Андрей Константинов - Полукровка. Крест обретенный
— Как вы догадались, что я русский?
Девушка усмехнулась и без приглашения уселась напротив Габузова.
— А кто ж еще будет тут «Петра» смолить?
— Это верно… Может быть, вина? — Он кивнул на бутылку.
Рыжая поморщилась и покачала головой.
— Мне нельзя мастику. Вообще нельзя сладкого. Болею.
Она щелкнула пальцами, и проворный «половой» тут же поставил перед барышней бокал с желтоватой прозрачной жидкостью.
— Ну, давай что ли, за встречу!
Бокал в ее руке с легким звоном соприкоснулся с бокалом Габузова. Оба сделали по глотку. Девушка медленно выпустила струйку дыма и задумчиво протянула:
— Домом пахнет…
— А вы что, тоже из Питера?
— Из Ростовской области. Ладно, проехали… — Она подняла бокал. — Меня Лианой зовут. А тебя?
— Сергей.
— Со знакомством!
Они чокнулись снова. Лиана допила вино до дна и вопросительно глянула на Сергея. — Ну что, Сережа, сегодня гуляем?
— Извини, Лиана, не могу. Дела.
— Деловые. Все такие деловые… — Лиана вздохнула и вытянула из пачки Сергея еще одну сигарету.
Подали эскалоп. Сергей посмотрел на исполинскую отбивную, щедро дополненную картошкой фри и свежими овощами.
— Хочешь? — предложил он. — Все равно один не справлюсь.
Она грустно улыбнулась, сделавшись на миг беззащитной.
— Лучше в вас, чем в таз, да, Сереженька? Ты кушай, кушай, мне все равно нельзя. Фигуру берегу, ха-ха-ха… Возьми мне лучше еще критского.
Габузов кивнул, и перед Лианой вновь образовался полный бокал белого вина…
Сергей жевал мясо, запивая минералкой. Лиана курила его сигареты, понемногу прихлебывая вино и уходить, похоже, никуда не собиралась. Беседа не клеилась.
— Ладно, — сказал он, отодвигая тарелку с наполовину недоеденным эскалопом и нетронутым гарниром. — Пора мне, пожалуй… Счет, будьте добры! — обратился он по-английски к седобородому бармену.
Тот важно кивнул и удалился в неприметную дверку за стойкой.
— Слушай, а давай возьмем с собой фруктиков и еще бутылочку критского? — неожиданно предложила Лиана.
Габузов опешил.
— В каком это смысле — с собой? Мы что, куда-то собираемся вместе?
— К тебе, в седьмой номер. Или для начала хочешь прогуляться?
— Для начала чего?! — Сергей начал заводиться. — И вообще, Лиана, не знаю, что ты там себе надумала, только я должен сказать тебе…
— Что я не в твоем вкусе? Хай, ладно, тогда скажи, кого хочешь? Если несовершеннолетнюю или мальчика — плата дополнительно.
— Чего ты городишь? — вконец возмутился Габузов. — Какого еще мальчика?! Никого я не хочу! Хочу в свой номер! Спать!
— Один?
— Представь себе, один!
Лиана пожала плечами и ответила непонятно:
— Как знаешь, Сереженька, денежки-то твои… Будь здоров!
Она поднялась, и в этот момент услужливый «половой» подал счет. Сергей заглянул в нее и недоуменно протер глаза.
— Здесь… здесь какая-то ошибка… Лиана, погоди!
Она обернулась и с усмешкой посмотрела на него.
— Что, Сереженька, передумал?
— Нет… Вот, посмотри, — он протянул ей счет. — Скажи им, что они напутали…
Лиана едва взглянула на счет.
— Ничего они не напутали. Вода, салат, горячее, два бокала кипрского — это, если ты такой жмот, могу оплатить сама. Плюс обслуживание. Итого шестьдесят тысяч драхм.
— Вы что, с ума здесь все посходили?! Какое-такое обслуживание?! За триста баксов!..
— Такие расценки, Сереженька. А обслуживание — это бутылка мастики плюс девочка на ночь. То есть, я — или не я.
— Ты, не ты! На фиг вы мне все сдались! Ужин оплачу, мастику отплачу, но девочка!..
— Извини, Сережа, здесь ночной клуб — и правила здесь свои. Эти правила и на входе висят, и в меню прописаны. Пришел, заказал — значит, согласен.
— Но откуда я знаю, что там по-вашему написано!
— Твои проблемы.
— Да катитесь вы ко всем чертям!
Габузов, красный как рак, вскочил, оттолкнул Лиану и бросился к выходу. Путь ему преградили два атлета, синхронно поднявшиеся из-за столика с шахматами. Костас улыбался, поигрывая неизвестно откуда взявшейся бейсбольной битой.
Сергей притормозил, беспомощно оглянулся.
— Они могут вызвать полицию, а могут и не вызвать, — холодно сказала Лиана. — Что для тебя хуже — я не знаю. Но лучше для тебя — заплатить.
— Сука! — выдохнул Габузов. — Ну ты и сука!
— А я-то тут при чем? — хмыкнула Лиана и отвернулась.
Под веселыми взглядами мускулистых шахматистов Сергей Эдуардович подошел к стойке и швырнул бумажником в невозмутимого бармена.
— Благодарю вас, сэр! — седобородый положил перед собой счет, достал калькулятор, пробежал пальцами по клавишам. — Итого с вас двести восемьдесят восемь долларов шестьдесят пять центов по сегодняшнему курсу Национального Банка.
Он достал купюры из бумажника Габузова, быстро разложил на две неравные кучки, большую положил в ящик кассы, меньшую возвратил в бумажник, присовокупив две мятые греческие бумажки и несколько монет.
— Сдача в драхмах, сэр. Желаете копию счета?
— Желаю! — заявил Габузов. — Предъявлю в суде!
— Прошу вас, сэр! — бармен приложил к бумажке фиолетовую печать и отправил в бумажник вслед за купюрами. — Не желаете ли чего-нибудь еще?
— Не желаю! — рявкнул Сергей и бросился наверх.
Оказавшись в номере, он побросал в сумку те свои вещи, которые успел оттуда извлечь, и вышел, хлопнув дверью.
— Р-развели! — злобно рычал он, перескакивая через ступеньки. — Развели, как лоха последнего! Я еще до вас доберусь! Не знаю как — но доберусь!..
* * *Однако это было еще не всё. В холле его встретил господин Пападакис собственной персоной.
— Кирьос Габус… — начал он.
— Паспорт мой пожал-те! — рявкнул Габузов, не размениваясь на политесы и иностранные языки. — Паспорт, ферштейн?! Съезжаю я от вас, гниды позорные! Счастливо обосраться!
Но вместо паспорта Пападакис выдал ему очередную бумажку.
— Это еще что за хрень? Сказано тебе — паспорт гони!
Он перегнулся через стойку и попытался дотянуться до тощей шеи Пападакиса, но взявшиеся неизвестно откуда Костас с напарником отодрали его от стойки, протащили через холл и бросили в кресло.
Один остался сторожить пленника, глыбой нависая над вжавшимся в кресло Габузовым, а другой бросился куда-то и через несколько минут возвратился, ведя с собой Лиану. В руке она держала бутылку с яркой этикеткой.
— Снова ты, Сереженька? — кривя рот, проговорила она, и Сергей понял, что бывшая соотечественница пьяна в стельку. — Опять бузишь?
— Спроси, чего им от меня надо! — выкрикнул Габузов.
— А всё того же. Того же самого, голубь мой. Заплати за проживание — и катись на все четыре.
— За какое еще проживание?! Я этому хорьку лысому днем двадцать долларов дал!
— Маловато, Сереженька, маловато.
— Маловато! — Сергей Эдуардович вскочил как ужаленный, но был тут же возвращен в кресло самым неделикатным образом. — Но в бумажке, что я подписавал было черным по белому «две тысячи драхм». Это меньше десятки, а я двадцать…
Лиана хрипло расхохоталась, перевела дух, что-то объяснила троим грекам.
Теперь хохотали все — кроме Габузова, естественно. Тот лишь переводил растерянный взгляд с одного на другого.
— Уф-ф! — Лиана отдышалась. — Ну ты, Сережа, юморист… Две тысячи драхм — это за час, не за сутки. Здесь по часам считают. Здесь ведь не гостиница, а совсем наоборот… В общем, сам догадался, что здесь. Два часа ты оплатил, теперь, будь любезен, отплати еще одиннадцать. Тридцать восемь минут хозяин тебе прощает… Двадцать две тысячи. Сто «бакинских», короче. А винище можешь забрать с собой, ты его оплатил…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
БИНДЮЖНИК НИЗКОЙ КВАЛИФИКАЦИИ
Первые лучи утреннего солнца застали Сергея Эдуардовича Габузова сидящим на бетонной тумбе возле пыльного апельсинового дерева. Перед ним раскрывался роскошный вид на гавань, залитую утренним солнцем. Вот только российскому адвокату сейчас было не до видов: он тихо стонал, раскачиваясь и обхватив голову руками.
«Вот и съездил господин защитник в Европу! Посетил, так сказать, колыбель цивилизации… И что теперь прикажете делать? Идти в посольство, просить помощи в доставке ограбленного в публичном доме российского туриста на родину? Или в аэропорт — ждать халявного «евротакси» на Хельсинки?… Ну, дотуда положим, хватит, а дальше, до Питера?… Или все-таки предпринять последнюю попытку добраться до Тер-Петросянов, до Самсут? Ведь все неприятности, происшедшие с ним, не отменяют той опасности, что грозит ей… Что делать?… А также — кем быть и кто виноват? И есть ли в данную минуту на белом свете кто-нибудь несчастнее его, адвоката Габузова из Сейнт-Питерсберг-Раша?»
