За грехи отцов - Анна Викторовна Томенчук
– Да, можно и так сказать, – наконец ответила она
– И что думаешь про нашего убийцу? – спросил он почти насмешливо.
– Тим, но тебя отстранили…
– Ой, да брось. Кому я могу рассказать? Позвоню Ангеле Сарс и дам эксклюзивное интервью? Это исключено.
Она почувствовала, как отпускает напряжение. Действительно.
– Я согласна с Карлином. Мы ищем мужчину. Он миссионер.
– Миссионер? Что это такое?
Впереди показалась небольшая деревня, горели подъездные огни, в некоторых окнах тоже горел свет, и Кейре стало совсем спокойно. Все-таки он не увез ее в Тмутаракань. Здесь есть люди. Еще люди, кроме них двоих.
– Ну… для него убийства – это миссия. Это смысл жизни. Он не садист и не сумасшедший. Я не думаю, что он получает удовольствие от процесса. Просто не может по-другому.
– Почему?
Автомобиль остановился около небольшого аккуратного дома. Ворот и забора не было, территория участка обозначена колышками. То ли не успели поставить, то ли решили вообще обойтись без ограждения.
– Карлин думает, что у него есть сестра.
– Сестра?! – Голос Тима прозвучал потрясенно. – Но…
– Да, звучит дико, – поспешно согласилась Кейра. – Но сейчас это единственная толковая зацепка. Хотя не единственная. На днях одна девушка публично заявила, что хочет, чтобы он ее убил. Она тоже вписывается в портрет.
– Вот как. Я все пропустил. Ненавижу эти семейные мероприятия. Пойдем? Я помогу выйти из машины, не торопись.
Он заглушил мотор, проверил, все ли взял, и открыл дверцу. В прогретый автомобиль пахнуло лесной свежестью и влагой. Кейра наблюдала за тем, как Тим, невысокий, но гибкий и на вид сильный, обходит машину, с улыбкой оборачивается на дом и открывает ей дверцу. Совсем стемнело, но деревня была щедро освещена. Девушка видела его руку. Почему-то она опасалась к ней прикасаться. Будто что-то могло измениться безвозвратно, если они сотрут границы.
А что, собственно, изменится?
«Мне плевать, с кем ты трахаешься в свободное время», – сказал Карлин. Значит, надо воспользоваться. Раз уж действительно плевать!
Ладонь у Дженкинса была горячей. Коллинс оперлась на нее и ступила на неожиданно твердую дорожку. Молодой человек рассмеялся.
– Сейчас, ключи возьму. Продукты тут есть. Разведу камин, приготовим ужин. Ты же умеешь готовить?
– Да вроде…
– Шучу. Я сделаю все сам. Я делаю такое мясо, что ты останешься в восторге! Пойдем, – поторопил он, поворачиваясь к дому.
Кейра, в чьей голове выстраивался план, не торопилась. Она медленно закрыла за собой дверь автомобиля, предварительно взяв сумку, и замерла, глядя на него. Тим, успевший сделать несколько шагов вперед, остановился и посмотрел на нее с растерянной улыбкой.
– Ну что?
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты красивый?
– Я?!
– Да, ты. Ты красивый, Тим.
Почему-то эти простые слова его смутили, а ей стало смешно.
– Пошли уже, – пробормотал Тим и больше на нее не смотрел.
А она ощущала триумф. Как будто он уже был в ее власти. Где-то у леса залаяла собака. Девушка посмотрела в небо и сделала глубокий-глубокий вдох, чувствуя, как рассасывается тугой комок эмоций у нее в груди. Выходные вдали от шумного города. Что может быть круче?
19. Марк
Суббота, 23 октября
Старый Треверберг
Карлин не помнил, как добрался до дома. Он буквально вылетел из кофейни, с трудом сдерживаясь от лишних слов и действий. В Коллинс как будто кто-то вселился. И этот кто-то Марку совершенно не понравился. Она говорила так резко, что Карлин ее не сразу узнал. В этом маленьком и хрупком теле проснулась сущность, готовая отгрызть ему голову. Конечно, голос профессионала в глубине души подсказывал, что именно ее не устроило, что с ней происходило и что ей на самом деле нужно, но профессионал слаб, когда на передний план выходит живой человек со своими чувствами и желаниями. Впрочем, и чувств-то никаких не было.
Он просто переспал со стажеркой. Дважды. Это было приятно, но даже не волнующе.
Марк ударил по рулю, и машина отозвалась коротким гудком. Не то чтобы он жалел о своем поступке. На самом деле не жалел и скорее всего поступил бы так еще раз, если бы кто-нибудь решил перемотать ситуацию и дать ей развернуться снова. Но секс явно осложнил взаимоотношения между ними. Кейра хотела большего и в ту же минуту отталкивала его, потому что теряла контроль. А он… он получил что хотел.
Дважды.
Зачем был нужен второй раз?
Зачем он поехал к ней и заставил выйти из дома? Как будто что-то изменилось. Теперь он вообще не знал, где она. Нужно найти убийцу. А для этого влезть в его голову и послушать его мысли. Понять, что он затевает. Иногда Марку казалось, что это уже сделано, но в другой момент он понимал, что нет. Снова и снова как на повторе он прокручивал в голове основные характеристики портрета. И снова и снова понимал, что портрет мертвый. Поиски сестры пока ничего не дали. Он разослал запросы в клиники. Еще раз созвонился с Хоулом. Даже позвонил Аурелии, но та ответила неизменным отказом: «У меня таких не было». А государственная клиника запрос зарегистрировала. На его просьбы проверить немедленно старшая медсестра подняла его на смех: «У нас за это время лежало несколько тысяч человек, половина из которых женщины. Мы ответим в установленные администрацией сроки». На его ремарку, что за это время кто-то еще умрет, женщина сообщила, что Треверберг на то и Треверберг, здесь всегда кто-то умирает и кто-то кого-то убивает.
Профайлер даже позавидовал ее безучастности. В этом она была немного похожа на Грина, только вот Аксель это дело явно воспринял лично. Раньше он оставался в стороне, какие зверства бы ни раскрывало место преступления. Но сейчас Марк видел, что детектив не в себе. Проблема ли здесь в том, что он расстался с Лиз и вернулся домой, или в деле, или в том, что за убийца им попался, пока неясно.
Карлин подумал, что они давно не отрывались с Грином в Ночном квартале и было бы хорошо это исправить. Но сначала ему нужно проведать семью. А до этого позвонить художнику. Неуловимого мазилу звали Санд Леонар, и он взял трубку, пожалуй, на десятом звонке. Марк смотрел на свой дом, бил пальцами по рулю и слушал гудки.
– Да? – откликнулся художник.
– Леонар, тебя не учили брать трубки?
– Карлин! Я работаю
