Леонид Влодавец - Душегубы
- Вы уж езжайте дальше, не ждите... Пешком догоню. "Неужели останутся?" думал Иванцов, поспешая от дороги за ближние елки. Ноги вязли в снегу, шапка съехала с лысины набекрень. Должно быть, те, кто смотрел ему вслед, посмеивались...
- Стесняется гражданин начальник, что простые советские бандиты могут увидеть голую задницу облпрокурора! - ухмыльнулся Тихонов. - Ладно, поехали, семеро одного не ждут...
"Мицубиси" рванул вперед, за ним помчались остальные. Гул их моторов для забравшегося метров на двадцать в лес Иванцова прозвучал как музыка. Теперь оставалось ждать.
Забился мышью в густой ельник. На всякий случай достал табельный "Макаров", хотя понимал; что если что - им не больно отобьешься. Слушал.
Джипы шли со скоростью примерно под шестьдесят. Стало быть, должны были примерно за минуту доехать до ворот.
Они не проехали и трехсот метров.
Соловьев, сидевший с американцами в "ниссане" и обсуждавший напоследок с начальником своей охраны последние детали налета на лабораторию, не глядел на головную машину. Поэтому хлопок гранатометного выстрела, шипящий свист летящей гранаты, вспышку и грохот взрыва воспринял как нечто одномоментное. Чадный факел пламени, разом охватившего "мицубиси-паджеро", словно бы из-под земли вырвался. Водитель "ниссана" ударил по тормозам, джип занесло на прикатанном снегу, юзом дотащило до горящей машины и, развернув, тюкнуло бортом о зачехленную запаску "мицубиси".
- Мина! - исторгся крик из глотки водителя.
- Сзади-и! - взвизгнул Лева Резник от бессильного ужаса.
Большего сделать не успел бы никто. Тяжелый "чероки", не успев затормозить, с силой боднул своей железякой, наваренной перед капотом, в борт "ниссана". Еще один хлопок, шипение, грохот - и второй "чероки", который благополучно затормозил, не налетев на своего "братца", вспыхнул факелом.
Из первого "чероки" выскочили три охранника, бегом побежали от машин, не дожидаясь, пока взорвутся баки у тех машин, что еще не были зажжены.
Та-та-та-та! - звонкая пулеметная очередь прогрохотала вслед убегающим, двое сразу ничком ткнулись в снег, третий, пробежав пару шагов, подломился в коленях и повалился навзничь. Ни из "мицубиси", ни из замыкающего "чероки", превратившихся в костры, никто выбраться не пытался. А вот в "ниссане", зажатом между двумя машинами, одна из которых полыхала и от ее жара вот-вот могли взорваться баки двух остальных, Соловьев-старший, Сноукрофт, Резник и еще двое судорожно долбились руками и ногами в заклинившиеся дверцы. Бензиновая гарь душила, дым лез во все щели, щипал глаза.
- У-у, бля-а! - ревел Антон Борисович, обрушивая удары каблука на лобовое бронестекло.
- Shit! Fucken Russia! - сдавленно шипел Сноукрофт, дергая ручку дверцы.
- Люк! - на пятой или шестой секунде этой отчаянной борьбы за жизнь вспомнил Резник, но в это время про тот же люк вспомнил водитель, влез ногами на свое сиденье, отодвинул крышку, выскользнул из своей толстой куртки и протиснуло плечами на крышу джипа.
Та-та! - коротко стреканул автомат - и водитель тяжко грохнулся животом на крышу автомобиля, конвульсирующие пальцы заскребли лобовое стекло, по которому полился алый ручеек...
- А-а-а! - Ярость отчаяния удвоила силы Соловьева. Оставив в покое лобовое стекло, он всем телом толкнул правую дверцу, и она наконец-то открыла путь к спасению. Правда, очень узкий - дверца открылась не полностью, упершись в зад горящего "мицубиси". Непостижимым для самого себя образом, грузный и тяжелый, Соловьев протиснулся между автомобилями, вовремя прикрыл глаза от языков пламени, но все же услышал, как трещат опаленные волосы. Не то прыгнул, не то покатился в кювет. Несколько пуль ударили в снег рядом с ним. Антон Борисович зажмурился и оцепенел. Его парализовал страх, потому что он понимал: стоит ему пошевелиться - и те, кто считает его убитым, доведут дело до конца.
Он не шевельнулся даже тогда, когда оглушительно рванул бак "ниссана" и волна жара пронеслась над кюветом. Лежал бы лицом в сторону машин - задохся бы, а так только сознание потерял на несколько секунд.
Очнулся от пинка в плечо, которым его перевернули на спину, и увидел над собой огромную - или показавшуюся огромной? - фигуру человека в белом маскхалате и вязаной шапочке-маске.
"Чеченец!" - только и успел подумать Антон Борисович, прежде чем струя парализанта, пущенного из баллончика, вновь погасила - и надолго - его разум.
- Живым! - распорядился Сорокин. - Как остальные?
- В нуле.
- По коням!
Меньше чем через пару минут два "бурана" уже унеслись прочь от полыхающих машин...
...Фрол, конечно, не очень любил, когда в окрестностях "оптовой базы" поднималась интенсивная стрельба. Даже такая короткая, как в данном случае. Это для тех, кто пытался вылезти из "ниссана", секунды казались длинными, как часы. А на самом деле расстрел и сожжение четырех джипов не заняли и пяти минут. За эти пять минут дежурившая на КПП смена только успела доложить о наблюдаемом ЧП Фролу, который, как на грех, был не у себя в офисе, а в спортзале и к тому же оставил "уоки-токи" ближней связи на столе в кабинете.
Фрола доискались старинным способом - через посыльного. Но к тому времени, как начальник охраны АО "Белая куропатка" прибыл на КПП, чтобы лично разобраться в обстановке, стрельба уже прекратилась. Примерно в семистах метрах от ворот "Куропатки" поднимались языки пламени и клубы черного дыма.
Надо было быть полным дураком, чтоб не догадаться - горят машины.
- У нас выезжал кто-нибудь? - первым делом спросил Фрол у дежурившего по КПП Феди (того медведеподобного мужика, которого Вика уложила в глубокий нокаут по ходу своих "показательных выступлений"),
- Никак нет, командир! - прогудел Федя. - Все приехали на обед, никто не выползал.
- И без путевок никто не катается? - прищурился Фрол. - Смотри, проверю...
- Обижаешь, начальник. Мы службу знаем.
Фрол настырничал исключительно из соображений дисциплинарного порядка. Он знал, что никто и никуда после обеда не выезжал, потому что за ворота без его разрешения или приказа мог выехать только человек, которому жить надоело, а выпустить его через КПП мог лишь тот, у кого развилась крайняя форма мазохизма.
Так что горел на дороге кто-то посторонний, по крайней мере не находившийся у Фрола в личном подчинении. Тем не менее Фрол тут же потребовал проверить наличие людей. Это была воспитательная мера дисциплинарного свойства, ибо Валентин Сергеевич был уверен, что психов, которые будут убегать из "Куропатки" в "самоход" и возвращаться туда на угнанном автотранспорте, у него в подразделении нет.
Пока низовые командиры пересчитывали бойцов по головам и убеждались в их наличии, с небес донесся рокот вертолетного двигателя.
- Это еще что за дела? - Фрол задрал голову и увидел, как над лесом, на небольшой высоте - 150-200 метров, накренившись, тарахтит "Ка-26" с надписью "ГАИ" на борту.
Такой вертолет изредка барражировал над Московским Шоссе, наблюдая за порядком и безопасностью движения, но в Последние годы по причине отсутствия денег на горючее, как Правило, стоял в зачехленном состоянии. Поднимали его в воздух обычно по двум причинам: или в дни массовых народных гуляний, сопровождавшихся политическими мероприятиями типа митингов и демонстраций, или когда в область наведывалось какое-нибудь высокое начальство. Но даже в последнем случае зона полетов гаишного аппарата лежала далеко отсюда. В районе непарадного северо-западного шоссе вертолет ГАИ никогда не появлялся. Более того, как было известно Фролу, ввиду наличия поблизости законсервированного военного аэродрома, на котором Таня-Вика обучала Валерку и Ваню скоростному вождению автомобиля, воздушное пространство над "оптовой базой" было запретной зоной и без специального разрешения военных тут никому летать не полагалось. Поэтому вряд ли появление гаишного вертолета было оперативной реакцией на ДТП, происшедшее на лесной дорожке.
Федя вкратце, но довольно точно пересказал Фролу все, что видел и слышал. Два раза грохнули из гранатометов и три минуты постреляли из автоматического оружия. По чему именно палили, со стороны КПП видно не было, так как дорога делала небольшой изгиб, мешавший разглядеть место побоища.
После того как все мелкие начальники доложили Фролу о том, что все их подчиненные находятся там, где положено, и никто никуда не пропадал, тот решил позвонить в райотдел милиции и доложить о том, что вблизи охраняемого объекта наблюдаются явления, нарушающие общественный порядок.
В райотделе, конечно, не порадовались. Фролу порекомендовали усилить охрану своего объекта и никуда не отлучаться до прибытия следственных органов. Само собой, попросили не лазить излишне по месту происшествия. Фрол и без того был не идиот, чтоб там топтаться. Во-первых, у него не было ни малейшего желания встречаться с гражданами, имеющими на вооружении гранатометы и пулеметы, которые могли почему-либо задержаться на рабочем месте, а во-вторых, излишнее любопытство могло привести к тому, что правоохранителям очень захочется взвалить ответственность за кем-то проведенное мероприятие на контору Фрола. Это могло, как минимум, увеличить расходы "Белой куропатки". Поэтому, несмотря на то, что причины пальбы на дороге ужасно интересовали Фрола, он строго-настрого приказал своим бойцам не высовывать носа за ворота. Предполагая, что ментам захочется полазить и по базе, Фрол приказал проверить, нет ли на виду какого-либо лишнего инвентаря, кроме помп "Иж-81" или "Макаровых" с облегченным патроном. Особо серьезного шмона он, конечно, не опасался, поскольку районное начальство уже давно знало о некоем особом статусе "Куропатки" и без разрешения Иванцова шуровать не решилось бы.
