Джеймс Чейз - Том 20. Дни печали мисс Халагген. Никаких орхидей для мисс Блендиш. Вдогонку за смертью
— В последнее время он не говорил вам, что ему угрожают?
Она с недоумением посмотрела на меня.
— Он вам говорил о возможном покушении на него? — уточнил я.
— Нет. Как-то, правда, упомянул, что получает письма с угрозами. Упоминал и о телефонных звонках…
— Кто мог быть заинтересован в его смерти?
— Никто.
Я сделал паузу и посмотрел ей прямо в глаза.
— Даже вы, Глория?
Она вздрогнула, ее глаза расширились от удивления. Не возмущения, не оскорбления, а именно — от удивления. Она готова была что-то сказать. Не очень приятное для меня, надо полагать.
— Спокойнее, Глория. Не забывайте, ведь я — частный детектив. К тому же еще и друг Джорджа. Мне нужно получить конкретные ответы на все вопросы и я не хочу упустить ни единой, даже пустяковой детали.
— Чтобы убедиться, что я не имею к этому кошмару ровно никакого отношения?
— Именно. Я хочу быть на шаг впереди полиции, когда она начнет расследование дела.
— Они приходили сюда уже трижды. Некий лейтенант Мэрфи. Он задавал мне примерно те же вопросы, но у меня сложилось впечатление, что он тоже совершенно ничего не понимает. — Она горько улыбнулась. — Так обстоят дела, Ник.
— Я пытаюсь войти в курс этого дела. И вопросы, поверьте, задаю далеко не из праздного любопытства.
— Я понимаю. Когда я вышла замуж за вашего друга, он был практически нищим. Вам интересно, откуда и как у него вдруг появилась эта роскошная вилла, слуги и тому подобное? Ведь в последнее время ему не надо было заботиться о хлебе насущном, за что он боролся изо дня в день в прошлом.
— Вы не слишком-то высокого мнения о нем, — пробурчал я.
— Почему же… Скорее, это вы не слишком справедливы ко мне, приставая с такими вопросами.
Она поднялась, пристально глядя на меня. Затем, покачиваясь на каблуках, медленно произнесла, делая ударение на каждом слове:
— Я выскажу свое личное мнение, мистер Бакстер, а уж согласитесь ли вы со мной или нет, мне в высшей степени безразлично. Я уверена: раскрыть это преступление никому не удастся. И вам тоже. Так что позвольте считать ваше участливое присутствие здесь совершенно излишним. Я знаю, Джордж вызвал вас сюда. Вы примчались по первому его зову, так как он был вашим близким другом. Хорошо, я компенсирую все ваши затраты на эту поездку…
Я с раздражением прервал ее монолог:
— Стоп, вы мне ничего не должны! Я сделал это исключительно во имя дружбы. Да, эта поездка стоила мне очень дорого. Особенно в том смысле, что я лишь случайно не отправился на тот свет, обгоняя Джорджа, стоило мне только появиться в вашем распроклятом знаменитом городишке, — четко говоря все это, я тоже поднялся, и теперь мы поменялись ролями: она смотрела на меня снизу вверх. Глория слегка растерялась, но старалась скрыть это.
— Я разрабатываю сюжеты и пишу сценарии для Голливуда, мистер Бакстер, — сменила она ни с того ни с сего пластинку. — Мне сейчас двадцать восемь лет, и вот уже десять лет я занимаюсь деятельностью подобного рода. У меня достаточно высокий рейтинг среди пишущей братии. Мои сценарии за эти годы шесть раз удостаивались высших премий. Так что на отсутствие денег я жаловаться не могу. Я понятно выражаюсь?
— Вполне.
Передо мной стояла совершенно другая женщина, словно с ней произошла мгновенная метаморфоза.
— Я думал, вы вышли за Джорджа по любви, что вас связывали какие-то чувства…
— Любовь? Чувства? — саркастически рассмеялась Глория. — Бог мой, неужели вы не знаете? Ведь Джордж был конченым импотентом.
Глава 3
Перед моими глазами вновь всплыла картина, которая, как мне казалось, давно канула в прошлое: поле битвы, окутанное дымом, крики раненых и умирающих, жуткий свист падающих бомб, треск автоматных очередей, рев самолетов, на бреющем полете летающих над нами. Напалмовые бомбы, которые сжигали своих и чужих. Я вновь увидел Джорджа, падающего с душераздирающим криком. Увидел, как он поддерживает вываливающиеся из него внутренности. Я подбежал к нему и помог санитарам уложить на носилки потерявшего сознание друга. По пути к санитарной палатке были убиты оба санитара. Мне до сих пор непонято, как я все же умудрился дотащить его сквозь клокочущий ад. Я хотел быть рядом с ним до его полного выздоровления, но меня перевели в другую часть, которая принимала участие в еще более ожесточенных боях. К счастью или, кто знает, несчастью, я уцелел, но с Джорджем встретился только год спустя, когда вернулся в Штаты.
— И все же, что вы думаете о мотивах убийства?
Если вначале я не очень-то заострял вопрос, касающийся этих кошмарных событий, и старался подбирать слова повежливее, то теперь твердо решил взять быка за рога и называть вещи своими именами. Теперь было не до деликатности. Ведь рано или поздно здесь появятся люди из морга, чтобы забрать тело. Глория хотела похоронить мужа поскорее. Но в дело вмешалась полиция. Медики хотели изучить механизм воздействия кураре на человеческий организм. Я ничего не сказал Глории о своих соображениях относительно покушения на меня, хотя и видел определенную связь между двумя этими преступлениями. И еще я видел, что она не очень-то спешит ответить на этот вопрос. Я еще раз повторил его. Она откликнулась усталым равнодушным голосом:
— Не имею ни малейшего понятия.
— Но ведь женщина, живущая рядом с мужчиной, знает о нем практически все, даже самые интимные подробности, — возразил я. — Неужели он не говорил вам о своих подозрениях или догадках относительно всех этих угроз?
— Ничего такого не было. С учетом вышесказанного, он не отличался общительным характером, хотя и замкнутым человеком его нельзя назвать. Так что я совершенно не имею представления о мотивах убийства.
— И все же его убили, — напомнил я.
Мне пришла в голову неплохая мысль, и я спросил Глорию:
— Вы не возражаете, если я просмотрю все его записи, документы? Может быть, там найду что-нибудь полезное.
— Делайте все, что считаете нужным, но вряд ли натолкнетесь на какой-нибудь след.
— Расскажите о людях, охранявших его.
— Я уже говорила о них. Я назову вам их имена. Это Сэм Берроу, шофер-негр, муж Мары, потом садовник Герман Грант, бывший полицейский, и еще два каких-то подозрительных субъекта, которые, как мне кажется, были друзьями Джорджа.
— Друзьями? Как их звали?
— Имен не знаю, помню только кличку одного: Красавчик Китаеза. Странная, не правда ли?
Я кивнул, соглашаясь с ней, промолчав, что о Красавчике Китаезе где-то уже слышал.
— Подождите, другого, кажется, звали Вилли Шутник. Точно — Шутник. И, как мне кажется, он был очень дружен с Красавчиком Китаезой. Впрочем, и с Джорджем они были в очень дружеских отношениях. Однажды я спросила, почему он окружил себя такими странными людьми, но получила очень уклончивый ответ. Когда же я стала настаивать, он объяснил, что оба они крупные спецы по азартным играм. Проще говоря, шулеры, но, надо отдать должное, люди решительные и легко могли справиться с возложенными на них обязанностями — охранять Джорджа.
— Вы все время говорите об охране Джорджа. Очень странно. Я знаю его как храброго и решительного человека. Неужели на него так сильно повлияло ранение?
— Я начала с некоторых пор замечать, что он становится слишком уж впечатлительным и, я не побоюсь этого слова, трусливым.
— О’кей, в последнее время вы были рядом с ним и, следовательно, лучше его знаете. Он просил меня о помощи. Мне не удалось спасти ему жизнь. Теперь, быть может, я сумею отомстить за его смерть.
— Я буду рада, если вы сумеете сделать это, Ник.
Наступила пауза. Неожиданно Глория взяла меня за руку и прошептала:
— Забудьте, что я вам здесь наговорила. Я не отдавала отчета своим словам. Мне так нужно, чтобы кто-то находился рядом со мной. Так важно, чтобы я хотя бы слышала человеческий голос.
— А что, разве Мара не помогает вам?
— Мара? Но ведь она женщина. И, кроме того, уходит по вечерам. Она очень расстроена исчезновением мужа.
— А где жил Сэм Берроу?
— Вместе с Марой они занимали домик, стоящий в саду. Садовник Грант тоже жил там.
— А вы не могли бы описать Гранта?
— Молодой блондин, голубые глаза, длинные волосы. Разговаривал мало. Я всегда дрожала, когда смотрела на его руки и мускулы, — он был лесорубом в штате Небраска. У него были очень хорошие отношения с Джорджем.
— Хорошие, говорите? — Я закрыл глаза, чтобы сосредоточиться и вспомнить, знаком ли я с кем-нибудь, похожим на Гранта. Мне это не удалось. Типов, подходящих под подобное описание, я встречал сотнями.
— И все же, у вас нет никаких соображений на тот счет, куда они могли подеваться?
— Дайте подумать… — Глория наморщила лоб и прикусила палец. Всем своим видом она напоминала ребенка — нежного и трогательного.
