Сергей Валяев - Скорпион
— Молодые люди, побольше употребляйте петрушки! В петрушке — сила вашего корня!
Решив не злоупотреблять гостеприимством, мы поспешили убраться восвояси из этого специфического учреждения, похожего на лепрозорий, где чесоточные больные выращивают эту самую петрушку.
Свободно перевели дух на скоростной трассе, когда убедились, что за нами не организована погоня из «чумавозок» для любителей мыслить чересчур автономно.
— Фу, — сказал Сандро, крутящий баранку. — Больше сюда не приеду. Даже за миллион.
— Вот именно: будем сейчас искать миллион, — задумался я, рассматривая таблетки на ладони и размышляя над тем, когда лучше проглотить кремлевскую отраву: в пути, или после. И вытащил из бардачка плоскую фляжку коньяка. Ладно, полетаю к звездам и вернусь.
— Ишь, космонавт, — возмутился Сандро. — Он улетает, а я остаюсь, да?
— Мир нашему дому! — не слушая товарища, поднял тост и залил в глотку, куда уже были закинуты две пилюли, коньячную бурду. — Эх, душа моя! Лети!.. — И после этих слов: ослепительный взрыв, разметывающий мою телесную плоть в клочья, в радиационные частицы, в космическую пыль…
… Пыль медленно оседала в огромную мутную воронку небытия. Моя субстанция, превратившись в легкое облачко, проплыла мимо пульсирующего основания воронки, затем, ускоряясь, помчалась по туннельному пространству. Наконец вдали блёкнул свет… Ослепительный свет, как ядерный взрыв, пылал в беспредельном пространстве; потом угас и я увидел себя в качестве жалкого и беспомощного человечка, жмущегося в кресле. Куда это меня нелегкая занесла? Где я? И что со мной?
Потом услышал мелодичный гонг и увидел сквозь сырую пелену трудно различимые старческие неземные лики. Не выдержав всей этой потусторонней фантасмагории, я возопил в крайнем неудовольствии:
— Эй, что это все значит? Где я?!
Что тут началось: светопреставление. Было такое впечатление, что я вместе с креслом угодил в эпицентр космогонического смерча. Меня мотало, точно магноливидную орбитальную станцию в проруби космической бесконечности. От страха я причитал: «Да будет мир и любовь между всеми! И да будут бессильны козни врагов внутренних и внешних, сеятелей плевел на ниве Твоей, писанием словом или делом вносящих шаткость в умы, горечь в сердца, соблазн, раздор и всякую скверну в жизнь!»…
Быть может, это и спасло мою грешную душу. Упала благодать, прекратилась отвратительная круговерть, я глотнул тошнотворную слюну и спросил:
— Кто вы такие?
Ниспала зловещая тишина. Я понял, что сейчас мне будет худо. Будут бить? Кто и чем? И куда бежать? Я беспомощно огляделся: блеклый свет пуст`ота. Вдруг возник велеречивый голос:
— Мы ответим на твой вопрос, человек, но сначала ты должен покаяться.
— В чем это?!
— Позабыл? Как ты умаял старушку — навсегда.
— Какую старушку? — ахнул от удивления. — Не знаю никаких старушек?
— Верим, — задумчиво проговорил Некто, пронзив, очевидно, всевидящим оком мой незащищенный затылок. — С памятью у тебя, человек, плохо. Напоминаем: ты гулял с дочерью у памятника…
— О! Помню-помню! — вскричал.
Действительно, однажды давным-давно выгуливал Машку в местном полузаброшенном неряшливо-весенне-осеннем парке. И прятался в кустах, кинутый на произвол судьбы, памятник: гипсовый уродец, изображавший второго пролетарского дуче в натуральную величину (и по росточку, и по объемам ляжек).
Стоял этот неодушевленный предмет во френче и рукой, поврежденной хулиганами, указывал в сторону сортира, мол, наша цель, товарищи, коммунизм. А на грязной стене общественной уборной гашенной известью было выжжено: СССР.
Мы с дочерью внимания бы не обратили на столь пропагандистское и нелицеприятное зрелище, но брела на свою беду старушка в резиновых ботах, божий одуванчик. Остановилась, отдыхая, и заметила осрамленного временем и потомками Творца новой счастливой жизни, перекрестилась. Зачем она это сделала? Сама перекрестилась, да ещё этот гипсошлакобетонный монумент перекрестила. Тут меня черт и дернул за язык, спросил, округлив глаза:
— Бабуль? А это кто? На нужник показывает?
К сожалению, я и подумать не мог, что ещё сохранились настоящие революционные старушки. Бедняжка сморщилась от ненависти и прошипела:
— Развинтились все! Всех вас, христопродавцев!.. — и удалилась в сторону, куда указывал её бог: СССР.
А что же я? Взяв дочь за холодную ладошку, увел родного человечка подальше от греха. Мог ли я даже в страшном сне предположить, что буду находиться в какой-то загадочной общегалактической дыре и вспоминать одичалую бабульку в резиновых ботах?
— Неужели бабуля… того? — удивился я.
— Да, — последовал сдержанный ответ. — Она в расстроенных чувствах поскользнулась в клозете и утонула.
— Печально, — вздохнул я. — Я, конечно, виноват, но и невиноват. Под ноги надо смотреть.
— Человек, — прервали меня. — Вы каетесь?
— Частично, так сказать, признаю: пошутил неудачно, однако так можно любого обвинить черт знает в чем?
— Землянин!..
— Ну, каюсь-каюсь, частично, — отмахнулся. — И жду ответа на вопрос: кто такие?
— Отвечаем, частично, — саркастически ответил голос. — Мы из МВФ.
— Откуда?
— Из МВФ, человек, — проговорил новый интеллигентный голос. — Не слышали?
— Знакомая аббревиатура, — сделал вид, что задумался.
— Мировой Вспомогательный Фонд, — объяснил велеречивый голос. Запомните!
— Есть, — поспешил с уверениями. — А чем вы занимаетесь? Если помощью, то кому?
— В данном спектральном времени и пространстве мы занимаемся планетой, именуемой вами: «Земля», — проговорил интеллигентный голос.
— И совершенно зря, — неожиданно каркнул желчный голос. — Попомните: потом будет поздно. Болезнь необходимо уничтожить в зародыше!
— В чем дело? — возмутился я. — Кого вы там хотите уничтожить? Нас? Это ещё неизвестно: кто кого?..
— Вот именно, — вскричал желчный голос. — Если мы не уничтожим их, они уничтожат весь Всемировой Организм.
— Ничего не понимаю, — взъярился я. — Объясните толком, черт возьми!
И мне объяснили, что наша планета больна. Являясь клеткой в Мировом Организме, она заражена вирусом под медицинским названием ДЕНЧ, что соответствует онкологическому заболеванию человека, когда одна из его клеток выходит из-под контроля всего организма. Чтобы остановить разрушительные процессы на Земле, создана экспедиция Мирового Вспомогательного Фонда. Работа находится в начальной стадии: ведется поиск людей, способных остановить прогрессирующую болезнь.
Я весь этот веселенький бред внимательно выслушал, а что оставалось делать: когда вокруг одни сумасшедшие, делай вид, что ты тоже из МВФ — из медицинско-ветеринарного филиала. Однако после короткого замешательства решил, что мне, человеку, негоже бояться каких-то мифических доброжелателей:
— А где гарантии, что это не вы сами хотите нашу планету в сырьевой придаток?
— Уа! — плаксиво взревел желчный голос. — Братья мои, он из нас делает идиотов.
— Я хочу понять, — обиделся. — И потом: слишком все похоже на душевнобольные фантазии?
— Ваша быстротекущая болезнь в вас самих, — спокойно объяснил велеречивый голос. — Вы, проживающие на одной шестой части суши, своим феерическим… эээ… затрудняюсь назвать этот феномен.
— Расп… йство? — догадался.
— Хм. Вот именно. Этим явлением вы поставили под угрозу существование всей жизни на планете. И мы здесь только в качестве тех, кто способен остановить разрушительные последствия вашей хаотичной и порой нервнобольной деятельности.
— И как спасаться? — поинтересовался я.
— Спасение в вас самих: вы отдаете нам свои души, а мы помогаем вам, услышал ответ. — В противном случае мы вынуждены будем принять меры по уничтожению всей злокачественной клетки.
— Крепко-крепко, — сказал я на это. — А вы знаете, братья мои, что такое человек без души?
— Или труп, или ничто. На данный период развития человечества ничто составляет 26,66 %.
— Многовато, — покачал головой. — Не ошибаетесь, господа?
— Мы никогда не ошибаемся в том, что касается цифр, но с вами, признаемся, у нас проблемы, — проговорил интеллигентный голос. — Человек для нас пока остается непредсказуемым. Жить во вред себе? Ненавидеть себе подобных? Уничтожать себе подобных?
— Это точно, — занервничал я. — Боюсь, что ваша миссия будет неудачна.
— Но есть же вы, — раздался хитроватый голос. — Есть вы, охотник на людей. Вас мало, но вы способны помочь нам.
— Нет! — вскричал я. — Вы хотите, чтобы я был ничто?! Почему я должен жертвовать своей душой во имя очередной безумной идеи? Миллионы уже жертвовали собой? И во имя чего? Что мы имеем? Пуст`оту, такую же, как и у вас здесь!
