Длинная тень ожиданий - Лариса Павловна Соболева
– Ну, слава богу.
– Вы кто? – шепотом спросила Ния.
– Я мама Клима. Майорова.
– И вы умерли?
– Я? Нет, дорогая, я живая. И ты жива. Тебе сделали операцию, три дня ты не приходила в себя.
– Столько прошло времени? Позовите Клима…
– Сам придет. Он все свободное время проводит здесь, помогал мне, кровь сдавал. Лежи, а я позову доктора.
Прибежал Дмитрий, здесь он не работал, но остался, потому что не мог бросить подопечную. Пришел и дядя Коля, младший брат отца Дмитрия, теперь все трое склонились над ней и радовались, будто нашли сундук с кладом. Еще неделю к ней никого не пускали, Валерия Даниловна все это время была с ней. Как только мало-мальски Ния окрепла, она потребовала Клима, его взял на работу еще отец сразу после института, доверял ему, относился как к сыну. При их беседе присутствовал Дмитрий, он следил за состоянием Нии, а она сразу быка за рога:
– Клим, никто не должен знать, что я жива, особенно муж.
– Я знаю о вашей просьбе, Дима передавал.
Он рассказал, как обстоят дела с ее исчезновением, в компании все очень расстроены, понурые ходят, в новостях сидят каждую свободную минуту, надеются, что однажды поступят новости и о ней, разумеется, положительные.
– Делай что хочешь, ври, но успокой народ. И перестань выкать, ты мне теперь кровный братец. Второе. В загородном доме моя сумка, я оставила ее в прихожей, там документы. Если ее не будет, ищи, Вик в доках ничего не смыслит, а ценностей в сумке нет, наверняка он оставил ее в доме… надеюсь, она там.
– Он очень расстроен, переживает сильно…
– Угу, расстроен, ведь мой труп исчез, а трупы иногда оживают.
– Что вы такое говорите… ты говоришь?
– Когда я теряла сознание, в момент падения услышала, как мой убийца сказал: «Что ж вы, бабы, такие дуры? Дерьмо живет с вами под одним одеялом, а вы…» Дальше я не расслышала, поняла, что убийца пришел от Викентия.
– А если вы… ты ошибаешься?
– Вот и хочу добыть доказательства, что Вик меня заказал, хотя знаю: больше некому. Никто не знал, что я еду на дачу, никто. Только Викентий.
– А Милане можно сказать, что ты…
– Нет. Она его прибьет и в тюрьму сядет. К тому же он сразу поймет по ней, что я жива. Он преступник и должен сесть. Но я не могу ничего предъявить, кроме слов убийцы, которые услышала в полумертвом состоянии, для любого суда это ноль. Хочу его спровоцировать, чтобы он сам рассказал про мое убийство, записать его слова. А для этого устроим ему небольшой ад…
Для начала Майоров заменил дверь на даче – вот такая шуточка. Сумку Дмитрий нашел. Он супернаблюдательный, зрительно запомнил мелочи в доме, где стояла сумка, а щель между шкафчиком и стеной подсказала туда заглянуть.
Бухгалтер чуть в обморок не упал от счастья, что она жива и нашлась, возобновился рабочий режим еще в клинике. Подписи Нии мало кому показывали, да и Клим числился во главе компании, он тоже имел право на подпись.
Затем она ограбила собственную квартиру, точнее, Майоров это сделал, так как не раз бывал у нее дома, знал, где что находится, и с большим чувством вломил мужу начальницы кулаком. Во время ограбления Дмитрий поджидал его в машине.
Часы и автомобиль Викентия купила Ния, а сделку на себя оформил Дмитрий, затем компания снова ограбила квартиру, забрав вырученные деньги и тем самым лишив Викентия мечты уехать. Кстати, чтобы быть в курсе о планах Вика и разрушать их, сняли двух рабочих и кинули на хвост Викентию, они же приходили «взять в аренду» его клуб.
Драгоценности Ния и не думала продавать, так что Милана зря потратила время, разъезжая по точкам продаж.
Ксения понадобилась, чтобы заманить Викентия в городской дом Карелова-старшего, после выписки Ния жила там, но сначала дождались, когда хозяин уехал на отдых. Главное, Ксения дала понять Викентию, будто жена прячется от него, логика примитива: прячется – значит, боится. Расчет был прост: Вик должен прийти и устранить главную опасность, а именно жену, потому что она поняла, кто пытался убить ее. Но он пришел не один, поэтому не удалось раскрутить мужа на признание в доме, хотя наговорил Вик немало. Однако и признание в конце концов сделал, но в машине, когда Гримм вез их в лес.
* * *
– Значит, вы тоже были посвящены… – произнес Илья Ильич, остановив взгляд на Валерии Даниловне.
– Тоже, – кивнула она. – После операции мой сын просил помочь, я взяла отпуск и стала сиделкой. Отец Нии был замечательным человеком, я хорошо его знала, в память о нем мне хотелось поставить его дочь на ноги.
– Пожалуй, на этом все, – сказал Протасов.
Он кое-что забыл, и Дмитрий напомнил ему:
– А Ксения? Вы подозреваете ее… в чем?
Девушка сидела тихо-тихо, про нее и забыли, что устраивало Ксению, ей хотелось, чтобы ее роль свели к минимуму в данной истории, но не случилось. Она метнула в него молнии из глаз и опустила голову, а Протасов стукнул себя по лбу:
– Ах да, Ксения! Она родилась в нашем городе, ее отец был успешным предпринимателем, но слишком очаровался своим успехом и стал нарушать негласные правила, не говоря о законе. Ему помогали избегать наказания, его пытался привести в чувство и Никитин Константин. Когда появилась фамилия Никитина, меня заинтересовала Ксения, случайно она попала в данную историю или здесь другая мотивация. Никитину не удалось примирить враждующие стороны, в первую очередь этого не желал отец Ксении. Когда человек верит в свою исключительность, все нормы отправляются в утиль, он стал кидать друзей, стравливать их, кончилось тем, что его с женой взорвали во время поездки на юг.
– Неправда! – воскликнула Ксюша, вскочив с места. – Вы лжете, мой отец был честным человеком! Я сто раз слышала, как бабушка…
– Не хочу тебя разочаровывать, – перебил ее Протасов, – но твоя бабушка создавала красивую легенду для тебя. Опрос твоих сокурсников показал, ты не любила Никитиных и, если заходила о них речь, нелестно отзывалась об этой семье, зло высмеивала. Ладно бы только это, но ты приблизилась на неприличное расстояние к Агнии. Карты на стол, детка. Я в любом случае все выясню, и если найду криминал в твоих поступках, ты
