Лилия Беляева - Убийца-юморист
- И ещё заметулю принесу завтра, - пригрозила вдруг. - Тоже, Федюша, найди дырочку...
И принесла под названием: "Мы стали черствее?" О том, как тяжело нынче живется старым больным людям, в том числе и писателям, как часто они видят выход в выпивке. И как, увы, много нынче суррогатной водки. Вот и травятся, бедолаги... Вот так и случилось, что за неполные полгода в Союзе писателей умерли такие-то и такие-то... Впрочем, полностью давать инициалы не стала, а лишь начальные буквы: П., Ш...
То есть я, плавающая в тине догадок, домыслов, жестоких предположений, касающихся пяти трупов, как-то привязанных друг к другу, делаю вид, будто никаких для меня сомнений в обыденности произошедших криминальных событий нет. Я страхую себя этой статьей. Я увожу чье-то, несомненно, пристальное внимание за собой, вбок, в сторону. Я как бы говорю: "Видите, я написала статьи, как обещала... Насобирала материал и написала. А вы-то, было, решили, что у меня какая-то особая, хитренькая цель была, когда ходила, расспрашивала?"
Подстраховалась, так сказать, навела тень на плетень... Зато теперь я имела возможность, предлог ещё раз встретиться с теми, с кем хочу и надо. Например, с последней женой-вдовой В.С. Михайлова Ириной Аксельрод. И со второй, Клавдией Ивановной, зорко стоящей на страже чести и достоинства как беглого мужа, так и его потомков...
Федюня слово сдержал. Два моих материала дал подряд.
И вот я держу в руках стопку свежих, ещё даже как бы дымящихся газет...
Теперь мне надо позвонить Софье Марковне, как она там, успела уехать в Америку?
Звоню. Долго никто не подходит. Наконец женский голос сердито?:
- Какая Софья Марковна? Да их уже нету! Уехамши!
Начало неплохое. Теперь мне следует позвонить полубезумной Наталье Ильиничне.
Для того, что я, жестокосердечная, задумала, лучше, если бы она тоже уехала в Америку. Но она на месте и сама взяла трубку:
- Татьяна? Какая Татьяна? Статьи? Какие статьи? Об этом самом Михайлове, о том, какой он великий? Зачем это мне надо, вся эта херня? Я же сказала вам, что все расскажу журналисту, которого полюблю. Такое расскажу! А вам не хочу! Вы пришли ко мне в красном... Это были не вы? Но все равно. Я сегодня не хочу разговоров! Я жду счастья. Мне снилась белая лошадь, лев, слон и красивая белая свинья. Это к счастью. Да, я пьяна. Но я имею право на счастье, как вы думаете?
- Имеете, конечно.
- Я в Лондоне с Михайловым была! Я видела корриду в Мадриде! Я... я с ним, подлецом, купалась, плавала в Рио де Жанейро! Там такие большие соломенные шляпы... И красивые мулаты... И негры... Я спала с негром. Это удивительно... Спать с негром - фантастика! Черный негр на белой простыне! Вы не помните, это к добру или к?.. Я считаю - к добру! Михайлов утратил вид... Без костюма он уже не смотрелся... Между нами, между нами... Я и его видела во сне... Весь в бриллиантах, весь... Убегал от меня... Бриллианты падали, падали... Негодяй! Какой же ты, Володя, негодяй, что польстился на эту задастую Ирку...
Наверное, она ещё что-то говорила в этом роде. Но я уже повесила трубку.
Теперь я должна была, согласно своему плану, дозвониться до Ирины Георгиевны. И будет очень некстати, если её на месте нет, очень, очень нехорошо. Она вполне могла уехать куда-нибудь. И тогда придется отложить задуманное...
Однако, хоть и не сразу, но я, к своей радости, услыхала её живой, энергичный голос:
- Я слушаю вас!
- Ирина Георгиевна, это Татьяна Игнатьева говорит... Я написала статью о Владимире Сергеевиче. Она опубликована уже. Если вам интересно, что у меня получилось, - я готова приехать к вам.
- О! Как славно! Конечно, Танечка, мне это интересно. Разве может быть иначе? Жду вас завтра с утра. Это вас устроит? Может быть, за вами заехать?
- Нет, нет, я сама, спасибо.
- Ну как хотите... Но моя машина на ходу, и Павлик мог вас подвезти...
- Спасибо большое, спасибо, но меня подвезут... - солгала без запинки.
- Ах, так... Ну что ж, ну что ж, я вас жду. В десять. Подходит?
- Конечно.
- Ну и чудненько. И очень кстати. Завтра у меня как раз небольшое торжество. С вами и начнем праздновать. Жду.
Что же может быть лучше? Это уже настоящая везуха, или "пруха", как выражается ответсек Федюша.
Более того, когда я, в соответствии со своим злодейским планом, позвонила Клавдии Ивановне, - она тоже оказалась на месте и тоже назначила мне свидание не в каком-то отдаленном будущем, но в субботу, то есть через какие-то два дня.
А самое-то невероятное, пахнущее фантастикой, состояло в том, что мое бодрое вранье Ирине Георгиевне насчет того, что меня кто-то довезет до Перебелкина, внезапно превратилось в реальность - нашелся такой человек, да ещё не простой, а набитый информацией о теноре-игроке Анатолии Козыреве.
Однако все по порядку. Я сделала в это утро ещё один звонок, проверочный:
- Николай Федорович, вы никуда не денетесь до субботы?
- Нет, мой генерал...
- Мне нужно видеть вас в субботу во второй половине дня во что бы то ни стало.
- Без проблем, мой генерал...
Так вот я к чему: везение - штука непредсказуемая, капризная и если уж тебе начинает везти, то, как я заметила, - эта чудесная полоса тянется и тянется...
Впрочем, как известно, и несчастья тоже имеют обыкновение сыпаться градом...
С кем же я отправилась к последней жене-вдове известного писателя В.С. Михайлова? А с любовницей Анатолия Козырева.
Эту нечаянную любовницу мне подкинула Веруня. Она только что вернулась из Нью-Йорка, с какого-то там дефиле, и сразу же позвонила мне:
- Нью-Йорк? Походить можно, жить - не стоит. Народищу! Гибнешь как личность уже в такси. Абсолютное ощущение собственной ничтожности. Но я к тебе не с Нью-Йорком. Я к тебе с интересной неожиданностью. Знаешь, с кем летела рядом в Москву? С Викой Тарасовой, его последней любовницей. Она пробыла в Америке три месяца, делала бизнес. Она не верит, что Анатолий умер без... посредников. Она готова с тобой встретиться и рассказать... Она сейчас сама тебе позвонит.
- Давай! Спасибо! Целую!
Нельзя, никогда нельзя откладывать на потом, даже на несколько минут полезные встречи, потому что и минуты часто способны порушить намеченное навсегда. Особенно нельзя доверять им в большом суматошном городе...
Поэтому я, едва услыхала в трубке голос неведомой мне Вики, тотчас откликнулась:
- Где? Когда? Я уже выхожу.
- Отлично, - был ответ. - Подъеду на машине через пятнадцать минут. Мне до вас всего ничего...
Я вышла из подъезда, пощурилась на солнце, бившее прямиком в глаза, поглядела на строй раскидистых старых тополей и легко представила себе, что вон там, за ними, если пойти напрямик, заблещет морская зыбкая синева. Ах, как захотелось телу моря! Так захотелось, что хоть бросай все и пропади оно пропадом, лишь бы...
Возле меня остановилась белая иномарка. Дверца отворилась. Женский голос позвал:
- Садитесь.
В салоне пахло духами и сигаретами. Нас было двое. Лицо дамы за рулем мне виделось в профиль. Ломаная линия ото лба к подбородку понравилась - не без изыска. Волна серебристых волос до плеч.
- Куда? - спросила она.
- Все равно, - ответила я.
Машина помчалась. Мы молчали. Это показалось мне как-то неестественно: она же собиралась мне рассказать про Анатолия Козырева, сама как бы напросилась.
- Мне кажется, что вы очень устали, - сказала я.
- Так и есть, - отозвалась она довольно холодно. - Устала. Ото всего и даже от себя. Плохо соображаю. Слишком много всего в последнее время. Слишком тяжело все это...
- Мне вас жаль...
- Почему же? - отозвалась, все так же ни на секунду не повернув ко мне лицо. - Я, слава богу, на колесах, а вы без. На мне костюм от Славы Зайцева, а на вас юбочка ерундовая, с рынка. Пойдем дальше: мой макияж ого-го сколько стоит, а ваш - дешевизна.
- Все? - спросила я. - Или есть ещё в запасе то, что у вас "ого-го", а у меня "хо-хо-хо"?
- Само собой, - сказала и затянулась сигаретой, все ещё не глядя на меня. - Я вчера из Нью - Йорка, а до этого была в Англии. Стояла, смотрела на Букингемский дворец, бродила по Тауэру...
- Ну и что? - спросила я.
- А то, что о такой, как у меня, жизни мечтают миллионы женщин, но достается она единицам.
- Вы желаете, что я вам иззавидовалась?
- Желаю.
- А если все это счастье, как вы его понимаете, мне по барабану? разозлилась я.
- О! - насмешливо произнесла она, глядя на дорогу сквозь переднее стекло. - О! Значит, у вас есть любимый! Значит, и вы его любите!
Наша машина нырнула под мост, вынырнула. Не было у меня никакого резона откровенничать с этой посторонней, хвастливой дамой. Но и дать ей сдачи по полной программе не могла - мне нужны её откровения, её показания...
- Вот какая я стала ведьма! - словно бы похвасталась женщина за рулем. - Ненавижу бедных! Ненавижу богатых! И Лондон заодно, и Америку, и себя! Но бедным завидую - они ещё чего-то сильно хотят, на что-то надеются, их ещё иногда любят всякие романтичные мужики. А таких, как я? Бизнесменш? Только за деньги! И чуть-чуть от хорошего настроения... Вот и Анатолий... Как же он плохо кончил, бедняга! Как плохо и как рано! Я знала, что до добра его эта игра не доведет... Если бы он держался за меня - ещё протянул бы. Но он наплевал на наши отношения. Он закружил с молоденькой...
