, когда Галочка Азарова опаздывала на работу, погода стояла изумительная: морозная, но без обжигающей стужи, безветренная, да еще солнечные лучи так искрили на поверхности метровых сугробов, щедро наметенных за два месяца матушкой-зимой, что хотелось зажмуриться.
В общем, природа располагала к прогулке и душевной неге, чем Галочка не преминула воспользоваться. Она шла не спеша, погруженная в приятные думы, и старалась не замечать, как стрелка наручных часов неумолимо подползает к восьмерке. В конце концов, за семь лет работы она ни разу на службу не опоздала, так что один разочек можно. Тем более – сегодня, когда не только погода хороша, но и жизнь кажется радостной...
Хотя... Жизнь свою хорошей и радостной Галочка могла посчитать разве что под впечатлением дивного утра, обычно же она казалась ей скучной, даже беспросветной. И причина столь критического отношения к своему бытию проста и понятна каждой женщине – одиночество. Да, Галя, несмотря на свои тридцать два, не была замужем. К тому же с родителями и многочисленными родственниками отношений не поддерживала – стыдилась. Их стыдилась. Пусть и не бандиты, и не алкаши, но все, как один, спекулянты. Из поколения в поколение, от отца к сыну передавались в клане Азаровых знания, как обдурить, облапошить, «наварить», а в советское время – еще и как избежать ареста. И ее, Галочку, тоже хотели к семейному бизнесу приобщить. Вот не посмела бы ослушаться строгого отца, стояла бы сейчас на барахолке, как ее сестра Роза, и трясла бы перед носами москвичей самопальными пуховыми платками, выдавая их за оренбургские. А лет в восемнадцать просватали бы ее сыну друга, или брату партнера, или приятелю родственника из родной Казани. И чтобы не смела перечить! И на русских и прочих евреев смотреть не могла!
