Анна Малышева - Любовники по наследству
– Сейчас отнесу… – не глядя на нее, сказал он. И двинулся было к двери, но Тамара остановила его:
– Постой… Постой-ка… Дай, я Вадькин телефон и адрес там напишу…
Делон обреченно протянул ей сверток. Он еще надеялся, что мать напишет адрес на обертке, но тут же понял, насколько нелепой была надежда. Не колеблясь, она развернула бумагу, и в руках у нее оказалась измятая брошюрка. Словно не веря своим глазам, склонилась над ней…
– «Лаборатория Гарнье предлагает устойчивую профессиональную краску для волос…» – прочитала она вслух, выделяя каждое слово. Подняла на сына глаза. Брошюрка упала на пол.
Делон молчал.
– Что это? – спросила она, задыхаясь. – Что это такое?! Ты совсем спятил?
– Ма… – Делон наконец решился. – Ма, у нас больше нет ее паспорта. И записной книжки нет.
– Как нет… Как?! Где они?!
– Я отдал их Вадиму…
Мать молчала, и это было страшнее всяких криков.
– Ма…
Его голос замер. Тамара смотрела на него, но словно не видела. Ее дыхание было таким прерывистым и тяжелым, что Делон испугался, как бы ее не хватил удар.
– Ма… он заставил меня сделать это… В тот раз, когда я ездил к нему… Он сказал, что, если я не отдам паспорт, он ничего не сделает для нас… Я подумал, что лучше не ссориться, когда мы в таком положении… Я отдал ему…
Тамара наконец перевела дух.
– Когда ты сдохнешь? – спокойно спросила она.
Делон только развел руками, словно выражая сожаление, что не может сделать этого сию минуту. Этот жест привел Тамару в бешенство. Она закричала:
– Когда ты сдохнешь, ничтожество?! Когда ты сдохнешь, ублюдок?! Зачем я тебя родила?! Господи, и за все мои страдания, за все мои мучения этот ублюдок теперь меня погубил! Я разве этого от тебя ждала?! Я разве этого…
Ей не хватало слов. Она сжала кулаки, пытаясь совладеть с душившей ее яростью.
– Когда ты не желал учиться, я бегала, просила за тебя, платила! Унижалась! Когда ты нигде не мог устроиться, я опять бегала, чуть руки не целовала! Наконец пристроила! Господи, да пока я к Вадьке тебя пропихнула, сколько порогов обила! У тебя же на лбу стоит проба – «дурак, дурак, дурак»! Тебя же никто не хотел брать! Разве такие люди им нужны?! Разве такие?! Господи, почему я баба, почему я калека… Я бы на твоем месте такие дела делала! Я-то думала, все будет нормально! Я думала, будешь меня слушаться, заживем по-хорошему! А ты?! – Она сглотнула душивший ее комок и продолжала: – Когда ты водил сюда грязных девок, я молчала. Когда ты с ними измывался надо мной… Нет, молчи, измывался! Я слышала, как они тебе говорили, что твоя, дескать, мамаша тебе дышать не дает. А ты им что отвечал? Что ты отвечал этим тварям, вместо того чтобы дать пинка под зад? Ты говорил: «Плевал я на нее!» Плевал ты на меня, мой миленький! Плевал и проплевался! Слюна кончилась!
Она вытерла злые слезы. Тушь, которой густо были покрыты ее ресницы, потекла по щекам, но она, всегда такая внимательная к своей внешности, на этот раз не обратила на это никакого внимания.
– Когда ты привел эту шлюху Ленку, я молчала! Когда без согласия Вадима взял ее в дело, я молчала. Когда она тебя надула, я помогла советом… Но ты помнишь, что я тебе сказала, когда ты убил тех двоих? Я сказала: «Это начало конца!» Ты хоть понял, что значили мои слова? Ты хоть понял, что ты сделал? Я не думала, что для тебя человека убить все равно что муху прихлопнуть! Ты же никогда убийцей не был! Да разве такая голова для этого нужна?! Разве ты мог замести следы?! Ты ничего не сделал, ничего, чтобы скрыться как следует. Ты все делал наоборот! И я еще удивляюсь, как этот мужик тебя нашел! Да как ему тебя не найти, раз ты засветился, где только мог?!
Делон молчал, как убитый. Она сделала ему знак – подойти. Он покачал головой.
– Что? – Она смотрела на него. – Иди сюда, ты что, не понял?
– Ты больше не будешь меня бить, – тихо сказал он. – Ты больше не притронешься ко мне.
– Сейчас я притронусь! – пообещала женщина. – Сейчас я так притронусь! Я тебе сейчас пластическую операцию сделаю! Тебя ни один мент больше не узнает, так я к тебе притронусь! Ну?! Иди сюда, ублюдок!
Он покачал головой. И потом так же тихо сказал:
– Ты больше не притронешься ко мне. Ты поломала мне жизнь.
– Я?! Ты сам поломал себе жизнь!
– Нет. – Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. – Это ты поломала мне жизнь. С самого детства ты меня мучила.
– Я тебя мучила? С ума сошел?
– Если и сошел, то по твоей вине… – продолжал он. – Я всю жизнь старался тебе угодить. А что слышал в ответ? Дурак, дурак, дурак… Пусть я сошел с ума, пусть я придурок, пусть я гроша ломаного не стою! Но ты ко мне больше не притронешься! Я мужчина, в конце концов! Я не позволю унижать меня! Мне двадцать восемь лет!
– О-хо-хо! – скривила рот Тамара. – И что? Двадцать восемь, а разума как у младенца!
– Больше я тебя не слушаю… – Делон повернулся, намереваясь уйти. В этот миг зазвонил телефон. Он остановился и взглянул на мать.
– Это Павел Аркадьевич, – холодно сказала она. – Что сказать?
– Ты же у нас умная. Так скажи ему что-нибудь.
С этими словами Делон ушел в свою комнату и закрыл дверь. Тамара скрипнула зубами и подняла трубку. Это действительно был Павел Аркадьевич.
– Это вы? – спросила она. – Ну что ж. Мы обдумали ваше предложение. Но учтите – если вы вздумаете нас обмануть…
– Я не собираюсь обманывать – себе дороже, – отозвался Павел Аркадьевич.
– Мы согласны.
– Тогда поторопитесь приготовить то, о чем мы говорили.
– Уже торопимся.
– Я должен получить это завтра.
– Вы спешите.
– Да, я очень спешу, – раздраженно ответил Павел Аркадьевич. – И еще кое-кто спешит. Вы знаете, о чем я говорю. И потому все мы должны поторопиться. Иначе будет поздно.
– Ладно, не мечите икру.
– Что?!
– Это я так… Сдуру, простите бабу. Мы приготовим это до завтра.
– Я приеду… Лучше утром.
– Давайте утром.
– В девять утра?
– Хорошо, – отозвалась Тамара.
– До завтра. – Павел Аркадьевич повесил трубку и вышел из кабинки уличного телефона-автомата. «Черт, все-таки я их окрутил! – торжествующе подумал он. – А ведь не ожидал… Надо быть осторожней. Мало ли что они удумают в последнюю минуту. Но все равно, – победа!»
Когда он шел к своему дому, кажется, даже что-то напевал про себя, хотя у него не было ни слуха, ни голоса.
Тамара же, повесив трубку, была весьма далека от того, чтобы запеть. Ее сжигала злоба – на сына, на Вадима, на саму себя. Она посмотрела на закрытую дверь в комнату сына. «Ничего, успокоится, – подумала она. – Не в первый раз, не в последний… В конце концов, выпутаемся… не последние гроши… Расплатимся завтра, и бежать… Куда? Это еще придумаю… С Вадькой кончено, вот что жалко… Какое было дело! Золотое, иначе не скажешь… Ну ничего… Ничего».
Она запахнула кофту и тяжело, опираясь иногда о стену, пошла на кухню. Там она, ловко пользуясь ножом, отодрала от стены клок обоев. Под ними обнажалась стальная пластинка. Тамара поддела ее ножом, и пластинка вышла из пазов. За ней была ниша, где они хранили деньги. Тамара вынула все, что там было, и принялась за подсчеты. Часам к десяти она была вполне уверена, что они справятся. Выпила кофе и поняла, что спать не сможет. Спина разболелась невыносимо. Ей сейчас помог бы массаж, но к сыну она обращаться не хотела. «Пусть полежит, кулак погрызет… – подумала она. – Будет ему урок…»
Делон в тот вечер из своей комнаты так и не вышел.
Глава 18
В тот же вечер Михаил позвонил в дверь квартиры, где скрывалась Света. Ему тотчас открыла горничная. Вместо приветствия она пискнула что-то, из чего ясно стало только – Михаила она боится смертельно.
– Ты что пищишь? – из комнаты раздался голос Светы.
– Это я… – отозвался Михаил, производя у входной двери некие маневры, целью которых было попасть в квартиру. Но на дороге у него, вольно или невольно, всякий раз оказывалась горничная. На лице у нее царило полное смятение, и она делала какие-то странные шажки из стороны в сторону, словно пытаясь станцевать в честь гостя танец. Наконец Михаилу это надоело, он коротко и вежливо поклонился, взял женщину за плечи и отставил в сторонку. Горничная на миг остолбенела, потом у нее задрожали губы, и она исчезла в кухне. Михаил вошел в комнату.
– Что вы там? – удивленно высунулась из-за дверцы шкафа голова Светы.
– Ничего, – коротко ответил Михаил. – Здравствуйте, между прочим.
– И вы здравствуйте, коли не шутите…
Дверца шкафа распахнулась, и Света выступила из-за нее в полной красе. Михаил ее даже не узнал. Новый, ловко сидящий костюмчик серо-стального цвета, модельные туфли, прическа… Он только покачал головой. Света усмехнулась.
– Прекрасно выглядите, – отдал ей должное Михаил.
– Сняла траур, – пояснила Света. – В честь этого даже вымыла голову, хотя горячая вода – не самое сильное место в этой квартирке… Я решила – раз уж начинается новая жизнь… А кстати, она в самом деле начинается?
