Камилла Лэкберг - Письмо от русалки
Стоя на кухне, он выпил две чашки кофе и после кратких колебаний заполнил термос для машины, который Эрика подарила ему на Рождество. Сегодня ему понадобится повышенная доза кофеина — и первое, что он сделал, приехав в участок, так это пошел на кухню и налил себе третью за это утро чашку кофе.
— Что у нас сегодня в плане? — спросил Мартин, когда они буквально столкнулись в коридоре.
— Мы должны скрупулезно изучить все материалы по убийству гражданской жены Кристиана и ребенка. Сейчас я позвоню в Гётеборг и узнаю, как можно их получить. Думаю, я попрошу переслать их нам с посыльным, а затем каким-то образом скрою эти расходы, чтобы Мелльберг не узнал. Кроме того, надо спросить Рюда, получили ли они ответ из лаборатории по поводу тряпки и банки с краской, которые мы нашли в подвале у Кристиана. Результатов наверняка еще нет, но надо на них немного надавить. Может быть, ты возьмешься?
— Конечно, сейчас позвоню им. Что-нибудь еще?
— Пока ничего, — ответил Патрик. — Я должен уточнить кое-что у Рагнара Лиссандера. Расскажу, когда что-нибудь выясню.
— Хорошо, расскажешь, — кивнул Мартин.
Патрик отправился к себе в кабинет. Просто удивительно, до чего он сегодня разбит — даже кофеин не помогает. Глубоко вздохнул, собрался с силами и позвонил Рагнару Лиссандеру.
— Мне сейчас трудно говорить, — прошептал в трубку Рагнар, и Патрик понял, что Ирен где-то рядом.
— У меня всего два вопроса, — ответил он, поймав себя на том, что тоже понизил голос, хотя в этом не было необходимости. Он намеревался спросить Рагнара, почему тот ни словом не упомянул, что семья жила во Фьельбаке, однако решил отложить это до того момента, как они смогут поговорить в более спокойной обстановке. К тому же он чувствовал, что вопросы Эрики сейчас важнее.
— Хорошо, — ответил Рагнар. — Только давайте быстро.
Патрик задал вопросы, которые написала ему Эрика. Ответы вызвали у него недоумение. Что все это означает?
Патрик поблагодарил, повесил трубку и снова позвонил Эрике. Снова автоответчик. Он наговорил свое сообщение и откинулся на стуле. Как все это вписывается в общую картину? И где находится Эрика?
* * *— Эрика!
Турвальд Хамре наклонился и заключил ее в свои объятия. Хотя Эрика была метр семьдесят ростом и носила на себе немалый дополнительный вес, на его фоне она чувствовала себя Дюймовочкой.
— Привет, Турвальд! Спасибо, что смог принять меня так срочно, — сказала она, тоже обнимая его.
— Ты же знаешь, тебе я всегда рад, — ответил он.
В его речи лишь чуть-чуть слышалась норвежская интонация. Он прожил в Швеции более тридцати лет и за эти годы стал местным патриотом покруче многих уроженцев Гётеборга, о чем свидетельствовал гигантский вымпел гётеборгского спортивного клуба, висевший на стене.
— Чем я могу помочь тебе на этот раз? Какой у тебя сейчас интересный проект? — спросил он, потянув за свои огромные седые усы. Его глаза блестели.
Они познакомились много лет назад, когда Эрике для ее книг понадобился эксперт по психологическим вопросам. У Турвальда была обширная частная практика, а все свое свободное время он посвящал изучению темных сторон человеческой личности. И даже прошел курсы в ФБР — Эрика не хотела ломать голову над тем, каким образом ему удалось туда попасть. Главное — это был психиатр высочайшей квалификации, всегда готовый поделиться своими знаниями.
— Мне нужно задать тебе несколько вопросов, и пока я не могу тебе объяснить почему. Надеюсь, ты не откажешься мне помочь.
— Я к твоим услугам.
Эрика бросила на него благодарный взгляд, раздумывая, с чего бы начать. Пока ей не удалось собрать всю историю воедино. Картина все время менялась, как в калейдоскопе — однако за всем этим стояла определенная структура, которую она надеялась найти при помощи Турвальда. Как раз перед приездом в Гётеборг она прослушала сообщение от Патрика. Эрика слышала его звонки, но предпочла не отвечать, чтобы избежать расспросов. Сведения, которые он сообщил, ее нисколько не удивили — скорее, укрепили ее подозрения.
Собравшись с мыслями, Эрика начала свой рассказ. На одном дыхании она выдала все, что ей было известно. Турвальд напряженно слушал, положив локти на стол и сведя кончики пальцев. Иногда в животе у нее все переворачивалось, когда она произносила некоторые слова, да она и сама понимала, сколь ужасна вся эта история.
Когда она закончила, Турвальд долго молчал. Эрика почувствовала, что задыхается, словно пробежала длинную дистанцию. Один из младенцев ткнул ее ногой в диафрагму, словно напоминая ей о том, что в мире есть и хорошее.
— Что ты сама думаешь по этому поводу? — спросил Турвальд.
Чуть поколебавшись, Эрика изложила ему свою теорию, родившуюся этой ночью, пока она лежала без сна, глядя в потолок, а Патрик крепко спал рядом. Теория эта еще больше оформилась, пока она мчалась утром по направлению к Гётеборгу. Ей уже давно пришла в голову мысль, что надо обратиться к Турвальду. Только он может решить, является ли ее теория совершенно абсурдной. Он скажет, что ее фантазия слишком разыгралась…
Но Турвальд этого не сделал. Серьезно посмотрев на Эрику, он произнес:
— Это вполне возможно. То, что ты говоришь, вполне возможно.
От его слов из нее словно вышел весь воздух, ее охватило странное чувство — помесь страха и облегчения. Теперь она еще больше укрепилась в мысли, что ее догадка верна. Но последствия пока невозможно было охватить сознанием.
Они проговорили почти час. Эрика задала Турвальду кучу вопросов и узнала все, что хотела. Чтобы передать это полиции, надо собрать все факты. Иначе может получиться очень плохо. Нескольких кусочков мозаики по-прежнему не хватало. Их было достаточно, чтобы разглядеть узор, но в нем еще оставались дырки. Их необходимо заполнить, прежде чем рассказывать кому-либо о своей теории.
Дойдя до машины и забравшись в нее, Эрика прислонилась лбом к рулю. Он приятно холодил кожу. Без всякого удовольствия она думала о следующем визите — о тех вопросах, которые ей предстоит задать, и о том, что ей предстоит услышать. Эту пустоту ей вовсе не хотелось заполнять, но выбора не было.
Эрика завела машину и поехала в Уддеваллу. Взгляд на дисплей телефона показал два пропущенных звонка от Патрика. Ему придется немного подождать.
* * *Луиза позвонила, едва банк открылся. Эрик всегда недооценивал ее. Она прекрасно умела манипулировать людьми и узнавать то, что ей было нужно. Кроме того, у нее были все данные, чтобы задать вопросы: номера счетов, регистрационный номер предприятия. И она умела напустить на себя такой деловой, требовательный тон, что сотрудник банка ни на секунду не усомнился в том, что она имеет право проконтролировать эти данные.
Положив трубку, Луиза так и осталась сидеть за кухонным столом. Всё ушло. Ну, не совсем всё — он любезно оставил им небольшую сумму, чтобы они продержались некоторое время. Но в остальном он снял со счетов все деньги — и со своего личного, и со счета предприятия.
Гнев клокотал в ней со страшной силой. Она не даст ему уйти со всем этим. Каким же надо быть дураком, чтобы считать других дураками! Он взял билет на собственную фамилию, и после нескольких звонков она выяснила, куда и каким рейсом он летит.
Луиза поднялась, достала из шкафа бокал для вина, подставила его под краник пятилитровой упаковки и увидела, как в него хлынула восхитительная красная жидкость. Сегодня она нуждается в своем напитке больше, чем когда-либо. Она уже поднесла было бокал ко рту, но остановилась, почувствовав ноздрями запах вина. Случай неподходящий. Ее поразило, что эта мысль вообще возникла в голове, ибо в последние годы у нее всегда был подходящий случай для того, чтобы пропустить стаканчик. Но только не сейчас. Сегодня ей нужна ясная голова. Сегодня ей придется быть сильной и решительной.
Вся необходимая информация была у нее на руках, она могла взмахнуть палочкой — и все с треском исчезнет, как по волшебству. Луиза хихикнула, а потом засмеялась в голос. Она смеялась, ставя бокал рядом с мойкой, смеялась, видя свое отражение в полированной дверце холодильника. Вся жизнь под контролем, власть в ее руках. И скоро раздастся треск…
* * *Все устроилось — посыльный с материалами следствия из Гётеборга направлялся к ним. Патрик должен был бы торжествовать, но настоящей радости почему-то не испытывал. Ему так и не удалось дозвониться до Эрики, и мысль о том, что она на последних неделях беременности занимается бог весть чем, заставляла его тревожиться. Он знал, что она не пропадет. Это была одна из причин, по которой Патрик любил свою жену. Однако он не мог не волноваться.
— Они прибудут через полчаса! — крикнула Анника, которая заказывала посыльного.
— Прекрасно! — ответил Патрик, затем поднялся, взял свою куртку и, пробормотав нечто неразборчивое Аннике, когда проходил мимо нее, побежал, пряча лицо от ветра, по улице в сторону ближайшего универмага. Он чувствовал, что сердится сам на себя. Ему давно надо было это сделать, просто помешала его ограниченность. Если уж быть до конца честным, эта мысль даже не приходила ему в голову, пока он не услышал, как Кристиан называл свою сестру — Русалка.
