Виктория Платова - В плену Левиафана
Нужно проявить тактичность и милосердие, решил про себя Алекс. Даже несмотря на жесткость слов, сказанных при расставании, синьор Моретти всегда был добр к нему. Хотя и утверждал, что один вид Алекса подвигает клиентов вовсе не на те действия, которых ждал от них владелец агентства. Так что пугать крупную рыбу Алекс не будет. Тихонько посидит в сторонке. Присоединится к скучающему за рюмкой граппы нотариусу Леврини и заодно расспросит его о шансах на приобретение радиоприемника.
Но ноги сами понесли Алекса к столику, за которым окопались переговорщики.
— Добрый вечер, — сказал он, стараясь не смотреть на бывшего шефа. — Рад видеть вас, синьор Моретти. Не помешаю?
Никакой ответной радости синьор Моретти не испытывал, это было видно по его разом помрачневшему лицу, но все же он смог выдавить из себя:
— Здравствуй, Алекс.
Собеседник синьора Моретти, напротив, посмотрел на Алекса приветливо и улыбнулся самой что ни на есть голливудской ослепительной улыбкой:
— Это тот самый Алекс, о котором сегодня все говорят?
— Да. Как поживаешь, Алекс? — Синьор Моретти в присутствии клиента был сама вежливость.
— Спасибо, хорошо. Правда, сегодня…
— О «сегодня» нам уже сообщили. Алекс работает в магазине мужских сорочек, насколько я помню. Все верно, Алекс?
«Насколько я помню», — как будто не синьор Моретти покупал вчера у Алекса рубашку! И нужно слышать тон, каким он произнес все это. Смесь жалости и брезгливости, словно речь идет не о добропорядочном магазине, а о навозной куче. Только навозную кучу и смогли доверить Алексу в силу его ограниченных умственных способностей. А более квалифицированная работа ему не по зубам. Таков подтекст оскорбительного пассажа синьора Моретти. Он хочет выдать Алекса за деревенского дурачка, к чьим словам и прислушиваться не стоит. И синьора Моретти можно понять: кто его знает, Алекса? Вдруг он начнет рассуждать о недвижимости?..
Алекс не обижается, нет.
— Все верно, синьор Моретти. Хорошая вчера получилась вечеринка?
— Удалась на славу, — пожевав губами, хмуро сказал бывший шеф.
Было видно, что он придумывает удобный предлог, чтобы спровадить Алекса подальше от клиента. Но пока синьор Моретти колебался, в беседу неожиданно вступил брюнет:
— Присаживайтесь, Алекс.
— Может быть, у вас конфиденциальный разговор?
— В любом случае, мы уже закончили, не так ли, синьор Моретти?
— Да, — вынужден был признать «деляга». — Сейчас я заеду в офис, подготовлю кое-какие документы. Больше получаса это не займет.
— Значит, через полчаса в офисе?
— Буду вас ждать, Лео.
Прежде чем встать из-за столика, синьор Моретти бросил на Алекса выразительный взгляд, суть которого сводилась к следующему: «Не дай бог тебе сморозить какую-нибудь глупость в ближайшие тридцать минут, шельмец!»
— Я Лео, — сказал брюнет, когда они с Алексом остались одни.
— Про меня вы уже знаете, — рот Алекса по непонятной причине растянулся до ушей. — Я Алекс. Работаю в магазине, здесь неподалеку. Продаю мужские рубашки. И сопутствующие товары, конечно. А раньше работал на синьора Моретти. Решили купить здесь дом?
— Что-то в этом роде.
— Отличный выбор. Лучшего места во всей провинции не сыщешь. И горы у нас замечательные…
— Вы ведь уже не работаете на синьора Моретти? — неожиданно сказал Лео.
— Нет.
— Тогда можете не напрягаться, расхваливая здешние ландшафты. Я все уже увидел.
С точно такой же категоричностью Алекс столкнулся только вчера, в разговоре с кладбищенским сторожем. Синьор Тавиани пришел в магазинчик с твердым решением ограничиться лишь покупкой рубашки. Точно так же поступает сейчас неизвестный Алексу феерический Лео: он принял решение (положительное или отрицательное — неважно), и разубедить его не под силу никому, даже такому прожженному деляге, каким является бывший Алексов шеф.
— Я не напрягаюсь, — смутился Алекс. — Просто говорю, как есть. Вот только…
— Что «только»?
— Такому человеку, как вы, здесь будет скучновато.
— Вы же не скучаете?
— Я — другое дело. Я давно здесь живу и вообще… патриот этого города. Но если вы не собираетесь жить здесь постоянно…
— Собираюсь. Я собираюсь жить здесь постоянно.
— Не понимаю…
— Чего именно?
— «Ламборджини» и все такое… — вырвалось у Алекса. — У нас здесь никто не ездит на «ламборджини». И кегельбан у нас только один. И все бары такие, как этот, может быть, даже хуже. Имеет смысл подыскать место… пофешенебельнее. Вот.
Что за срань? Алекс ведет себя вовсе не как патриот города, а как полный придурок. Если бы он до сих пор работал на синьора Моретти, следовало бы уволить его незамедлительно. Но Алекс больше не работает помощником риелтора и волен говорить все, что посчитает нужным.
— Меня вполне устраивает ваша долина. А еще больше — горы.
— Вы, наверное, писатель? — посетила Алекса неожиданная догадка.
— Почему писатель?
— Ну… не знаю. Я почему-то подумал, что вы писатель.
— Я не писатель.
Ну да. Все писатели, которых с трудом может вспомнить Алекс, стремительно приближаются к возрасту покойного синьора Тавиани, а Лео — молодой человек. Легче всего представить его удачливым брокером, сколотившим немаленькое состояние на бирже. Плейбоем. Фотомоделью, на худой конец. Но, несмотря на свою внешность и «ламборджини» за стенами бара, Лео не производит впечатление надменного хлыща: он открыт и улыбчив и запросто беседует с таким невзрачным парнем, как Алекс. И в этом намного больше человечности, чем даже в «малыше» синьора Тавиани. «Малыш» был адресован любому и потому не имел никакой ценности. Дружелюбие же Лео направлено именно на Алекса, ни на кого больше.
Вот если бы они сблизились настолько, чтобы Лео предложил ему прокатиться на чудо-автомобиле! — благодарности Алекса не было границ!..
— Я не писатель, Алекс. Я серьезно интересуюсь погодой.
— В горах все интересуются погодой. Это главное условие выживания.
— Я неправильно выразился, — тут же поправился Лео. — Погода представляет для меня профессиональный интерес. Я — метеоролог.
— Тот, кто может с точностью до нескольких часов предсказать, когда пойдет снег?
— Примерно. И не только снег.
— У нас с погодой творится черт знает что, — тут же пожаловался Алекс. — С весной приходят туманы. Осенью от них тоже житья нет. Я уже молчу про снежные бури. Иногда, чтобы спуститься вниз, приходится тратить часов шесть-семь против обычных полутора. В соседних долинах дела обстоят поспокойнее, но наша…
— Это то, что мне нужно.
— Собираетесь жить в городе?
— Я слыхал об одном местечке. Не в самом городе, а чуть повыше.
— Повыше? — искренне удивился Алекс. — Повыше никакого жилья нет. Если вы только не имеете в виду базу для катания. Там есть пункт проката снаряжения и пара баров, но постоянно никто не живет.
— Я не имею в виду базу.
— Что же тогда?
— Старый форпост времен Второй мировой. Вы наверняка знаете о его существовании.
Ну и дела! Владелец «ламборджини» мог бы запросто скупить полгорода или выбрать любой объект из каталога синьора Моретти, проходящий по ведомству «элитная недвижимость». Почему он заинтересовался руинами форпоста, за которыми к тому же тянется шлейф дурной славы? Но даже если Лео не суеверен, выбор все равно нельзя признать удачным. Форпост находится на слишком большой высоте, там почти круглый год царит холод, снега и льды не тают даже летом. И сама дорога туда — испытание не для слабонервных. А неподготовленному человеку туда и вовсе не добраться. Ни за что. Алекс отхлебнул пива из своего бокала и произнес:
— Плохая идея.
— Почему?
— Плохая и все. Вряд ли синьор Моретти мог посоветовать вам это место.
— Он пока не в курсе моего решения.
— Но уже готовит документы?
— Это всего лишь предварительное соглашение об оказании услуг.
— Надеюсь, синьору Моретти удастся вас отговорить.
— А вы сами… видели этот форпост вблизи, Алекс?
— Нет. И не знаю никого, кто заглядывал туда.
— Мы с синьором Моретти говорили об этом месте…
— И что он вам сказал? — насторожился Алекс.
— Ничего.
— Ничего?
— Ничего особенного. Но дело это не меняет. Я уже все решил.
Если уж синьор Моретти промолчал о трагической гибели альпийских стрелков, стоит ли встревать в это дело Алексу? Определенно, не стоит. Вот если бы красавчик Лео был его другом, тогда Алекс приложил бы все усилия, чтобы отговорить его от покупки сомнительного дома! Но Лео не его друг и вряд ли когда-нибудь им станет.
Лучше уж помалкивать, так-то.
— Я бы сто раз подумал, — тем не менее сказал Алекс. — И выбрал бы другое место.
